— И что? Вы знаете место, где он захоронен? — выдохнул Роман, который даже не замечал боли от предвкушения открытия тайны.
— Нам с сестрой пришлось уехать на заработки, мы посылали деньги матери и братьям, чтобы они не голодали. В родные края мы с сестрой вернулись много лет спустя, теперь вот живем вдвоем в родной избе. А сколько невзгод нам пришлось пережить и помыкаться, одному богу известно! Мой талант и стремление лечить людей взяли верх над обстоятельствами, и вот теперь я успешно занимаюсь народным целительством.
— Вы знаете, где находится могила Серафима Завьялова? — нетерпеливо повторил Роман.
— Старая часть кладбища сильно изменилась… постепенно надгробия разрушились, пропали многие памятники…
— А могила Завьялова?
— Она, конечно, тоже пострадала, на памятнике невозможно уже прочитать, что в могиле похоронен именно Завьялов, и я бы никогда не нашла ее, если бы в свое время мы с сестрой не пометили надгробие… — хитро улыбаясь, ответила Пелагея Спиридоновна, начиная ловко бинтовать руки своему подопечному.
Марта вернулась к себе за перегородку и расплакалась, она уже пожалела, что наговорила Роману столько гадостей. Это произошло от безысходности ее положения. Она понимала, что ей по большому счету никто помочь не сможет.
«Что-то важное мы упустили…» — думала Марта, и внезапно одна мысль пронзила ее сознание. Марта попросила сотрудницу вызвать такси. Садясь в машину, Марта назвала адрес следственного управления.
— Артем Анатольевич, мне надо узнать у вас одну вещь, извините, что отрываю от работы, — сказала Марта, располагаясь в кабинете следователя.
— Все, что угодно, Пескова, — обреченно ответил Купряшов.
— Мне кажется, что я упустила что-то очень важное, и этим важным является то, что хотела мне сообщить Надежда. Эх, зря я тогда не поговорила с ней! Я уверена, что Надя пролила бы свет на это темное дело! Возможно, что ее из-за того, что она что-то знала, и убили!
— Теперь поздно об этом сожалеть и бессмысленно говорить, — развел руками Артем Анатольевич. — А мне в управлении скоро голову снесут за ваше дело…
— Может быть, Надежда хотела показать мне что-то? Скажите, при ней не было ничего обнаружено? — спросила Марта. — Я, конечно, понимаю, что был пожар и все могло сгореть, но вдруг сохранилось хоть что-то?
— Марта, вы держите меня за дурака? Неужели вы думаете, что, если бы мы обнаружили какие-нибудь важные улики, мы бы не воспользовались ими? Да наши криминалисты вылизали в том помещении каждый квадратный сантиметр! Действительно, в том пожаре много чего сгорело, но все же сохранилась дамская сумка Надежды, обгоревшая снаружи и сохранившая внутри все свое содержимое.
— Я могу взглянуть на нее? — слезно попросила Марта.
Артем Анатольевич нажал кнопку селектора.
— Марина, принесите мне вещдоки по делу за номером двести восемьдесят два, а именно сумку Пирожковой Надежды.
Пока Марта со следователем перекуривали, в кабинет принесли пластиковый пакет. Артем Анатольевич высыпал содержимое на стол.
— Смотрите, здесь все, что было найдено при Надежде, которая хотела вам что-то сообщить. Здесь пудреница, помада, тушь для ресниц, кошелек с небольшой суммой денег, расческа, бумажные салфетки, женские гигиенические тампоны, духи фирмы «Кензо», освежитель для полости рта, вот, пожалуй, и все, никаких записок и шифровок, уверяю вас… Что-то кажется вам, Марта, подозрительным? — спросил с легкой усмешкой следователь.
— Нет, конечно, — рассеянно ответила Марта, перебирая эти обычные дамские предметы. Она машинально открыла кошелек.
— Там пятьсот рублей с копейками, — откликнулся следователь.
— Что это?! — с ужасом и дрожью в голосе спросила Марта, вынимая из кошелька фотографию мужчины в строгом костюме и при галстуке.
— Это — фотография вашего покойного мужа, насколько ее опознали все свидетели, — терпеливо пояснил следователь, — что вы так испугались?
Марта оттянула ворот футболки и вздохнула полной грудью.
— Ничего… я просто отвыкла видеть его таким… живым… — растерянно ответила она.
— Я понимаю. Его смерть стала для вас потрясением. Но в том, что его невеста носила с собой его фотографию, нет ничего подозрительного.
— Конечно, — с готовностью подтвердила Марта, переворачивая фотографию и прочитывая телефонный номер, что был написан на ней обычным карандашом. — Я узнала все, что хотела, и больше не буду отнимать ваше время, — встала она со стула.
— Береги себя, — попросил следователь, который больше ничего не мог предложить Марте, — и не отпускай от себя этого Романа… на всякий случай. Все-таки он — здоровый мужик и, наверно, сможет защитить тебя в нужный момент.
— Я не сомневаюсь, что все будет хорошо, — через силу улыбнулась Марта следователю. Что он под этим подразумевал, оставалось только догадываться. Она попрощалась с Артемом Анатольевичем и вышла из управления, приняв для себя одно важное решение.
Марта приехала к себе домой и позвонила Маргарите. Дело двигалось к вечеру.
— Рита, узнай для меня, чей это телефон, — попросила Марта и продиктовала номер телефона, который был написан на фотографии Дмитрия.
— Во-первых, здравствуй, подруга, во-вторых, что это за телефон и откуда ты его взяла?
— Вот это я и прошу тебя выяснить, — ответила Марта и рассказала подруге, где она достала этот номер.
— Да мало ли чей это телефон! — воскликнула Рита. — Может, Надежда не имела под рукой другой бумажки и написала на фотографии Димы телефон салона красоты или химчистки?
— Это фотография не Димы, — замогильным голосом ответила Марта.
— Что?!
— Я его жена и знаю, что говорю. Это фотография мужчины, как две капли воды похожего на Диму, но это не он…
— Не может быть… — выдохнула Маргарита.
— Я уверена в одном, именно про нее мне что-то хотела сказать Надя. Это очень важно, только пока не знаю почему. Вот поэтому я и прошу тебя позвонить по этому номеру и все разузнать, я сама не могу, я чертовски вымотана и устала. Рита, я буду дома, сразу же перезвони мне, как только что-то узнаешь, — попросила Марта и повесила трубку.
Она приготовила себе пару бутербродов с сыром и разогрела их в микроволновке, выпила две чашки кофе, приняла душ, включила радио и села в кресло перед журнальным столиком, на котором стоял телефон. Марта с минуту смотрела на телефон, потом вздохнула и решилась.
— Рома? Это Марта…
— Привет! Ты где? — ответил ей бодрый голос Романа, который был, видимо, неисправимым оптимистом.
— Дома. Я хочу извиниться перед тобой. Конечно же, я не думаю, что ты — преступник. Я просто перенервничала и сорвалась…
— Не надо извиняться. Я обо всем уже забыл. Ты тоже прости меня, я повел себя не по-джентльменски, наговорил тебе массу глупостей. Все будет хорошо, еще немного, и я найду могилу Завьялова, и дело закончится!
— Правда?!
В квартиру Марты позвонили, она, быстро попрощавшись с Романом, отключила связь и, подойдя к входной двери, не глядя в глазок, открыла ее.
На пороге стоял Дмитрий Песков собственной персоной, в руках он держал букет из роз.
— Здравствуй, дорогая, вот и я!
Все поплыло перед глазами Марты.
— Дима?! — Марта находилась в шоковом состоянии. — Ты… ты же умер?!
— Умер я тогда, когда ты охладела ко мне, любовь моя, — усмехнувшись, ответил Дмитрий, впихнул Марту в глубь прихожей, зашел в квартиру и закрыл дверь.
Дмитрий выглядел великолепно. Похудевшая фигура, холеное лицо… Он словно только что вернулся с отдыха на Багамских островах. Он прошел в комнату и вальяжно развалился в кресле, продолжая наблюдать за перепуганной Мартой, жавшейся на пороге комнаты.
— Дом, милый дом! — осмотрел он комнату. — Здесь почти ничего не изменилось… Ты еще не забыла, как мы жили тут вдвоем? Я старался для тебя, уж в невнимании ты меня не можешь обвинить. Я всегда зарабатывал, заботился о тебе…
Марта чувствовала себя, как в том страшном сне, в котором ей явился покойный муж.
— Я и не обвиняю тебя ни в чем… — прошептала Марта, закашлявшись от сухости в горле.
— Тогда в чем дело? Как так могло получиться, что ты разлюбила меня?
Марта глупо хлопала длинными ресницами. Она не понимала, для чего Дмитрий явился с того света и мучает ее дурацкими вопросами. Он пришел, чтобы выяснить с ней отношения, или ему не понравилась ее прощальная надгробная речь?
— Я знаю, в чем причина, ты хотела ребенка, но я тебе отказал в этом. Я наплел тебе о каких-то потусторонних ужасах, которых я не пожелал бы своему ребенку. Дура! Я просто-напросто не могу иметь детей, но мне было неудобно в этом признаться, вот я и плел эту ересь. А ты, вместо того чтобы принять мое решение как порядочная жена, замкнулась в себе и бросила меня!
