— В чем дело? — спросила я с угрозой.
— Ты... прости, конечно, но ты уверена, что эта шляпа тебе идет?
— О черт! — Я подпрыгнула и сорвала с себя дурацкую фруктовую шляпу. За всеми треволнениями последних часов я совсем забыла, что у меня на голове этот витаминный кошмар!
С капитаном Костиковым мы столкнулись нос к носу в дверях магазина. Он держал в руках нарезной батон и пачку масла. Я же зашла в магазин, чтобы купить торт к чаю. Не подумайте, что я собиралась распивать чаи со свекровью и бывшим муженьком, вовсе нет, мне хотелось подарить торт бабе Зине. В конце концов, за эти полтора года только она относилась ко мне по-человечески. Мне захотелось попрощаться с ней по-хорошему.
— Здравствуйте, — обрадовалась я, — хочу вам спасибо сказать, скоро мне новый паспорт выдадут.
— Да что вы! — застеснялся вдруг капитан. — Я-то при чем... Если по закону положено...
Он открыл сумку, чтобы положить туда батон, и я увидела четыре банки кошачьих консервов. Заботливый, животных любит.
— Кот у меня, — смущенно пояснил капитан, перехватив мой взгляд, — такой паршивец, только «Вискас» и ест. А еще рыбу...
Тут он совсем засмущался, а я улыбнулась. Сегодня капитан был не с похмелья, в глазах не отражалось страдание, он не встряхивал мучительно головой и не вытирал поминутно со лба испарину. Сегодня он был даже чисто выбрит. И выглядел прилично.
— Послушайте, — неожиданно для себе предложила я, — давайте посидим где-нибудь, хоть кофе выпьем. Я угощаю!
— Да что вы! — капитан стал малиновым. — По-вашему, я уж и кофеем девушку напоить не в состоянии?
Он так и сказал — «кофеем», и мне стало вдруг весело.
Пришли мы все к тому же Тофику, благо все тут было рядом. Про торт для бабы Зины я забыла. Тофик расстарался, кофе был выше всяческих похвал, он принес его сам. Капитан с Тофиком поздоровался дружески, а потом прибежал мальчишка и принес кулек рыбных обрезков для кота. Капитан оживился и рассказал мне, какой у него замечательный кот по имени Валтасар, как он все понимает и скрашивает ему, капитану, жизнь. Так и живут они вдвоем, и неплохо ладят.
Разумеется, я тут же поинтересовалась, отчего такой симпатичный и самостоятельный мужчина не имеет спутницы жизни. Капитан вздохнул и сказал, что ему не везет с женщинами — те, кто нравится, уже давно замужем. Я сделала вид, что не поняла намека, и поинтересовалась, что нового в деле о сгоревшей квартире на Рижском проспекте.
— Дело это у нас забрали в Управление, — сообщил капитан, — а потом и от них забрали туда, — он показал наверх. — Дело серьезное, и сгоревшая квартира с трупами — всего лишь эпизод.
— Вот как? — я подняла брови, хотя знала про это дело гораздо больше капитана Костикова, так уж получилось.
— Как у вас отношения со свекровью, — полюбопытствовал капитан, — не обижает она вас?
— А я с ними развожусь, — брякнула я, — то есть развожусь с мужем, а свекровь просто послала подальше.
Услышав такие новости, капитан приободрился и передвинул свой стул поближе к моему. Погода была отличная — теплый летний вечер. Народ у Тофика в этот раз подобрался приличный, люди пили пиво, ели шашлыки и тихонько переговаривались, даже музыка сегодня была не радио «Русский шансон», а какое-то ретро. Настроение у меня было неплохое. Похоже, что все неприятности подошли к концу и скоро наступит для меня новая жизнь. Капитан Костиков бормотал что-то насчет своей двухкомнатной квартиры, и что повышение обещали к Новому году дать, и что премии у них бывают...
Я слушала его рассеянно и поглядывала по сторонам. И заметила кое-что интересное.
Заведение Тофика было отгорожено от улицы деревянным штакетником. Поверху были укреплены ящики с цветами. Цветы не слишком веселили глаз, потому что некоторые некультурные посетители гасили в ящиках с землей сигареты, да там и оставляли окурки. И вот, глядя поверх чахлой петуньи и ядовито-оранжевых бархатцев, я увидела огромную собаку. То есть нормальной собакой это животное считать было никак нельзя. Чудовище было золотисто-коричневого цвета, с большой головой и клыкастой пастью. Слюна в этот раз не свисала.
Однако, встретившись со мной глазами, собаченция мигнула, разинула пасть, и в ящик с цветами все же попала порядочная порция слюны. Я оглянулась по сторонам и тихонько мигнула в ответ, тогда чудовище мотнуло головой, приглашая меня побеседовать без свидетелей.
Видно, так тому и быть. Я как можно ласковее простилась с капитаном, согласившись сходить с ним куда-нибудь в ближайшую субботу, и выбралась из кафе. Желтая спина мелькнула в переулке — меня заманивали. Нисколько не опасаясь, я припустила в переулок, и там, в чахлом скверике, состоящем из трех скамеек и четырех кустов боярышника, поджидал меня Рэй. Он бросился ко мне, припадая на переднюю лапу — видно, рана давала о себе знать. В остальном пес выглядел как раньше, даже не похудел. Я успела все же плюхнуться, на скамейку, иначе эта махина повалила бы меня на землю. Он обслюнявил мне все лицо, но я не стала обижаться, я была очень рада видеть пса живым и здоровым.
Рэй повалился на спину и выставил на всеобщее обозрение золотистое пузо. Я вздохнула и принялась чесать.
— Безобразие! — это появился в скверике его хозяин. — Рэй, ты совершенно отбился от рук!
— Не ворчи, — заметила я, — не видишь — ребенок соскучился. Но вообще-то, Рэй, это неприлично — такой интим на улице.
Рэй понял и нехотя перевернулся на живот.
— Как твои дела? — спросил Андрей, усаживаясь рядом.
— Отлично! — с энтузиазмом ответила я. — За мной милиционер ухаживает! Свидание назначил!
— Да? — неприятно удивился Андрей. — Не врешь?
— Точно! — с жаром подтвердила я. — Капитан милиции Костиков! Мужчина самостоятельный, жилплощадь отдельная, да еще кот Валтасар!
— Порву кота на части! — рявкнул Рэй.
— Ну ты даешь! — обиделась я. — Кот-то чем помешал?
— И думать не смей о капитане! — твердо сказал Андрей. — Это не для тебя!
— Что ты себе позволяешь? — возмутилась я. — А кто для меня — ты, что ли? Имей в виду, ты мне совершенно не нравишься, и если бы не Рэй...
— Вот именно! — гавкнул Рэй так громко, что с куста слетела стайка воробьев.
— Ладно уж, — я решила пойти на попятный, — не будем ссориться. Не пойду я на свидание к милиционеру...
— Так-то лучше, — одновременно кивнули эти два нахала.
Вера Анатольевна вышла из троллейбуса, перехватила поудобнее тяжелые сумки и зашагала к дому. Лето давно кончилось, вот уж и сентябрь на исходе, скоро зарядят унылые дожди, и в библиотеке появится больше читателей. С одной стороны, это хорошо, но с другой — прямая угроза сохранности библиотечного фонда! Кстати, в преддверии осени нужно бы заклеить окна пораньше, чтобы не выстудить квартиру. В их с сыном квартире окон много, ей одной не справиться, ну ничего, сын всегда ей помогает. Правда, в последнее время его совершенно не бывает дома. Вера Анатольевна очень расстраивалась по этому поводу, но потом усилием воли брала себя в руки. В конце концов, мальчику скоро двадцать четыре года, могут быть у него свои личные дела!
Радуясь про себя, что она такая замечательная понимающая мать, Вера Анатольевна свернула к своему подъезду. На лавочке сидела, как всегда, баба Зина. Вера Анатольевна недолюбливала соседку — пустую вздорную старуху, заядлую сплетницу, далекую от каких бы то ни было культурных интересов. Баба Зина поселилась в их доме задолго до Верочкиного рождения, знала все про всех, и это именно она разболтала бывшей невестке, что Веру бросил муж, да еще и сберкнижку на предъявителя с собой прихватил.
Вспомнив про невестку, Вера Анатольевна вздохнула с облегчением. Уже давно, месяц назад, сын показал ей свидетельство о разводе, так что полтора года кошмара его семейной жизни можно было забыть, как страшный сон.
Вера Анатольевна сухо кивнула бабе Зине, но та, обычно тоже весьма неприветливая, на этот раз отчего-то вдруг заулыбалась и поздоровалась радостно, назвав ее Верушей. В хитрых маленьких глазках вредной старухи Вере Анатольевне почудилось нескрываемое злорадство. В душе шевельнулась тревога. Она поскорее проскочила к лифту, который, однако, по обыкновению не работал. Поднимаясь на свой этаж, Вера Анатольевна успокоилась. Незачем обращать внимание на злыдню соседку.
