На площади возле памятника доктору Каменскому за ночь соорудили трибуну. На ней стояли выбранные горожанами представители общественности, наиболее уважаемые в городе люди – учительница Варвара Александровна, главный врач больницы доктор Вишневский и участковый уполномоченный милиции капитан Степанов. Перед трибуной уже толпились взволнованные городские жители. Ждали областное начальство и самого Прохора Угрюмова.
Старыгин и Шукран протиснулись в первые ряды зрителей, чтобы видеть все происходящее.
Время тянулось, но гости из центра заставляли себя ждать – то ли застряли на степной дороге, то ли расчетливо готовили свое появление.
Наконец показалось несколько черных машин, они эффектно развернулись и остановились перед трибуной.
Из первых двух машин высыпали охранники, мрачные парни в черных костюмах и черных же очках. Они растянулись цепью перед трибуной и застыли, как манекены в витрине одежного магазина. Под черными пиджаками явственно прорисовывались пистолеты.
Затем распахнулись дверцы последней машины, и из нее показались двое – худощавый мужчина лет сорока, с коротко стриженными седоватыми волосами и неуловимым взглядом опытного администратора, и грузный, одышливый человек – довольно молодой, но выглядевший старообразно, в черной тройке, с маленькими пронзительными глазками.
– Это – Прохор Угрюмов, – вполголоса сообщила Шукран, взглядом показав на толстяка в тройке. – Под старого купчину работает. А с ним – Антон Сухарев из областной администрации.
Жители Беловодска встретили гостей настороженным молчанием.
Угрюмов и Сухарев неторопливо поднялись на трибуну, оглядели собравшихся.
– Уважаемые жители Беловодска! – заговорил областной начальник. – Вы, конечно, уже слышали о том, что поблизости от вашего города планируется строительство крупного химического комбината. Я хочу представить вам господина Угрюмова, который обрисует перед вами перспективы этого проекта. Собственно, представлять его вам не нужно, вы его хорошо знаете…
– Ну, здравствуйте, земляки! – Угрюмов, отодвинув своего спутника, вышел на самый край трибуны, нависнув над первыми рядами зрителей массивным животом, обтянутым жилетом, его пересекала золотая цепочка карманных часов. – Вы меня и правда хорошо знаете, я родился в вашем городе, здесь же прошла моя юность. Но потом я, как вы знаете, уехал отсюда…
– Вот уж когда мы перекрестились! – выкрикнула из толпы какая-то старушка. – Да от тебя, шалопая, житья в городе не было! Кто собаку Сергея Петровича мотоциклом переехал? Кто Сидорчукам ворота кизяками обмазал за то, что дочка их, Зойка, твои приставания отвергла? Я все помню!
– Вот только не надо провокаций! – сурово воскликнул областной начальник. – Вот только не надо этих голословных обвинений! Уголовным кодексом предусмотрена ответственность за распространение заведомо ложных…
– Не волнуйтесь, Антон Иванович! – остановил его Угрюмов. – Я со своими земляками сам разберусь. Я уехал из Беловодска, потому что понял – настоящая жизнь не здесь, а в больших городах! Там, где строится будущее…
– Там, где крутятся большие деньги! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Да, и деньги! – Угрюмов ничуть не смутился. – А лично я в деньгах ничего плохого не вижу. Деньги – это сила, власть, энергия! Деньги – это кровь экономики! И то, что я принесу в ваш город большие деньги, – это огромное благо для города. Деньги вольют в этот сонный городок свежую кровь!
– Нужна ли нам кровь? – раздался голос из толпы. – У нас в Беловодске кровь давно не лилась!
– Действительно, – вступил в разговор капитан Степанов. – В Беловодске самый низкий уровень преступности во всей области, даже больше – во всей стране! Я могу вас ознакомить с документами…
– Ознакомите в рабочем порядке, – сквозь зубы процедил Сухарев. – И вы, Степанов, как представитель власти, должны излагать другую точку зрения…
– Я излагаю свою собственную точку зрения! – повысил голос милиционер. – И эта моя точка совпадает с мнением моих земляков. С точкой зрения всего города!
– Семен Семеныч! – Прохор Угрюмов повернулся к участковому, широко улыбаясь и демонстрируя полный рот ненатурально белых зубов. – Семен Семеныч, насчет низкой преступности – это, конечно, хорошо, это просто замечательно, но я создам в городе много новых рабочих мест!
– Да вы город отравите, здесь жить будет нельзя! – выкрикнул кто-то из горожан.
– Ну и что? – Угрюмов нисколько не растерялся. – Государство выделит средства на строительство нового жилья в безопасном месте и даже на расходы по переезду…
– Ну, раз пошел такой разговор – значит, дело решенное, – тихо проговорила Шукран. – Этот митинг организовали просто для того, чтобы выпустить пар. Ничего горожане не добьются…
– Ты думаешь? – взглянул на нее Старыгин. – А мы будем молча смотреть на это?
– А что мы можем сделать? – Шукран пожала плечами. – Против лома нет приема.
– Есть! Мотоцикл у тебя близко? – и Старыгин, схватив девушку за руку, потащил ее из толпы.
А Угрюмов продолжал свою речь:
– Земляки, подумайте о своей молодежи, о детях!
– Вот как раз о них мы и думаем! – выдвинулся вперед доктор Вишневский. – У нас в городе прекрасная экологическая обстановка, вода чистая, воздух прекрасный, поэтому детская смертность минимальная, дети растут здоровыми…
– И очень хорошими! – добавила Варвара Александровна. – Добрыми, отзывчивыми, честными. В нашем городе не существует проблемы наркотиков…
– А если здесь будет построен химический комбинат, с чистой водой и воздухом будет покончено!..
– Не волнуйтесь! – Угрюмов продолжал улыбаться, но улыбка его все больше напоминала волчий оскал. – Не волнуйтесь, мы предусмотрели двойную систему очистки сточных вод. А детям нужен не только чистый воздух, им, дорогие мои, нужно будущее! Я позволю себе каламбур – будущее нужно им, как воздух! Жизнь в Беловодске забьет ключом – мы построим не только комбинат, мы создадим всю инфраструктуру. Магазины, клубы, дискотеки…
– Наркотики, поножовщина! – неслось из толпы.
– Граждане! – снова выступил вперед Сухарев. – Вы не хотите понять, что строительство комбината соответствует высшим интересам общества…
– Высшим интересам общества соответствуют здоровые дети! – возразил ему врач.
– А кто, собственно, санкционировал ваше присутствие на трибуне? – прошипел областной начальник.
– Город! – ответил доктор Вишневский. – Наши земляки! Люди, которые нам доверяют.
– Конкретно, какие организации? Что за самоуправство!
Толпа неодобрительно зашумела.
– Земляки! Беловодцы! – попытался Угрюмов снова завладеть вниманием присутствующих. – Кажется, мы впустую тратим драгоценное время!
И он взглянул на золотые часы, достав их из жилетного кармашка.
– А это что такое? – Варвара Александровна шагнула к Угрюмову и протянула руку к круглому золотому медальону, висевшему на часовой цепочке. – Откуда у вас этот медальон?
– В чем дело? – Прохор Угрюмов отступил, улыбка окончательно превратилась в злобный оскал. – Что это вы себе позволяете? Я вас, конечно, уважаю, как свою учительницу, но ваше поведение переходит всякие границы!
– Я узнала эту вещь! – голос учительницы гремел на всю площадь. – Я поняла, откуда она у вас!
– Да что это вы такое говорите! – в голосе Угрюмова прорезались злобные, истеричные интонации. – Этот брелок – моя семейная реликвия! Он мне достался в наследство от деда! Он приносит мне удачу! Я ношу его всю жизнь!
– Не всю, а только последние двадцать лет! Двадцать три года! Прежде этот медальон принадлежал покойному доктору Каменскому!
Толпа ахнула и придвинулась к трибуне.
– А ведь и верно, – проговорил кто-то в полной тишине, – ведь он из города исчез аккурат после убийства доктора-то. Ведь с тех пор его и не видели…
– Это ложь! – выкрикнул Угрюмов, но глаза его предательски забегали по сторонам. – С чего вы взяли? Какие доказательства? На нем нет никаких надписей… самый обычный брелок…
– Не брелок, а медальон! – перебила его учительница. – Здесь есть потайная пружина!.. – Она выбросила руку вперед, выхватила из рук бизнесмена медальон и нажала незаметную кнопочку. Крышка откинулась, и все, кто стоял близко, разглядели под ней круглую черно-белую фотографию молодой светловолосой девушки.
Девушки, в которой можно было узнать Варвару Александровну, какой она была четверть века назад.
– Очень интересно! Значит, говорите, семейная реликвия? – протянул капитан Степанов, приблизившись к Угрюмову и положив руку ему на плечо. – У меня и тогда были подозрения, но вот доказательств не имелось, оттого начальство и слушать меня не стало. Да и вы, гражданин Угрюмов, вовремя смылись! А теперь и доказательства появились!
– Сволочь какая! – орали в толпе. – На святого человека руку поднял! Деньги народные присвоил!
