счастливым человеком и обрести новую семью.
Много лет тому назад, когда она уходила от меня, то вынесла из моей квартиры, где мы с ней вместе пытались свить семейное гнёздышко, абсолютно всё. Всё, вплоть до кошачьего лотка.
Надо отметить, что в тот знаменательный день, приехал я очень уставший с работы и молча наблюдал, нервно куря, стоя на лестничной площадке, как несколько амбалов выносили из моей квартиры абсолютно всё движимое имущество. Скалились они мне в лицо, и не пускали меня на мои законные метры.
Квартира, в тот вечер, превратилась в беспокойный бакинский дворик.
То туда, то сюда сновали новые иранские её возлюбленные с необходимыми предметами жизнедеятельности двух бывших сердец, соединённых в своё время, офисной необходимостью.
Под раздачу попала вся наша мебель, убогая электроника 90х, и даже был демонтирован унитаз, купленный, как, впрочем, и всё в этой конуре, на кредитные деньги.
Огромные волосатые руки её новых сожителей, безостановочно носили наш совместно нажитый скарб в черную бездну лестничного пролёта.
Я негодовал, и рассматривал в этот момент свои вялые офисные руки, на которых увы не было никакой подобной иранской растительности.
Ближе к полуночи, мне было разрешено войти в абсолютно пустую хату, которая досталась мне по наследству от бабки.
Я сел на пол сталинского паркета и обхватил голову руками.
Мысли были одна краше другой.
Во — первых, я остался без полового партнёра.
Во — вторых, мне некому было собирать на работу лотки с обедом.
И в-третьих, я абсолютно не понимал, как я смогу погасить бесконечно долгую вереницу долгов перед бандитскими финансовыми организациями! Буквально всё в этом доме было куплено в кредит.
Годы — то были — 90е и проценты тогда были дикие. Впрочем, как и сейчас. А зарплаты моей тогда хватало ну разве что только "на пожрать". Перспектива была кошмарная.
Я был, на тот момент, одиноким офисным рейнджером по продажам какого-то кербалайфа. Руководство меня недооценивало, и буквально уже завтра, я мог получить пинок под зад ввиду того, что работник был из меня так себе, и продажи этого заграничного дeрьмa были мизерными.
Я сидел, в абсолютно пустой квартире, на полу одиноким скунсом, скрестив ноги по — турецки, и окидывал взглядом пустынное пространство. Мысль о космических долгах перед банковскими псами Борис Абрамыча, меня бесконечно удручала. Я пытался зафиксировать взглядом потолочный крюк, на котором ещё несколько часов назад болталась кредитная люстра. Судорожно пытался сообразить, где мне взять верёвку и кусок мыла…
Но, чу!
На подоконнике, я заметил некий объект…
Ага, это моя бывшая девушка, напоследок запекла для меня курицу, чтобы я сразу не погиб от голода и холода одиночества!
Приготовила и приказала любовнику иранского происхождения демонтировать опостылевшую духовку, как символ, наших с ней увядших отношений.
Я ловкой макакой, с прилично — столичной хваткой, вскочил с холодного паркета и прыгнул на подоконник, который (О, ужас!) подо мной натужно треснул, и я вместе с ним, и с лотком моего несостоявшегося ужина, свалился с грохотом на пол.
Квартира эта, как, собственно, и весь дом, были достаточно старыми, поэтому удивляться было нечему.
Я начал было прилаживать подоконник обратно, когда заметил внутри оконной бездны, некий свёрток.
Наверное, то было куском обычной тряпки, которую забыли когда-то строители, подумал я и продолжил свою работу.
— Стоп!
А если это не просто тряпка? Вдруг у моей бабки, в своё время, были обыски? Вдруг затихарила она нечто ценное от органов МГБ?
Я поставил подоконник рядом с окном, и нырнул за тряпицей, в которую, как мне представилось, была завёрнута виртуальная царская шкатулка.
Мысленно я уже представлял себе золотые червонцы и драгоценные камни, которые она содержала внутри себя.
Я выдохнул и нервно высморкался.
Где-то далеко в мечтах, моя тощая зaдницa ехала на кабриолете по хайвею в каком-нибудь штате Флорида…
Трясущимися руками, я наклонился и извлёк достаточно тяжёлый предмет на свет божий. Обливаясь липким потом, я стал разворачивать сей ценный артефакт.
Мой воспалённый мозг, рисовал картины богатой заграничной жизни с бассейном, в котором плескалась топлess Брук Шилдс из Голубой Лагуны…
Вот же, окаянная бабка!
Внутри тряпки, был завёрнут обыкновенный строительный кирпич. Моя усопшая родственница явно смеялась надо мной. В моей руке был обыкновенный, мать его, кирпич!
Это было фиаско, крушение мечт и пожизненная кредитная каббала от банковского сектора, коим владел Б. А. Березовский.
Я был настолько зол, что ярость затмевала мой разум.
Во — первых это самое, во — вторых, обеденные лотки, в — третьих, ацкий кредит, и, в-четвёртых, крушение червонно — царских надежд…
Я размахнулся и со всей дури запустил этот кирпич в противоположную стену.
Ухнув и разлетевшись на многие осколки, он осыпался красным дождём на пол и оставил после себя на стене длинную трещину с правильной формы вмятиной. На шум вылез кот, который непонятно, где сидел всё это время.
В дверь настойчиво постучали (звонок не работал). Я открыл входную калитку с абсолютно серым лицом человека, которого обманула собственная бабка.
На пороге стояла ОНА!
Такая красивая.
Такая милая.
Такая юная.
Такая родная!
— Что у вас здесь происходит, чёрt побери? Не могли бы вы прекратить долбить в стену в столь поздний час? Мне завтра рано вставать!
Она хлопала ресницами и засовывала свой любопытный нос в мою опустевшую каморку. Наверное, ей было интересно со стороны наблюдать за падением соседского Олимпа…
Прошло несколько месяцев, и мы с НЕЙ поженились.
Строили новую жизнь в рамках бабкиной квартиры и делали вдвоём ремонт.
Начали со стены, которую я разбил кирпичом.
Она ковырнула, а я поддел фомкой кусок стены, и…
На пол вывалился объёмный свёрток обернутой древней газетой и туго перетянутой бечевкой.
Очень старая газета, и как оказалось очень дорогая! Как сейчас помню, внутри были царские червонцы и немного камней. Драгоценных камней…
Я погасил тогда все кредиты, и мы отгрохали шикарную свадьбу. Денег хватило на всё!..
И да, живём мы с НЕЙ душа в душу и поныне.
У нас всё хорошо: есть взрослые дети, есть кот с персональным лотком, хороший ремонт и полное отсутствие кредитов.
Прошло уже достаточно много времени, но одно я знаю точно:
Бабка моя наверняка знала, куда спрятать тот самый счастливый кирпич, чтобы нашёл его именно я…
Примерно в 20 лет, я почувствовал свой первый липкий приступ старости. Он был внезапный и омерзительный.
Как сейчас помню, ехал я в утреннем автобусе на работу, и был буквально
