– Очень гостеприимная женщина. Очень. Я ей так благодарна! Кажется, Ян Ярославский тоже так считал. Она вам не рассказывала?
– О чем? – тут же сделала стойку Женя. – Он что, к ней заходил?
– Ну… Откуда мне знать – заходил или нет? У них были какие-то личные дела, разговоры… Они старались говорить так, чтобы их никто не слышал. Впрочем, когда я спросила об их отношениях, Эльза отшутилась. У нее потрясающее чувство юмора! – со сладеньким выражением на лице закончила доброжелательница.
Бывший муж Нетушкиной, выслушав ее монолог, громко хмыкнул. Чтобы окончательно не выйти из образа, она застонала, но схватилась не за живот, а за сердце. Вероятно, чувства волновали ее сейчас гораздо больше, чем состояние желудка после обжорства.
Лаптев, как выяснилось, торчал где-то на верхних этажах Эльзиного подъезда, потому что появился на улице сразу после Жени и компании. Мартынов сидел в машине и дымил. Судя по всему, он здорово нервничал, потому что асфальт возле водительской дверцы был закидан изжеванными окурками.
– Есть что-нибудь стоящее? – спросил он, когда Женя плюхнулась на соседнее сиденье.
– Ну, по крайней мере, одна моя мысль не получила подтверждения.
– Какая именно?
– Я полагала, что дамочки действуют заодно. Они похищают мужчин, издеваются над ними, а тела закапывают на сельском кладбище.
– Или делают из них пирожки и продают на видеосеансах в качестве закуски, – добавил Лаптев, умостившийся сзади.
– Меня сейчас вырвет! – пробормотала Женя.
– Звучит не слишком правдоподобно, – хмыкнул Мартынов. – Ни про кладбище, ни про пирожки.
– Дамочки наезжали друг на друга. По-моему, у них своего рода соперничество. Они примерно одних лет, только Эльза изо всех сил молодится, а Анна охотится за своим бывшем мужем, ничуть себя не приукрашивая при этом. Каждая пытается доказать другой, что имеет все шансы на успех у противоположного пола. Только если Эльза женщина умная и тонкая и действует соответственно, то Нетушкина проста, словно ржаная горбушка.
– Вы говорили о твоем кузене?
– Немного. Эльза ясно дала понять, что Ян произвел на нее скорее отрицательное впечатление. Кажется, он нагрубил ей.
– Возможно, она строила ему глазки? – предположил Мартынов.
– Возможно. Но вряд ли Ян в ответ сказал гадость. Обычно он весьма галантен.
– Не забывай: ты видела, как он общается с женщинами, только на работе. Все-таки это совсем другое дело. Не то что какой-то там вшивый видеопрокат.
– Меня больше всего волнует тот персонаж, который до сих пор остался, так сказать, неопознанным, – подал голос Лаптев.
– Это какой же?
– Тот тип в коричневом костюме, с которым Ян разговаривал накануне своего исчезновения. Мы никогда не отыщем его, имея только расплывчатые словесные описания, не так ли? А ведь вполне вероятно, что именно с этого человека все и началось. Свидетели говорят, что Ян и этот тип о чем-то говорили весь сеанс. Это почти два часа. Может быть, какие-то тайные сделки?
– Действительно! – воздела руки вверх Женя. – Все может быть! Мы до сих пор ничуть не продвинулись вперед. Вышли на этот дурацкий видеопрокат, тут-то нас и заклинило.
– Мы ведь не профессионалы, – примирительно заметил Мартынов. – Не стоит расстраиваться. Мне вообще кажется, что твой кузен скоро объявится сам.
– А мне почему-то кажется, что нет, – возразил из-за его спины Лаптев. – Не забудь, он просил о помощи! И это был короткий звонок, который, скорее всего, прервали.
– А куда мы едем? – спросила Женя, озираясь по сторонам.
– Везем Веньку на работу прятаться.
– А сами?
– А сами вернемся ко мне. Уверен, что твой любимый Карпенко не смог меня вычислить. Он, конечно, знает меня в лицо, но дальше этого вряд ли дело пошло. Венькины соседи, возможно, сказали, как меня зовут. Однако, кто я и откуда взялся, остается тайной.
– Разве вы не близкие друзья? – поинтересовалась Женя.
– Довольно близкие. Но у нас, к вящей радости, нет общих знакомых. Кроме тебя, конечно. Мы не учились вместе, не работали вместе, вообще вместе почти нигде не бывали.
– Как же вы сошлись? – ехидно поинтересовалась Женя. – Знакомство по Интернету?
– Нет, это для меня слишком! – хмыкнул Мартынов. – Мы встретились на пляже. Когда были в отпуске в Крыму. Вот так все банально. Иногда перезванивались, оказывали друг другу услуги. Венька мне – компьютерные, я ему – свои, профессиональные.
– Канализационные, понимаю, – серьезно кивнула Женя.
– Короче говоря, – обиделся Мартынов, – Карпенко меня не вычислит. Ты можешь не возить ногами?
– А что? – спросила Женя, глядя в боковое окно.
– Ничего, просто мешает.
– С каких это пор тебе стали мешать мои ноги? – надменно спросила Женя. – Я и раньше так делала – привычка.
Мартынов не посчитал нужным объяснять, с каких конкретно пор ее ноги стали ему мешать. Дураку было бы ясно, что с тех самых, когда она перестала прятать их под ужасными мешковатыми брюками.
– Думаю, тебе надо позвонить дяде, – сказал Лаптев. – Узнать обстановку в стане противника.
– Теперь я уже не уверена, что дядя в чем бы то ни было виновен. Но домой я позвоню. Хотя бы ради Ирмы Гавриловны. Не зря же она сегодня страдала! Мы договорились, что с раннего утра она будет караулить возле телефона.
– Скоро станете лучшими подругами! – сыронизировал Мартынов.
Женя решила не отвечать на этот выпад. В конце концов, именно Мартынов давал ей кров. И то, что он ополчился на нее с тех пор, как она чертовски похорошела, тоже было объяснимо. Теперь она слишком сильно напоминала ему тех женщин, которые его одолевали. Подспудно он опасался, что, изменив облик, Женя тут же бросится ему в ноги или начнет напропалую кокетничать. Однако, несмотря на массу других вариантов, он почему-то вез ее к себе домой. Хотя можно было снять ей номер в гостинице или поселить у одной из своих сестер.
Высадив Лаптева и подождав, пока он не скроется за дверью своего любимого офиса, Мартынов нажал на газ и с веселой улыбкой сказал:
– Ты подумала о том, чем мы будем ужинать? Или у тебя теперь на уме только тряпки и карандаши для подводки? Что вы там подводите: глаза, губы, родинки, ноздри?
– Как ты мог обратить внимание, – елейным голоском ответила Женя, – у меня не было возможности позаботиться о продуктах. Я была в самой гуще событий. В отличие от некоторых ворчунов, что весь вечер сидели в автомобиле рядом с магазином и не догадались купить еды.
– В гуще событий? Ах да, ты ведь валялась на газоне вместе с этим прыщавым недомерком Шумским!
– Вот-вот.
– Мне показалось, ты получила от этого удовольствие. А у Эльзы на квартире, сама рассказывала, пила чай. Так что гуща событий на деле выглядит как приятно проведенный вечер. Ты ведь и кино посмотрела в видеоклубе?
– Не до конца.
– Неважно. Главное, тебе удалось полюбоваться на своего любимого Ди Каприо.
– С чего ты взял, что я его люблю? – удивилась Женя.
– Ну, по нему ведь сходят с ума старшеклассницы. Ты на них ужасно похожа.
– Я рада, что выгляжу моложе своих лет.
– Намного моложе. Иногда мне хочется взять тебя за руку, когда мы переходим улицу.
– Ну, если ты возьмешь меня за руку, я не буду против, – улыбнулась Женя уголком рта.
Мартынов тут же надулся и перестал к ней приставать.
* * *
– Алло! – взволнованно сказала Женя в трубку и повалилась в кресло.
Мартынов и Лаптев стоя обсуждали проблемы мировой компьютеризации, однако то и дело кидали на нее заинтересованные взоры. Мартынов отметил, что, несмотря на домашний вид и встрепанные волосы, выглядит Женя довольно сносно. Очень сносно для человека, который плохо спит ночами.
– Ирма Гавриловна! – воскликнула Женя. – Я утром не могла позвонить.
– Неважно, – страшным шепотом отозвалась экономка. Голос ее звучал так, словно она говорила в кастрюлю. Наверное, прикрывала трубку ладонями. – Я не узнала ничего эдакого. Так, всякие сплетни.
– Давайте сплетни, – потребовала Женя.
– У Шумского несколько лет назад друг пропал без вести. Я подумала…
– Я буду думать сама, – невежливо оборвала ее Женя.
– Про Нетушкину ничего нового. А еще Шумский знает что-то скандальное про дочь Эльзы, представляете? Он любит напускать туману. Противный молодой человек и со мной, конечно, ничем делиться не захотел.
– Понимаю… – пробормотала Женя.
– И вот что я еще скажу, Евгения. Они никогда не возьмут меня в подруги.
– Почему это?
– Они, конечно, вслух этого не говорили, но я и так догадалась.
– Да?
– Они считают, что я выгляжу как старуха! – возмущенно зашелестела Ирма Гавриловна. – И поэтому якобы у них со мной нет ничего общего.
– Вы что, расстроились?
– Я?! Да видала я таких цац! Особенно противная эта Нетушкина. Так задирает нос, а сама похожа на дрожжевой блинчик.
Женя знала, до какой степени экономка ненавидит блины, поэтому посчитала подобное сравнение очень ярким.
