— Сейчас притащу, — пообещал я. — Посиди пять минут спокойно.
Полина понизила голос.
— А можно маме про эффект Шнеерзона и про мою изменившуюся линию жизни рассказать? Смотри, какая она теперь…
Девочка подняла руку, растопырила пальцы, и я увидел розовую ладошку с четкой длинной, светло-коричневой полосой, спускавшейся широкой дугой к запястью.
Я сел на кровать около ребенка.
— Поля! С тобой случилось чудо, больничная фея вознаградила тебя за терпение, ты теперь знаешь, что проживешь много-много лет. Но другим детям не стоит…
— Я про маму спросила, — остановила меня Поля, — про ребят понятно, я ни перед кем не похвасталась.
Я обнял девочку за плечи.
— Татьяна когда-нибудь переживала, что у тебя короткая линия жизни?
Полина хихикнула.
— Не-а. Мамуля об этом не думает, она хиромантией не увлекается.
— А ты ей расскажешь про эффект Шнеерзона, — продолжал я, — и она узнает про какие-то знаки у дочки на ладошке, испугается… Медсестра предупредила тебя, что спустя пару недель линия жизни станет прежней?
— Да, — кивнула Полина. — Ирина Львовна и доктор объяснили: эффект Шнеерзона появляется на месяц-два, не больше. Затем рука принимает прежний вид, но гарантия того, что я проживу более ста лет, остается. И врач тоже, как и ты, велел мне помалкивать, никому о произошедшем не говорить.
Я погладил малышку по голове.
— Ты умная девочка, начитанная. А твоя мама… Она очень хороший человек, любит тебя, мужа, готова ради вас на все, но, прости… э…
— Но образования хорошего у нее нет, — договорила за меня Поля. — Я поняла, дядя Ваня. Мамуля, когда увидит, что моя ладонь стала такой, как раньше, жутко перепугается. Я буду держать язык за зубами.
— Правильное решение, — одобрил я. — Ну, я пошел за тортом и сумкой.
Прежде чем спуститься во двор, я заглянул в комнату старшей медсестры и сказал:
— Огромное вам, Ирина Львовна, спасибо.
— Не за что, Иван Павлович, — улыбнулась она. — Надеюсь, у Поли все будет хорошо.
Я положил на стол конверт.
— Безмерно благодарен вам.
Ирина Львовна нахмурилась.
— Заберите. Я выполняю свою работу, получаю за нее зарплату, от родственников больных детей взятки не беру.
— Но для Полины вы сделали то, что не входит в ваши служебные обязанности, — возразил я.
Медсестра покраснела.
— И что же я такого особенного совершила? Вы сами все придумали: сбегали в торговый центр за планшетником для Полины, а заодно принесли оттуда тонкие кисти, иранскую хну, рассказали нам с врачом про мифический эффект Шнеерзона…
Я не дал ей договорить.
— А вы по ночам, когда Поля спала, подрисовывали ей на ладони хной линию жизни. Врач подтвердил, что эффект Шнеерзона существует, просто очень редко встречается. Вы оба участвовали в спектакле, помогли больной девочке, которая думала, что вот-вот умрет, поверить в чудо, и теперь Полина не сомневается: она стопроцентно выздоровеет.
— По-вашему, я делала это за плату?! — возмутилась медсестра. — Надеюсь, вы не пошли к нашему доктору с деньгами? Хотя, раз нос цел, значит, нет.
Я смутился и убрал конверт.
— Простите за бестактность…
Договорить мне не удалось, в кабинет всунулась нянька.
— Ирина Львовна, идите скорей в комнату отдыха. Мать Полины Подушкиной такой торт принесла! Сама испекла, я за всю жизнь ничего подобного не видела: три яруса, на верхнем фигурка врача в халате. Красотища!
— Татьяна удивительно готовит, — подтвердил я. — Еёшные бисквиты просто шикардос.
Не успели последние слова у меня вырваться, как я оцепенел. Иван Павлович! Ты что сказал? Какую фразу произнес?
В полнейшем изумлении я вышел в коридор и наткнулся на Макса, который поджидал меня у двери с табличкой «Старшая медсестра».
— Теперь мне все понятно, — тихо сказал друг.
— Что? — осторожно спросил я, боясь, что с языка снова слетит одно из замечательных выражений жены моего двоюродного брата.
— Понятно, куда ты в последнее время постоянно исчезал, — пояснил Макс, — честно говоря, заподозрил, что у его величества возникла тайная связь. Иван Павлович с кем-то амурничает, но не хочет, чтобы о даме его сердца было известно верному рыцарю Воронову. Начинаю тебе звонить: недоступен, и в основном телефон переставал работать вечером. А теперь ясно, ты ездил в клинику к Полине, в больнице требуют выключать мобильный. Тайная связь его величества оказалась просто маленькой девочкой, которой ты решил помочь. Ваня, не стоит стесняться благородных поступков.
Мне стало неудобно, и я решил перевести разговор на иную тему.
— Кстати! Ты мне еще полгода назад обещал вернуть книгу по судебной психологии. И где она?
— Черт! — воскликнул Макс. — Бросил машину прямо у входа, надо ее в сторону отогнать. Я побежал, а ты быстро тут дела заканчивай и спускайся.
Я посмотрел вслед другу. Мужчины всегда держат данное ими слово. Если Макс сказал, что вернет книгу завтра, значит, это будет завтра, и не следует его каждый день переспрашивать.
История, о которой сейчас упоминает Иван Павлович, рассказана в книге Дарьи Донцовой «Смех и грех Ивана-царевича», издательство «Эксмо».
Яков Исидорович Перельман (1882–1942) — ученый, один из основоположников жанра научно-популярной литературы, автор понятия «научно-фантастическое». Написал большое число книг — «Занимательная геометрия», «Занимательная математика», «Знаете ли вы физику?», «Занимательная арифметика» и др. ( Прим. автора.)
Валерия Мессалина — третья жена римского императора Клавдия. Прославилась распутным поведением.
Ротил — данного препарата не существует. Существуют другие медикаменты, действующие аналогичным образом, но из этических соображений название не упоминается.
Яго — персонаж пьесы Шекспира «Отелло».
Вейз мир ( идиш) — примерно соответствует: «О боже!»
Жировкой в 60—70-е годы прошлого века называли квитанции по оплате коммунальных услуг, газа и электричества.
«Человек дождя» — фильм режиссера Барри Левинсона. Один из главных героев ленты, Реймонд, страдает аутизмом.
