Эстета не укрылась от них. Хотя, казалось бы, с чего тому расстраиваться, складывается все наилучшим образом — наконец-то его злейшего врага больше нет на свете.
Эстет наклонил голову, внимательно рассматривая сцепленные в замок руки, лежавшие на коленях. На миг представил тяжелую машину, всей массой навалившуюся на Вагита, но радости не ощутил.
Радости не было.
Были вопросы.
Кто убрал лаврушника?
Кто подстроил автомобильную аварию на мосту?
Чем отзовется смерть одного из самых крупных главарей в городе?
— Подробности? — коротко спросил Эстет.
— Их немного. Милиция предполагает несчастный случай. Нет никаких оснований считать, что авария подстроена. Машина была в полном порядке, тормоза работали, взрывного устройства тоже не нашли. Говорят, причиной послужило то, что Вагит шел на большой скорости, не справился с управлением…
— И ты в это веришь?
— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил Баско. — От случайностей никто не застрахован. А то, что это случайность, сомнений у следователей не вызывает.
— Вагит был в машине один?
— Один.
— Ты узнал, зачем он оказался за городом, на мосту?
— Точных сведений нет. Можно только предполагать… Раз он ехал по Восточной трассе, то скорее всего возвращался из соседнего областного центра. В городе его не было всего день, и, если бы он уезжал куда-нибудь дальше, за день не обернулся бы. Думаю, у него была какая-то важная встреча, настолько конфиденциальная, что он не взял с собой ни одного охранника. Более того, его лаврушники даже не знали о том, что Вагита нет в городе. И еще…
И еще одна новость была у Баско в связи с ночной аварией на мосту, но он немного, чуть-чуть, попридержал ее. Так не торопятся вскрывать долгожданное письмо, продляя радость, предвкушая каждое написанное в нем словечко.
— «И еще?» — повторил последние слова Баско Эстет. — Что там у тебя еще?
— Вагит был на чужой машине…
— Чьей же? — Эстет спросил машинально, не придавая своему вопросу никакого значения.
— Слона…
— Чьей?!
Кажется, на этот раз Баско удалось все-таки ошарашить Эстета.
— «Вольво» Коли Слона, — повторил он. — Машина уже с полгода стояла на приколе, с тех пор как он купил себе джип.
— Что их может связывать? — Теперь растерянность Эстета заметил и Баско. — Раньше они дружбу не водили…
— Выходит, стали водить. Сегодня же выясню, — предвосхитил поручение Эстета Баско. — Думаю, узнать это узнать будет нетрудно.
— Так узнай! — зло буркнул Эстет. — Ну, Слон! Одноклеточное животное! Мозжечок с ноготок! — выругался он.
Обычно сдержанный, в последнее время он нередко стал срываться. И было от чего — в городе происходило черт знает что, город перестал подчиняться воле Эстета, как норовистая лошадь, пытающаяся сбросить вцепившегося ей в гриву ненавистного седока.
Эстет чуть расслабился, откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу. Крепкая, массивная в щиколотке нога слегка подрагивала.
— Может, на Слоне свет клином не сошелся… — не то спросил, не то утвердил Стефан, желая успокоить Эстета, но, кажется, разозлил еще больше.
— На тебе он, что ли, сошелся? Мне нужны его ребята. У Слона самые отмороженные в городе боевики.
— Стефан прав, — поддержал Потоцкого Вадим. — Может, боевики они и неплохие, но сейчас заблудились в тумане. Слишком легко достался им Фогель, а легкая победа всегда туманит мозги.
Баско встал с кресла, прошелся по комнате.
— Сядь, не мельтеши! — прикрикнул на него Эстет. — Как прошли переговоры с фогелевскими ребятами? — спросил он, обращаясь к Стефану, который встречался накануне с Прасловым, заменившим после смерти Фогеля.
— Вроде нормально! Готовы к сотрудничеству и рвутся в бой.
— Все у вас «вроде» да «может быть», — недовольно проронил Эстет, невольно вспомнив Ворбьева. У того и слов таких — «может быть», «говорят», «вроде» — не было. Он всегда все знал точно, в деталях и наверняка. — Мне нужна точная информация!
— Есть и точная. Праслов зациклился на одной идейке. Простенькой, но красивой. Слон, как знает о том весь город, любит по миру ездить, людей смотреть, себя показывать… Туры берет всегда в одной и той же фирме «Престиж». На этом Праслов и собирается все построить, послать с курьером ценную бандероль. А к ней открыточку. Так, дескать, и так — вы, многоуважаемый господин Витохин, являетесь счастливчиком, который удостоен небольшого сувенира от турфирмы за активное сотрудничество. Начнет Слон бандерольку открывать, чтобы презент посмотреть, тут и бабахнет… Ничего ведь придумано? — чувствовалось, что Стефану нравится идея Праслова.
— В том-то все и дело, что ничего, то есть ноль, — не согласился Эстет. — Праслова нужно пока отодвинуть. Со своей местью Слону он может только напортить. Вадим, бери все в свои руки. Организуй как надо. И погрубее. Оставь на месте зацепочку, которая даст понять людям Слона, что случившееся — дело рук кавказцев. Око за око, так сказать.
— Кавказцев? Зачем? — удивился Баско. — Да и не за что им мстить Слону…
— А на чьей машине погиб их поганый авторитет?
— Авария произошла случайно. И они об этом уже наверняка знают.
— Да, случайно, — согласился Эстет, — но могла быть и подстроена. Могла?
— Вполне! — громко сказал Вадим. Он начал понимать, куда гнет Эстет.
— Что же касается отношений между фогелевскими и слоновскими, то их надо разрулить и примирить ребят между собой.
— Нам-то это зачем? — не понял Баско.
— Пригодится… Вот скажи мне, что происходит в стае, оставшейся без вожака?
— Выбирает нового.
— Правильно! Но выбирает не обязательно своего, может допустить и пришлого.
— Боюсь, не помирятся, — с сомнением произнес Стефан. — Праслов настроен решительно. Да и у ребят Слона на фогелевских большой зуб.
— Помирятся! В конце концов, кто им Фогель и Слон? Сватья, братья, отцы родные? Так чего ради голову за них класть? Есть ценности повыше… — отмахнулся Эстет.
И Баско, и Стефану Потоцкому, в отличие от Вадима Селина, разделявшего давние идеи Эстета о сплочении славянских группировок города, на все это было наплевать, дела и так шли хорошо, зачем же связываться с чужаками? Но в спор с Эстетом они
