Сердце у Иможен отчаянно застучало. В мгновение ока в памяти промелькнули все прочитанные ею книги о беспощадных схватках агентов секретных служб. Подумав о прекрасных шпионках, мисс Мак–Картри гордо выпрямилась.
— Сэр, я готова умереть за Корону!
— Благодарение Богу, так много я от вас не требую!
Сэр Дэвид вынул из ящика большой конверт, помеченный «Т–34», и показал Иможен.
— Это планы нового реактивного самолета «Кэмпбелл–семьсот семьдесят семь». Их надо тайно переправить одному моему другу. А он, изучив их на месте, сообщит, сколько времени, по его мнению, потребуется для создания опытного образца.
— И только–то? — вырвалось у разочарованной Иможен.
— Боюсь, вы еще не оценили по–настоящему трудностей этой задачи, мисс… За планами охотятся многие иностранные державы, так что, возможно, их попытаются у вас похитить… И, не стану скрывать, к вам могут применить очень… жесткие меры.
— Я еще никогда в жизни не трусила!
Иможен чуть не добавила: «Разве что совсем недавно, у двери вашего кабинета».
— Не сомневаюсь. Именно поэтому я и убежден, что вы — как раз тот человек, который мне нужен. Стало быть, вы отвезете документы и передадите их непосредственно сэру Генри Уордлоу. Он живет в…
Большой Босс немного помолчал, желая насладиться эффектом.
— …в Каллендере!
— У меня на родине!
— Да, у вас, мисс Мак–Картри. Он на три месяца снял небольшой домик — «Торфяники».
— Я его знаю.
— Вот и прекрасно. Завтра вечером вы сядете на поезд, который уходит ровно в девятнадцать часов. Желаю удачи, мисс Мак–Картри.
— Спасибо, сэр…
— Разумеется, завтра вы можете не приходить на работу — надо же собрать чемодан. Я прикажу доставить бумаги к вам на дом. Чем позже они окажутся у вас — тем лучше для вашей безопасности. До свидания, мисс Мак–Картри.
Когда Иможен снова вернулась в бюро, Дженис Левис, сама не зная почему, вспомнила картину, которой однажды любовалась в одной французской церкви — жители Орлеана встречают свою освободительницу Жанну д'Арк. Казалось, мисс Мак–Картри не идет, а парит в нескольких сантиметрах над землей, словно ее осенило вдохновение свыше. Преображение так явственно бросалось в глаза, что Нэнси не выдержала.
— Ну, Иможен, все оказалось не так уж страшно? — спросила она.
— Мы с сэром Дэвидом отлично поняли друг друга.
Девушки слегка опешили.
— Он вас, часом, не пригласил на обед? — кисло–сладким тоном осведомилась Филлис Стюарт.
— Нет, мисс Стюарт, нет, обедать он меня не пригласил. Зато сказал, что весьма ценит мою работу и попросил выполнить одно дело… особого свойства.
— Разве у Большого Босса больше нет секретарши? — спросила Мэри Блэйзер.
— Да, мисс Блэйзер, у сэра Дэвида по–прежнему есть секретарша, но бывает… гм… работа, которую не доверишь простым служащим!
— Но вам — вполне можно, да? — вкрадчиво заметила Олимпа Фарайт.
— Совершенно верно, мисс Фарайт, мне, с вашего позволения, можно!
— Уверяю вас, мне глубоко безразлично, возьмете вы дополнительную работу или нет! Сидите за машинкой хоть круглые сутки! Но что вас так рассмешило, мисс Мак–Картри?
— Да просто, дорогая моя, если бы вы могли угадать, о чем речь, сразу увидели бы, сколь мелочно и смехотворно ваше замечание насчет дополнительных часов.
Мисс Фарайт такая отповедь возмутила, и обе дамы начали ссориться так громко, что на шум снова выскочил Анорин Арчтафт, обуреваемый похвальным намерением восстановить тишину и порядок.
— А! Я бы очень удивился, не увидев вас здесь, мисс Мак–Картри. Стоит вам появиться в бюро — и начинается балаган!
— Вы не могли бы разговаривать со мной другим тоном, мистер Арчтафт?
— Что?
— Вы знаете, с кем говорите?
— С проклятой шотландкой, которая уже надоела мне сверх всякой меры!
— От души советую вам обращаться со мной повежливее, чертов валлиец! Слишком много вы о себе возомнили, ничтожество вы этакое, а сами даже не пользуетесь доверием начальства!
Арчтафт так задохнулся от бешенства, что на мгновение испугался, как бы его не хватил удар. Парализованный возмущением мозг отказывался работать. Наконец Анорин предпринял отчаянную попытку снова завладеть положением:
— Что вы сказали? Что вы посмели сказать?
— Правду!
— Значит, по–вашему, начальство мне не доверяет?
— Я убеждена в этом, мистер Арчтафт, и позволю себе добавить, что полностью разделяю недоверие руководства!
— Мисс Мак–Картри, вы отдаете себе отчет, что оскорбляете меня?
— Понимайте как хотите, но могу заметить только одно: вам сэр Дэвид Вулиш ни за что не доверил бы секретную миссию!
— В отличие от вас, быть может?
— Не исключено!
Наступила такая тишина, что все отчетливо слышали, как секундная стрелка передвигается по циферблату. Начальник бюро вдруг резко изменил тон.
— Мисс Мак–Картри, как вы смотрите на то, чтобы сходить на первый этаж, к дежурному врачу? — мягко спросил он.
— К врачу? С какой стати?
— Пусть он вас посмотрит, дорогая. По–моему, вы бредите, и я боюсь, что это начало мегаломании[11]…
— Вы, вероятно, думаете, это очень остроумно? Правда, в вашей стране дикарей не слишком привередливы… Но вы рискуете жестоко пожалеть о своих словах, мистер Арчтафт, ибо недалек тот день, когда я, быть может, умру за Корону!
— Выполняя опасную миссию, насколько я понимаю?
— А почему бы и нет?
— Послушайте, мисс Мак–Картри, а почему бы в ожидании часа, когда вы падете смертью храбрых на службе Ее всемилостивейшему Величеству, вам не заняться той скромной и, согласен, совершенно недостойной ваших выдающихся способностей работой, за которую вам платят деньги? Надеюсь, вы не сочтете мою просьбу чрезмерной?
Иможен уселась за машинку, громко выражая свое мнение о невосполнимых потерях, понесенных Соединенным Королевством во время войны, ибо самые печальные последствия обнаруживаются только теперь, когда бездари и тупицы занимают совершенно не подходящие им должности.
Оставив подопечных работать, Анорин Арчтафт поспешил к Джону Масберри рассказать о происшедшем и поделиться опасениями насчет умственного состояния мисс Мак–Картри. Сообщение так поразило Масберри, что он бросился прямиком к сэру Дэвиду Вулишу. Нарушение протокола со стороны столь корректного человека несколько удивило последнего.
— Ну, Джон, что стряслось? — спросил он.
— Опять мисс Мак–Картри, сэр.
— Но она только что вышла от меня и, честно говоря, очень мне понравилась.
— Позвольте сказать, сэр, что, будь она в вашем непосредственном подчинении, вы бы очень скоро изменили мнение. И, если уж говорить совсем откровенно, мы с мистером Арчтафтом всерьез опасаемся, что мисс Мак–Картри страдает умственным расстройством.
— О!
— Во–первых, ее всегдашнее возбуждение не вполне нормально. Страсть к Шотландии и презрение к англичанам и прочим жителям нашей страны весьма напоминает навязчивую идею. А теперь эта особа еще и хвастается, будто вы поручили ей секретную миссию, где она рискует жизнью.
— Но это правда, Джон…
— Простите?
— Я поручил мисс Мак–Картри отвезти сэру Генри Уордлоу, который сейчас отдыхает в Каллендере, планы мотора «Кэмпбелла–семьсот семьдесят семь», чтобы он как можно скорее высказал нам свое мнение.
— Но… но… сэр, ведь «Кэпмбелл–семьсот семьдесят семь» — сверхсекретный самолет!
— Вы говорите это мне, Джон!
— И вы… вы доверили бумаги Иможен Мак–Картри?
— Я думаю, она будет на высоте.
— Но разве вы не слышали, что я только что рассказывал, сэр? Эта сумасшедшая рассказывает о тайной миссии всем и каждому!
— Вы ей поверили?
— Нет, но раз вы…
Большой Босс перебил его:
— Арчтафт поверил?
— Конечно, нет!
— И, я полагаю, коллеги по бюро — тоже?
— Естественно.
— В таком случае, Джон, мой план, по–видимому, вполне удался. Поскольку те, кто хорошо знает мисс Мак–Картри, даже мысли не допускают, что она говорит правду, почему вы думаете, будто иностранные агенты, которых так интересуют планы мотора «Кэмпбелла», станут рассуждать иначе, чем вы и все, кто так или этак сталкивался с шотландкой? Успокойтесь, Джон, я не сомневаюсь, что мисс Мак–Картри великолепно справится с задачей и отвезет бумаги сэру Генри Уордлоу скорее, чем лучший из наших агентов, каждый шаг которого будет привлекать внимание. Пусть Иможен продолжает болтать как сорока, но Арчтафту скажите, что все это сказка и мы с вами решили на несколько дней поместить мисс Мак–Картри в клинику.
— Хорошо, сэр… но позволю себе заметить, что не разделяю вашего оптимизма.
— Не стоит беспокоиться, Джон. Все пройдет как по маслу.
