Во сне ему показалось, что кто-то трясет под ним кровать. Роберт неоткрывая глаза и пошарил рукой в поисках того, кто сотрясает кровать. Кровать оказалась довольно широкой и никак не кончалась, конца и края ей не было. Он никак не мог понять в чем дело, что это за кровать такая широкая. Потом до него дошло, что он спит на полу, и что это вовсе не сон. Земля под ним действительно трясется. В этот момент голос подала Яна:
— Роберт, кажется, землетрясение, надо выбираться отсюда. Помоги, меня ноги не держат совсем.
Ядвига крепко держала в руках чемоданчик Тюфякова, уставившись на него почти безумными глазами. Будто от этой вещи зависели их шансы на спасение.
Новый толчок был гораздо сильнее предыдущего. На них посыпалась земля со свода пещеры с вершины горы. Земля под ними колебалась минут пять, но что это были за минуты? Толчки были такими сильными, что устоять было невозможно. Если они не хотели, что бы эта пещера стала их братской могилой или склепом, нужно было выбираться отсюда как можно скорее. Но вот только как? ползти по узкому ходу с Ядвигой на руках он все равно не сможет, спасаться самому? Не тот человек был Тюфяков, чтобы бросить погибать беззащитную женщину.
Своды пещеры, сотрясаемые новым толчком, разверзлись, образовав проход, достаточный для двоих. Проход в свежий воздух. Роберт подхватил девушку, уворачиваясь и огибая каменные завалы, он бросился к трещине, боясь, что она вот-вот захлопнется.
На свежем воздухе было так же страшно, как и под землей, Роберт отнес Яну в относительно безопасное место. Они обнялись, пытаясь поддержать друг друга. Отсюда хорошо был виден кусочек океана, который, казалось, тоже сошел с ума как и земная твердь. Они видели как у скалы, выступавшей над водою отвалился здоровенный кусок. Океан бесновался, яростно бушевал. Подземные толчки в море были еще страшнее, чем на суше. Небо потемнело будто перед дождем, ветер принес с собой страшный ураган. Деревья вырывало с корнем, переламывало пополам, будто они спичечные. Вода запенилась, забурлила и с диким ревом кинулась на берег, казалось океан хотел дотянуться до двух смертных и слизнуть их в воду, увлечь на дно.
А потом все закончилось, почти так же мгновенно как и началось. Сначала стало необычайно тихо, мертвая тишина, кажется так это называется, ни дуновения ветра, ни животного звука. Роберт внутренне содрогнулся, ожидая, что это всего-навсего затишье перед бурей, но продолжения не последовало. Природа потихоньку возвращалась к нормальной жизни.
— Кажется все, — тихо произнесла Ядвига, глядя на последствия землетрясения. Там, где совсем недавно находилась их пещера, было нагромождение камней, первозданный хаос.
Тюфяков угадал о чем она думает, потому что думал о том же. Он, погладил ее по голове и сказал:
— Главное, что мы живы.
Роберт смотрел на немного осунувшееся за время приступа лихорадки, ставшее родным за время путешествия по острову лицо Ядвиги. Девушка порывалась что-то сказать, но остановилась.
— Я хотела сказать тебе спасибо, ты мне как мамка родная был. Если бы не ты… Ты знаешь, я тебе так обязана, я готова для тебя…
— Простого спасибо будет достаточно, — передразнил ее Роберт.
Ядвига покраснела, она вспомнила ситуацию, когда Роберт был благодарен ей за найденный чемоданчик. Точно так же она ответила ему, когда он попытался поцеловать ее. Казалось, что это было сто лет назад…
— Роб, я должна тебе признаться… Меня не Яна зовут, Ядвига мое настоящее имя. Я никакого отношения к педагогике не имею… Я…
— Я знаю, — произнес Роберт, пытаясь остановить девушку.
— Что, знаешь? — удивленно воскликнула она.
— Ну, что ты не учительница…
— А, это… Откуда?
— Для учительницы начальных классов ты слишком хорошо метаешь ножи, стреляешь и дерешься. Я думаю, ты откуда-нибудь из разведки, секретное задание, да?… — серьезно произнес он глядя в глаза Ядвиге.
Ядвигу одолевало искушение сказать: да! Но голос совести, который казалось давно уже атрофировался, тонюсеньким голоском, нищенки на паперти, пищал: «Скажи правду, скажи. Его нельзя обманывать…» Девушка вздохнула и взглянув в открытые, честны, добрые глаза Тюфякова сказала:
— Нет! Никакая я не разведчица, а последняя дрянь, И на остров я попала специально, и тебя нашла не случайно… Я за твоим чемоданчиком охотилась, вот! — на одном дыхании выпалила она.
— Чемоданчик? Зачем тебе вакцина? — удивился Тюфяков.
— Ты что вправду ничего не знаешь или прикидываешься? — выходя из себя крикнула Ядвига. — Нет там никакой вакцины! Там бриллианты, брюлики, камушки, сокровища…
Роберт склонился над девушкой, потрогав лоб, не горячий ли. Может опять галлюцинации, бред начался. Лоб на удивление оказался холодным, даже ледяным.
— Ты, это, не нервничай, поспи лучше, тебе сил нужно набираться, — заботливым тоном произнес он.
— Да пошел ты… Мамочка… Я-то между прочим, пару раз тебя замочить хотела и чемоданчик отобрать, и рука бы у меня не дрогнула… А ты: «поспи, не волнуйся…» Выслушай меня, это в конце-концов становиться невыносимым.
Ядвига схватила Роберта за руку и удержала до тех пор пока не рассказал ему всю историю, которая началась некоторое время назад со звука, летящего лезвия — «Вжжик!»
Роберт слушал открыв рот. Вначале он не верил ни одному слову, но потом, по ходу рассказа, когда Ядвига подбрасывала все новые и новые факты, эпизоды, начинал понимать, что услышанное напоминает правду. Но только напоминает.
— Вот так я оказалась на острове, встретилась с тобой и всю дорогу ломала голову как заполучить чемоданчик и информацию. Вот, — сказав это, девушка развела руками и вздохнула.
— Что «вот»? — спросил Роберт, все еще переваривающий информацию.
— Что ты намерен делать, вот что значит это вот! — спросила Ядвига.
— Ничего, — просто ответил Тюфяков. Я сделаю то, что собирался, отдам чемоданчик в аэропорту Южной страны и передам информацию о шифре и коде.
— Но там ведь не пробирки, ты что мне не веришь! — воскликнула девушка.
— Верю! Но только это не меняет дело. Да, меня обманули, использовали в своей игре. Только я никого обманывать не собираюсь. Я взялся доставить груз и доставлю, даже если наступит Армагеддон.
— И тебе ни капельки не обидно, что тебя как лоха подставили?…
— Обидно, конечно, но я — честный человек. И сразу хочу тебя предупредить, что если ты попробуешь отнять у меня чемоданчик, мне придется применить силу…
— Слушай, но ведь это такие деньги… Ты можешь на них сто, двести, триста рыбок редких купить… Ты можешь… У тебя есть мечта? — попробовала зайти с другого бока Ядвига, — настоящая…
— Есть, что бы не было войны! — на полном серьезе произнес Тюфяков.
— Ты что придурок?
— Да нет,… не знаю, а что? — спросил ничуть не обидевшийся Роберт.
— Да, то, что я тебя спрашиваю про нормальную, житейскую мечту. А не про мечту идиота! Что тебе хочется больше всего?
— Остаться честным, — просто, без ложного пафоса произнес Роберт.
Ядвига покачала головой, как ей бороться сэтим клинически честным идиотом. Диагноз, когда-то поставленный Бенедиктовым был точным, точнее некуда.
— Слушай, эти деньги «Тропистам» не принадлежат, они их награбили, у таких же аферистов и воров, у номенклатуры и олигархов. И пойдут они Хрюкину на безбедную старость и его приспешникам, мрази всякой… Их судить нужно, они на эти деньги свалят за границу. И в этом будешь виноват ты, только ты… Чистеньким остаться хочешь? Не выйдет, ты может быть грязнее всех… У тебя шанс в жизни бы, сделать что-нибудь для страны хорошее…
Роберт молча слушал горячий монолог девушки, не делая попытки вмешаться или оправдаться.
— Тебе все равно не дадут жить спокойно, они до тебя доберутся и прикончат. Тебя должны были сразу же убрать, там в аэропорту. Я своими собственными ушами слышала, что тебя после передачи чемоданчик должны ликвидировать… А ты, как дурак, за них задницу на британских флаг порвать готов!
Ядвига сыпала и сыпала оскорблениями, образными выражениями, одно другого круче, в отчаянной злобе, пытаясь хоть как-то пробиться через завесу ледяного спокойствия и честности Тюфякова.
— Успокоилась? — жестко спросил он, воспользовавшись паузой в потоке ее ругательств, выкриков и стенаний. — Ляг, отдохни, а то от крика легкие застудишь.
Ядвига плюнула в его сторону, отвернулась спиной и, укрывшись с головой курткой Роберта, затихла. Ее колотило о гнева и бессилия, она понимала, что эта партия проиграна ей окончательно и бесповоротно.
Роберту впервые в жизни, мучительно захотелось закурить, он удивился такому желанию. Даже в детстве, когда ломался голос и над верхней губой начинал пробиваться первый пушек усов, он не пробовал курить. А сейчас… Сейчас на него обрушилось столько информации, что он чувствовал себя летящим в пропасть. Кусочки мозаики, которые так долго не складывались в целое, моменты, беспокоившие и настораживавшие его, наконец-то объединились. И по всему выходило, что Ядвига говорит правду. Хотя, единожды солгав, кто тебе поверит?… Слишком большую стену лжи выстроили девушка, пытаясь втереться к нему в доверие… Тюфякову нужно было подумать, что делать дальше.
