Барничу было достаточно. Сегодня Элюня, находясь под впечатлением вчерашнего покушения, была слишком возбуждена и несла чушь, но завтра могла успокоиться и припомнить больше подробностей, а это чревато. Медлить было нельзя.
Над Элюней нависла опасность, которую она сама же на себя и навлекла.
Да, медлить было нельзя.
* * *
Бежан лучше Элюни разбирался в причинах и целях нападения на девушку. Долго раздумывал, какой же опасной для преступников и неизвестной ему тайной она располагает, и пришел к выводу – просто слишком много знает. Как минимум одного преступника, того, что встретила на улице, могла опознать лишь она одна, больше никто не видел его без мешка. Сообразительные преступники просто обязаны были ее убить, но, по мнению комиссара полиции, им ни к чему было с этим торопиться. Организовали убийство, оно сорвалось, кстати, организовано было не очень тщательно, теперь наверняка подумывают о следующей попытке, но уж теперь подготовятся получше, а для этого понадобится время. За это время комиссар тоже надеялся подготовиться, чтобы, не подвергая опасности жизнь Элюни, прихватить бандитов на месте преступления. К одному комиссар уже приставил постоянного опекуна, надеясь, что негодяй приведет полицию к цели, хотя и не сомневался, что добычей станет мелкая рыбешка. Исполнители. Мозг же всего предприятия останется неуловимым.
Бежану просто необходимо было обнаружить шефа, иначе вся проведенная грандиозная работа годится лишь для того, чтобы подложить ее под трамвай.
О взломщике и грабителе, тот самом, что бесчинствовал много лет назад под Красником, комиссар знал уже все. Тот и в самом деле собирался отомстить Элюне, напав на ни в чем не повинную пани Гюльстер с седьмого этажа. Посадить его за решетку не составляло труда, негодяй, можно сказать, находился под рукой, работал грузчиком в мебельном магазине и проживал по месту прописки, но комиссар очень рассчитывал на некоторые его личные знакомства, гак что пока не торопился и с этим.
Казик, со своей стороны, не обладал таким количеством конкретных познаний, зато о многом догадывался. Обладая большим жизненным опытом и недюжинным умом, он понял механизм действий шайки вымогателей, но тоже не знал, чем Элюня ей опасна. Как и комиссар Бежан, Казик в конце концов решил – просто Элюня слишком много знает. Но в отличие от комиссара решил не медлить, раз девушке угрожает опасность. Наверное, просто потому, что любил эту девушку.
Соперника он таки унюхал. Элюне не признался, что был в казино и видел супермена, с которым разговаривала Элюня. Видел, как девушка смотрела на этого мужчину, видел выражение, с которым она взирала на его красивое лицо, и всем существом парня овладело дикое желание так врезать по этой смазливой морде, чтобы ее обладатель отлетел на орбиту, да там и остался. Однако Казик сдержал себя, ибо так любил Элюню, что предпочитал видеть ее в объятиях этого павиана, чем в гробу.
Казик решил действовать. Разорваться на несколько частей он не мог, но мог найти хороших и верных помощников. По мнению Казика, с Элюни теперь глаз нельзя спускать.
Помощники у Казика имелись в разных слоях общества. Например, один из них, некий Войтусь Корнацкий, целых двадцать пять лет вел весьма бойкую жизнь, после чего малость одумался и решил остепениться, то есть выбрать из прежних профессий какую-нибудь одну и уж ее придерживаться. Выбрал ту, что была связана с негласным наблюдением за людьми и выслеживанием их. За солидную плату вел весьма искусно наблюдение за указанными лицами, причем за небольшую доплату или отравлял указанным лицам жизнь, или, напротив, оказывал помощь в случае нужды. Войтусь мастерски менял свою внешность и возраст, в зависимости от потребностей службы превращаясь то в цветущего юношу, то в дряхлого старца, а поскольку был среднего роста и щуплого телосложения, временами преображался даже в весьма интересную женщину. Новая профессия Войтуся оказалась очень актуальной, его буквально разрывали на части, очень хорошо платили, и вдобавок ко всему сам Войтусь получал от работы величайшее удовольствие.
Ознакомившись с планами Элюни, Казик показал Войтусю девушку, когда она выходила из бюро путешествий, и велел не спускать с нее глаз.
– На мой взгляд, ее собираются замочить. Уже вчера пытались.
– Ты знаешь, я мокрых дел не люблю, – поморщился Войтусь. – И телом от пули ее не заслоню.
– Пушка исключается, – успокоил приятеля Казик. – Опять изобразят обычное разбойное нападение с целью грабежа – в подворотне, на улице, дома. Скорее всего, дома. Сегодняшний вечер я беру на себя, но могут попытаться пристукнуть ее завтра утром.
– На работе?
– Она как раз работает дома.
– Ага, придет, значит, почтальон или какой слесарь...
– Вот именно. Сообразишь, кто на нее зубы точит, и сядешь ему на хвост, скорее всего на бампер, как я вчера. Ну, двигай!
Войтусь Корнацкий двинул вслед за Элюней и обрадовался, поняв, что какое-то время проведет вместе с ней в интересном и веселом месте. Не скучал, время от времени тоже играл, на автомате выиграл пять злотых, в рулетку – целых двадцать два и пятьдесят грошей. Однако успехи не вскружили ему голову и не притупили бдительности. Стефана Барнича он засек сразу, и тут громким голосом в нем заговорил благоприобретенный инстинкт детектива.
Положившись на вышеупомянутый инстинкт, Войтусь, вопреки указаниям Казика, покинул на время Элюню и проследовал за новым объектом. Интересно, куда это он направляется, не зайдя в гардероб за курткой? Вышел не одевшись, интересно, куда пойдет?
А объект далеко не пошел. Пересек лифтовый холл и зашел в следующий, где остановился у недействующего эскалатора. В холле было совсем пусто, даже в креслах под пальмами никто не сидел. Объект неплохо соображал, остановился посередине помещения и настукал номер на сотовом телефоне. К сожалению, незаметно никак нельзя было подойти поближе, чтобы подслушать разговор. Однако Войтусь недаром был мастером своего дела.
Объект еще только доставал телефон, когда Войтусь уже извлек из кармана некое хитрое приспособление. Правда, сам Войтусь не понимал принципа его действия, но пользовался им вовсю уже около года. Вставив в ухо проволочку, он повернул устройство нужным концом в нужном направлении и знал, что услышит даже самый тихий шепот. Вот только придется этот шепот запомнить, так как записывать услышанное хитрое устройство не умело.
Без труда запомнив коротенький текст, Войтусь мысленно поблагодарил свой безошибочный инстинкт. Правильно сделал, что пошел за этим типом, дело стоит немалой дополнительной оплаты.
Тип в казино не вернулся, а уселся за столик кафе, что располагалось по другую сторону огромного холла, откуда открывался прекрасный вид на лестницы и лифты. Можно было подумать – человек кого-то ждет, но после подслушанного разговора Войтусь знал, что ожидание этого типа приобретало как бы свое противоположное значение.
Ну и дождался, Элюня вышла.
Испытанное девушкой разочарование было столь грандиозным, что не осело после первого взрыва, а, напротив, залило ее всю, как луга в половодье. Играть не хотелось, оставаться в казино не хотелось, да и жить не хотелось. Хотелось забиться в угол и попереживать всласть, без свидетелей и шума, а может, даже поплакать, если придет охота. Была уверена, что Стефан ушел из казино совсем, сегодня уже не появится, и что самое плохое – никакой уверенности насчет завтрашнего дня. Ничто, ничто не могло ее утешить!
Войтусь был очень недоволен, поскольку его объекты разбегались в разные стороны. Вот если бы появился Казик и взял на себя девушку, он, Войтусь, смог бы заняться этим дьявольски интересным объектом. Однако вынужден был следовать за девушкой, теперь уже точно зная, что именно ей грозит, и, согласно указаниям заказчика, обязан был эту угрозу предотвратить. Правда, рисковать жизнью он не собирался, но и предоставить дело случаю, ничего не предпринимать не имел права – пострадало бы не только доброе имя хорошего детектива, но и возможность хорошо зарабатывать, а этого допустить никак нельзя.
И все– таки Войтусь позволил себе замешкаться на секунду, заметив, как тип за столиком кафе опять вынимает из кармана свой телефон. Произнес он только одно коротенькое словечко: Уже! Войтусь понял, что это значит.
Элюня вышла из гостиницы, отыскала свою машину, обнаружила, что сзади стоит другая, села и спокойно подождала. Некуда ей было торопиться, никто ей не мешал, она была одна и в принципе могла начинать плакать. Плакать не стала исключительно по той причине, что владелец машины, загородившей ей выезд, прибежал в спешке и принялся извиняться, а потом поторопился уехать и дать ей возможность развернуться. Все вместе это продолжалось довольно долго, так что Войтусь имел время пристроиться сзади, как ему было велено.
