Павел вдруг обиделся:
– А говорили, что у них нет его фотографии!
– Не было! – пояснил полицейский, вроде бы сам удивляясь. – Днесь заутро прибывать фототелекопия из Варшавы. Датская полицыя не ведати, какова особа присылать телекопия и ради какова причина.
Я уже открыла рот, чтобы просветить датскую полицию относительно таинственного варшавского отправителя фотографии, но вовремя спохватилась и закрыла, не проронив ни слова. Герр Мульдгорд предъявил для опознания еще один комплект снимков, отснятых с пленки Алиции и увеличенных.
– Воззрите на сие! – велел он нам. – С тщанием и со вниманием!
– Видишь, – сказала я Алиции, – как просто отпечатать пленку, не надо из этого делать проблему на пять лет, да еще гонять с ней туда и обратно Херберта.
– Заткнись.
Три фотографии представляли Аниту. При таком увеличении ее легко было узнать. На снимке, где она выходила из дома на старинной улице Флоренции, в ее ухе мы увидели клипсу в натуральную величину, точно такую же, на которую вчера накинулось важное лицо. На этой же увеличенной фотографии в темной глубине дома просматривалась чья-то неясная фигура, возможно, рокового брюнета. На двух других фотографиях черный красавец был заснят рядом с Анитой, причем оба раза эта пара не была объектом съемки. В одном случае снимался фонтан, а они оказались на втором плане, в другом – интерьер почты. Честно сказать, интерьер вышел так себе, зато в его глубине запечатлелась потрясающая сцена: Анита оглядывалась, а черный красавец закрывал почтовый ящик, номер которого виднелся отчетливо. Полицейский постучал пальцем по фотографии:
– Сие разуметь так: тайное место уготовляху еси себе. Искони полицыя многие края заморския сие место искала многие лета. Его же ради тьмы и тьмы работников полицыя поиски учинили. Вотще! И се зрю днесь сие тайное место на ваши зело пользительные документы.
– Уж нашего приятеля Стефана я бы на ее месте непременно убила, – заметила Зося. – Это же надо так угодить со своим фотоаппаратом!
Полицейский взял другую фотографию и ткнул пальцем в увеличенное изображение клипсы:
– В доме сим имети место убивство в час урочный. Изделие сие один экземпляр полицыя находить место убивства, другой экземпляр бысть у пани.
– Странно, как еще меня полиция не стала подозревать! – удивлялась Алиция.
Полицейский продолжал, указав перстом на черного парня:
– Есть то зело важная персона для подлая работа. Зело важная! Подлая работа твориху вкупе с ваша дама. А пани, – тут он наставил перст на Алицию,
– знать все и вся.
– Правда, – признала Алиция. – Факт, я их видела вместе во Флоренции и в Риме, Аниту и этого грека. Но затем Анита полгода пребывала в Израиле…
– Отнюдь, – перебил ее полицейский, – дама сия пребываху в оноже время в Грецыя.
– В Греции? – удивилась Алиция. – А мне сказала, едет в Израиль на полгода. По дороге заехала в Италию, и надо же! Наткнулась на меня. Она еще просила тогда никому не говорить, что я видела ее в Италии, дескать, могут быть неприятности на работе… Мне и в голову не приходило, что тут такое… Впрочем, я скоро вообще обо всем этом забыла. Какое имеет значение, в Греции ли Анита или в Риме?
– Исполнясь отчаяния… – начал было полицейский, но Зося перебила его:
– Не могу понять две вещи. Во-первых, откуда Эдик узнал обо всем, а, во-вторых, зачем она это делала. Ну зачем помогала этому типу в его подлой работе? С ума сошла, что ли? Какое ей-то дело до торговли наркотиками? Ведь, насколько я поняла, ей даже прибыли никакой это не приносило.
– Истинно говорю вам – любовь великая, – пояснил герр Мульдгорд с грустью.
– Полицыя весть имеет: дама в душе своея любви ради смиренно претерпевает для сей грек…
– Анита? Кто бы мог подумать!
– Все бабы с ума посходили со своими любовями! – кипятилась Алиция. – У Эвы
– трагедия, великие страсти. Анита от любви убивает направо и налево. Иоанна из-за любви приезжает не вовремя ко мне. Прямо эпидемия какая-то!
– Все нормально, это ты одна ненормальная, никаких человеческих чувств, вот и теперь не можешь понять самых простых вещей. У Аниты всегда был пунктик на почве брюнетов, а получалось что? Первый ее муж был блондином, Генрих тоже блондин, и уж когда наконец ей подвернулся настоящий брюнет, она в него вцепилась мертвой хваткой. А потом ведь не известно, может, он ее силой заставлял…
– Известно! – прервал меня герр Мульдгорд. – Полицыя весть имея, убивец сей твориху вельми много насилие. Несметные богатства уготовляя еси себе и имея один потомок. Дама породиху сей потомок. Брак не был освящен, ништо не было истинно, токмо всуе багрили пути их кровь и смерть.
Вроде бы уже ничто не должно было нас удивлять, и тем не менее информация полицейского ударила нас как обухом по голове. Потомок? У Аниты потомок? Убедившись, что мы правильно его поняли и речь действительно идет о ребенке Аниты и черного бандита, мы не могли поверить в такое.
Полицейский заверил нас, что полиция располагает достоверной информацией и чистосердечными признаниями самой Аниты. Так постепенно стали проясняться мотивы преступлений в Аллероде.
Теперь, задним числом, мне вспомнились какие-то давние разговоры с Анитой, какие-то ее намеки, которым тогда я не придала должного значения, попросту пропустила мимо ушей и забыла, а вспомнила вот только теперь. А ведь говорила она о какой-то большой любви в своей жизни, о каком-то человеке, из-за которого и разошлась со своим первым мужем, любви запутанной, сложной, не очень-то счастливой. Я думала, все это уже давно забыто и предмет ее чувств давно исчез с горизонта, а вот поди ж ты!
У Алиции была своя концепция:
– Если он такой ужасно богатый, тогда я еще, пожалуй, пойму Аниту, но просто в большую любовь поверить не могу, хоть убейте. Чтобы из-за простого красавца идти на такие преступления… Нет, это не для Аниты.
Общими усилиями, с помощью господина Мульдгорда, мы восстановили ход событий. Побуждаемая страстными чувствами к брюнету, Анита стала с ним сотрудничать, причем, похоже, соглашалась на все. По его наущению она вышла замуж за Генриха, ибо ей потребовалось датское подданство. Случилось это в тот период подлой карьеры предмета ее чувств, когда во многие страны Европы въезд для него оказался закрытым и понадобился надежный компаньон. Тут совершенно бесценной оказалась для него помощь Аниты – датской гражданки и журналистки, с ее постоянными загранкомандировками. Анита имела возможность свободно общаться со множеством нужных людей, провозить наиболее ценную контрабанду, не возбуждая ни малейших подозрений. Она выполняла любые требования возлюбленного, участвовала в похищениях и преступлениях, на все послушно соглашалась и боялась лишь одного – как бы он ее не бросил. Чтобы привязать его крепче к себе, она родила сына и отказалась от всех прав на ребенка, отдав греческой бабке. Именно тогда она провела в Греции семь месяцев (распространив слухи, что едет в длительную командировку в Израиль). Обманывала мужа, обманывала всех нас. Хуже смерти было для нее разоблачение, ведь тогда она бы потеряла своего красавца. И ради него шла на любые преступления.
Одна глупая фраза в устах пьяного Эдика грозила разрушить ее хрупкое счастье, свести на нет все ее усилия, навсегда перечеркнуть планы на будущее. Не задумываясь, она прикончила Эдика.
– После всех преступлений, которые она совершила вместе со своим бандитом, это убийство уже не представляло для нее особой проблемы, – сказала я, а Зося добавила:
– Не каждый решится на такое дело, тут уж нужно иметь в себе склонность, характер соответствующий. Я всегда говорила, что она эгоистка. Для нее главным было собственное желание – удержать брюнета. Любой ценой! Остальное не имело значения. Ради этого совершенно спокойно истребила бы пол-Европы.
– А теперь признается во всем, ибо терять ей нечего – бандит в руках полиции, остальное не важно, для нее жизнь кончена. Вот только откуда Эдик мог знать обо всем?
Павел перебил Алицию:
– Что вы все «Анита, Анита»! Ведь вместе с ней тут орудовал какой-то мужчина. На Эльжбету наехал мужчина…
– А! – встрепенулся герр Мульдгорд. – Память моя што кладезь иссохший. Аз молю, аще дама под машина обозреть соизволит сии доводы. – Он извлек из портфеля пакет. – Все иные особы да будут правды ради честные свидетели!
Без ненужных эмоций и без малейших колебаний Эльжбета из десяти пар предъявленных ей перчаток выбрала одну. Герр Мульдгорд удовлетворенно кивнул головой.
– Воистину так! Есть то ихний работник, зело малая… э… рыбина.
– Понятно. Помощник по мокрому делу.
Затем полицейский информировал нас, что после допроса в полиции Анита отправлена на обследование в психиатрическую клинику и получено разрешение на свидание с ней кого-нибудь из нас одного.
