— Если не отдаст добром, придется выкрасть.
— Ты сживешь старушку со свету.
— Каким же это образом?
— Она разволнуется, у нее подскочит давление, потом наступит гипертонический криз…
— Катерина, — зловещим голосом сказала я. — Если ты боишься, я все сделаю одна.
— Ни капельки я не боюсь, — неубедительно соврала сестрица.
— Тогда собирайся, поедем добывать наряд. Мой так называемый муж оставил машину возле подъезда, и ключи здесь, так что пешком нам таскаться не придется.
* * *
Дедок, из-за которого последняя моя встреча с Еленой Бориславовной закончилась скандалом, отворил дверь и, пропустив нас в коридор, чинно предложил раздеться, после чего аккуратно развесил наши пальто. Выглядел он, словно дворецкий, который всегда держит в уме, сколь важным господам служит.
— А что, — не удержалась я от комментария, — в прошлый раз нельзя было поступить точно так же? Пригласить в дом, предложить чаю? А не прятаться в шкафу?
Дедок пожевал губами и серьезно ответил:
— Вопрос вызывает у меня искреннее недоумение.
Неужели непонятно? Тогда мы не были расписаны. Мое нахождение с Еленой Бориславовной наедине могли не правильно истолковать.
— Кто? — с живостью поинтересовалась Катерина. — Кто мог не правильно истолковать?
Дедок удивился еще больше и, прежде чем ответить, неодобрительно пожевал губами:
— Родные, соседи…
— И вы из-за этакой-то мелочи побежали жениться? — не поверила та. — Чудак вы, братец.
— У Елены Бориславовны всегда была безупречная репутация, — оскорбился до невозможности молодожен.
— Вы ее подмочили, когда забрались в кухонный шкаф, — съехидничала я.
— Я уже иду! — донесся до нас голос милейшей сестры Егора.
Елена Бориславовна вплыла на кухню в шелковом китайском халате. В ушах у нее болтались серьги с громадными кусками бирюзы, небольшой голубой булыжник был также вставлен в перстень, украшавший ее указательный палец. Елена Бориславовна сдержанно поздоровалась и официально представила нас своему новоиспеченному супругу.
Имя у него было комическое — Пафнутий Ксаверьевич. У этого обломка прошлого века был здорово подвешен язык, и, пока мы пили чай, он повествовал о делах давно минувших дней, причем так увлекательно, что Катерина, поставив пустую чашку на стол, от всей души посоветовала ему писать мемуары.
— Огребете кучу денег. Ваши мемуары могут купить французы. Они любители всяких пикантных штучек!
Пафнутий Ксаверьевич был польщен. Елена Бориславовна посмотрела на нас благосклонно. Видимо, потрафив ее муженьку, мы подняли ей настроение.
— Может быть, пойдем в комнату, побеседуем? — предложила она.
Мы с Катериной с радостью согласились, потому что Барбары на кухне не было. Мы обнаружили ее в комнате на диване. Платье с пятном на подоле все еще было на ней. Барбара была очень похожа на живую женщину. Даже колени у нее сгибались, поэтому поза куклы, сидящей на диване, казалась достаточно естественной. У Барбары, кроме того, были прелестные золотистые волосы, которым могла бы позавидовать любая гостья хозяйки, и лупоглазые синие глаза, нарисованные эмалью на ее белоснежном и необычайно безмятежном лице.
— — Ах, ах, Елена Бориславовна! — воскликнула я. — Вы так и не сдали платье в чистку! Барбара выглядит в нем просто неряхой. А ведь когда кто-нибудь появляется здесь, сразу же принимается ее разглядывать. Барбара — персона совершенно особенная, она привлекает к себе внимание.
— Ну, у меня теперь много других забот, — улыбнулась старушка, показав идеальные зубные протезы. — Кроме того, чистка — это дорого. Не забывайте, я только что вышла замуж. Всего стало нужно вдвойне. Столько расходов сразу навалилось!
— Лапочка, у нас достаточно средств! — мягко одернул ее Пафнутий Ксаверьевич. — Я не беден, ты не забыла?
— Все равно, — не согласилась Елена Бориславовна. — Двое людей должны быть вдвойне экономней.
— А давайте я сама сдам одежду Барбары в чистку! — обрадовалась я подходящему поводу утянуть платье из дому. — И сама заплачу.
— Не стоит, Лерочка, у меня есть пятновыводитель.
Катерина криво усмехнулась. Мы переглянулись и замерли, не зная, что говорить дальше. Пафнутий Ксаверьевич, почувствовав, что все притихли, снова принялся за свои байки. В разгар очередной достаточно фривольной истории, участниками которой были граф и его крестьянка, Катерина наклонилась ко мне и сказала:
— Придумай, как их удалить из комнаты.
— А что, может, еще по чашечке чая? — преувеличенно веселым голосом спросила я, хлопая ладонями по коленкам.
— Отчего же нет? — Елена Бориславовна была радушной хозяйкой и без колебаний готова была идти на кухню расставлять чистые чашки. — Может, вы проголодались, девочки? — обеспокоенно спросила она.
— Да! — хором воскликнули мы с Катериной, причем с таким оживлением, как будто все это время сидели и думали только о еде.
— Что же вы молчали?
Елена Бориславовна поспешила к холодильнику. Муженек, извинившись, посеменил за ней.
— Давай! — громким шепотом сказала Катерина, едва хозяева скрылись из поля зрения.
И мы кинулись на Барбару, словно два разбойника на беззащитную жертву. Катерина схватила ее за горло и повалила на диван. Тут и я подоспела. Выпрямив кукле ноги, мы принялись вертеть ее туда-сюда в поисках молнии или другой застежки, но ничего не обнаружили.
— Или я сошла с ума, или платье не снимается.
— Мне кажется, она зашила его прямо на Барбаре! — высказала предположение Катерина.
— Не может быть! — возразила я. — А эти ее походы в химчистку? Не могла же Елена Бориславовна каждый раз распарывать швы? Она ее чем только не обливала, инсценируя бурную жизнь манекена. И кетчупом, и вишневым соком, и какао!
— И все-таки платье зашито. Может быть, она действительно его без конца распарывает и зашивает. С нее станется!
— Но тогда один из швов выглядел бы неопрятно! — возразила я. — А я ничего такого не вижу.
Мы с новой энергией принялись крутить Барбару и так, и сяк, и наперекосяк. Без толку. Застежки не было.
— Может, она врала, что отдает чистить это чертово платье? А на самом деле с незапамятных времен пользуется пятновыводителем? Недаром же она сегодня про него заговорила!
— Придется украсть Барбару и раздеть ее где-нибудь в другом месте, — с неудовольствием констатировала я.
Надо сказать, воровками мы оказались никудышными. Да и то, что мы собирались утянуть, было вовсе не колечком с бриллиантом. Барбара оказалась здоровой и довольно тяжелой. Да еще подвела нас с Катериной воровская психология. Если бы, допустим, мы выносили Барбару из дому на законных основаниях, то вряд ли нам пришла бы в голову идея ее прятать. Разве что надели бы ей на голову полиэтиленовый мешок, чтобы не испортить волосы. Но поскольку эту чертову куклу мы решили выкрасть, то первым нашим позывом было во что-нибудь ее завернуть. Сдернув с дивана покрывало, я обмотала им куклу Елены Бориславовны, соорудив что-то вроде длинной колбасы. Пока я тащила ее в коридор, Катерина быстро оделась.
— Она все время разворачивается! — недовольно сказала я.
— Сейчас некогда привередничать!
— Я не люблю накладок.
— Тогда надо было купить платье на рынке, — огрызнулась Катерина.
— На рынке вряд ли продается что-нибудь эксклюзивное.
— А что, если, обнаружив пропажу Барбары, Елена Бориславовна распереживается слишком сильно? Так сильно, что с ней случится сердечный приступ? — с сомнением спросила Катерина.
Такая мысль уже приходила мне в голову, поэтому вместо того, чтобы спорить с сестрицей и доказывать ей обратное, я покладисто кивнула. Потом достала из сумочки листок и ручку и написала записку: «Ушла погулять с девочками, вернусь завтра утром. Барбара».
— Это должно ее успокоить, — сказала я, пристраивая записку под зеркалом.
— Ты думаешь? — усомнилась Катерина. — По-моему, с некоторых пор тебе нравится дурить людям головы. Чтобы они тоже думали, что сумасшедшие.
Я зашипела на сестрицу и вытолкала ее за дверь вместе со свертком, который она кое-как уместила под мышкой. Стоячая Барбара ростом была, пожалуй, повыше Катерины.
— Елена Бориславовна! — позвала я, надев верхнюю одежду. — Пафнутий Ксаверьевич! Мы раздумали пить чай. Дела зовут!
— А покушать? — удивилась Елена Бориславовна, появляясь в коридоре с ножом в одной руке и куском хлеба в другой. — Мы ведь бутербродов наделали!
— Съешьте за наше здоровье, — брякнула я и попятилась к двери.
— Что ж, до свидания, Лерочка! Приезжай еще! — Елена Бориславовна послала мне воздушный поцелуй.
Видимо, сейчас, когда она обрела спутника жизни, бытовые мелочи больше не могли ее расстроить. Я надеялась, что и к пропаже Барбары она отнесется философски. А если нет, Пафнутий Ксаверьевич ее успокоит.
