Данила стал рядом с управляющим, прямо напротив большого зеркала. Непонятно, что хотел увидеть в зеркале банкир, но рядом с ним стояла его уменьшенная копия – мой растерявшийся дружок. Если бы сейчас Данилу, как воздушный шарик додуть до размеров управляющего банка, сказали бы, что он его молодой двойник. Две одинаковые матрешки, только одна больше, другая меньше. Пораженный таким внезапным открытием Данила исподтишка наблюдал за хозяином кабинета. А тот был не менее его потрясен и озадачен.
– Сколько говоришь тебе лет?
– Двенадцать в феврале было.
Банкир на пальцах стал что-то высчитывать.
– Правильно, на июнь приходится.
– Что на июнь?
Вопрос остался без ответа. Хозяин кабинета стал уточнять важные для него детали.
– А как тебя друзья называют?
Данила замялся!
– Настя, обжорой обзывает, а Макс, мой дружок, как положено – Данилой.
Управляющий банка обрадовался.
– И деда у тебя звали Данилой?
– Да…а…а!
– О…хо…хо! Жизнь преподносит сюрпризы, один за другим. Ах как же это я… Вот чудеса!.. Ха, ха! Обрадую сегодня свою банду. А Вадька, как удивится!
Банкир радостно потер ладоши и повел моего дружка к столу. Из бара-шкафчика моментально появилась ваза с шанежками, теми, что испекла Данилина бабка и початая бутылка коньяка.
– Тебе нельзя, а я выпью за твое здоровье. Ешь и рассказывай, как живешь?.. Чего раньше не заходил?.. Стеснялся?.. Зря!
Не успел мой приятель открыть рот, а управляющий банком донести до рта рюмку, как на пороге кабинета появились два китайца.
– Выпиваес…сь!
– Сегодня выходной. Проходите, и вам налью.
– Спасипо! На работе мы не пём!
– А я выпью! – И Владлен Петрович опрокинул в себя рюмку.
Однако он настырных китайцев не так легко было отвязаться. Они прошли в кабинет и сели в стороне за длинный стол заседаний.
– Мы подозьдём!
– Ждать нечего! Я на рыбалку собрался! Вдвоем! – жестко заявил управляющий банка и показал на Данилу.
Второй из китайцев, до этого молчавший, взял инициативу в свои руки и на хорошем русском языке сказал:
– У нас есть такой обычай, и плохое и хорошее, говорить при детях. Пусть слушают и учатся!
– Ну что ж, давай, выкладывай свое хорошее и плохое, послушаем тебя, – недружелюбно отозвался Владлен Петрович.
В отношениях управляющего банка и непрошеных гостей чувствовалась натянутость и откровенная неприязнь.
– Уважаемый Владлен Петрович! – начал речь китаец, кинув косой взгляд на Данилу, – новые хозяева, пока вы не покинули нас, просили передать вам, свои соображения...
– Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак! Это что ли?
Китаец пропустил мимо ушей откровенную колкость и ровным голосом продолжал:
– Они считают, что ранняя стадия капитализма всегда отличалась характерными приемами мелкого жульничества и надувательства. Но мелкие махинации оказываются устаревшими и неуместными, как только вы попадаете на огромный мировой рынок капитала. Там ваши трюки уже никому не нужны, они не проходят. Есть более цивилизованные способы работы с клиентами. У вас сейчас уже капитализм развитой, надо играть по общепринятым во всем мире правилам. Можно заработать большие деньги и без ваших специфических талантов.
– Что ж попробуйте играть по правилам! А я посмотрю!
Второй китаец что-то строчил в блокнот, а первый невозмутимо передавал чужие указания.
– И еще у нас есть вопросы деликатного характера, мы хотели бы развеять наши сомнения насчет некоторых странных переводов на номерные и корпоративные счета в Швейцарских банках, те, что вы, без нашей санкции, сделали в последнее время. Я боюсь, у вас могут быть неприятности. Поймите, сейчас спрятать ничего невозможно.
Китаец в первый раз выразительно посмотрел в сторону Данилы, намекая на ненужность его персоны при дальнейшем разговоре. Управляющий банка, пропустивший под монотонный голос азиата вторую рюмку, без всяких обиняков, напрямую спросил:
– Не устраиваю я ваше начальство, менять собрались, так и скажи, а то ходишь вокруг да около, смотреть тошно. Считать надо было раньше, пинкертоны. Облажались вы!
– Что?
– Опоздали, говорю! Право подписи никто у меня не отнимал. Так что все законно.
– Мы сичас отнимем!
– А сейчас, уведомляю вас, заместо быка, вы получите индюка.
– У нас еще по касе есть са..мычания.
– Мычания у них есть. Ну и мычите себе на здоровье!
Владлен Петрович встал с председательского кресла и, не обращая внимания на китайцев, стал, как осла грузить Данилу, одновременно поясняя:
– Здесь в рюкзаке палатка, здесь лодка, это спиннинг, а это ведро под золотую рыбку. Тебе!
Водрузивши все это на спину моему приятелю, он подтолкнул его к выходу, и нажал на кнопку селектора.
– Лис, выпусти его с рыбацкими принадлежностями. Хотя подожди, я сам тебя провожу.
Так, со слов Данилы выглядело его посещение банка.
– И это все? – на всякий случай спросил я его.
– Нет! – мой дружок, остерегаясь, оглянулся по сторонам. – Управляющий, когда провожал меня, на лестнице, между этажами, во-первых, сказал, чтобы я вечером, в семь часов был у него дома на ужине, а во-вторых, два раза предупредил, чтобы я ведро не потерял, потом он его заберет, а лучше бы пока спрятал. И спросил, знаю ли я, где он живет? Я, естественно сказал, что давно знаю.
Со всем этим добром мы заявились к Даниле домой. Когда его бабка увидела, что мы тащим на себе тяжеленные рюкзаки, ей плохо стало. Она наверно подумала, что мы по простоте душевной весь кабинет управляющего вынесли.
– Данила, а где круг?
Внук взорвался.
– Что ты мне третий день про круг долдонишь? Видишь, сколько добра я домой приволок!
– А как ты смог? – обрадовалась бабка, – Тебя не остановили?
– Там сейчас все тащат! – успокоил ее Данила. – Чего раньше не сказала, что в банке новые хозяева?
Бабка, как будто его и не слышала.
– Может быть, еще сходишь? – предложила она Даниле. – Пока китайцы не приехали?
Тот отрицательно покачал головой.
– Не, больше не пойду. Опоздала! Приехали уже. Поздно! Автоматчиков вокруг банка выставили, охраняют свое добро.
Бабка, зная своего внука, завиральщика, пытливо на него посмотрела. У того не дрогнул ни один мускул на лице.
– А не врешь?
– Чего врать. Сам управляющий, мне сказал, бери, что хошь!
Бабка согласилась.
– Значит, не врали. Видно, последний день работает!
– Да уж, похоже!
– А сколько себе он хапнул? Наверно фуру подогнал? – позавидовала чужому счастью старушка.
Данила потянул меня за руку:
– Слушай!
– Что?
– Бабка права! Плевать хотел Владлен Петрович на этих китайцев. Не пойман, не вор! У них, у самих были блудливые глаза.
И Данила по новой, в лицах, с другим смысловым оттенком рассказал мне про момент появления китайцев и расставание.
– Как ты думаешь, где он может свои миллионы хранить?
– Ты думаешь, он много украл?
– Китайцы так говорили!
– Как говорили? Вспоминай!
Данила наморщил лоб, собирая мысли в один кулак.
– Они сказали, что у них есть вопросы деликатесного характера!
– Деликатного! – поправил я его. Данила удивленно на меня посмотрел. – Ты что подслушивал нас?
– Нет! – я стал на него злиться, – еще, что они говорили?
– Так, так, потом они сказали, что у них сомнения, сомнения насчет рваных переводов…
– Может быть странных?
– Точно странных переводов!
– А куда?
– Вспомнил! – обрадовано закричал Данила, – вспомнил! Он должен был посеять сомнения насчет некоторых переводов на нумерованные и квартирные счета в швейцарских банках!
– Может быть наоборот, развеять сомнения насчет некоторых переводов на номерные и корпоративные счета?
– Ага. Правильно! А ты откуда знаешь?
– Тут и знать нечего. Пока ты ходил, у охранника спросил. Это типичный, финансовый жаргон воротил с биржи и банковских акул. Да, похоже, управляющий неплохо поживился в этом банке. Иначе чего бы им цепляться к нему.
Лучше бы я об этом молчал. В моем приятеле неожиданно начал клокотать вулкан всепожирающих, пагубных страстей. Не устоял он перед запахом больших денег. Повело его по тому же следу, что и китайцев.
– Макс, – неожиданно сказал он мне, – что китайцы будут искать, что мы, какая разница. Считай, он спрятал, а мы с китайцами ищем, и кто первый найдет, того они и будут!
– Что найдем? – я начинал злится.
– Что, что? Деньги конечно! Те, что он спрятал на нумерованных счетах. Понял? Нумер бы найти! Или место где он их спрятал.
Я рассмеялся.
– И это все? – на всякий случай спросил я его.
– Нет! Чуть не забыл. Хотя, я уже говорил. Петрович, когда провожал меня, во-первых, сказал, чтобы я вечером, в семь часов был у него дома на ужине, а во-вторых, два раза предупредил, чтобы я ведро не потерял, потом он его заберет. Что ты думаешь обо всем этом?
