На том аудиенция и закончилась. Демьян это без лишних объяснений понял…
Когда администратор Поля в сопровождении Путейкина проводила Папу до самого «Мерседеса», Пятак вдруг осознал, что вот так просто и незаметно здесь и началась его новая жизнь…
2
Демьяна долго водили по ресторану, и Поля все объяснила Пятаку: что работает он четыре дня и потом четыре дня выходной. Что отдых — это дело условное. Как дежурный боец, он всегда должен быть готов ко всему, и в дни, свободные от службы в ресторане, все равно находится как бы на работе, только подчиняется не Полине, а Путейкину-Простаку…
— Это большая честь — отобедать с Эдуардом Аркадьевичем, — многозначительно проговорила красивая Полина, неожиданно улыбнувшись… И улыбка эта вдруг вызвала у Дёмы неожиданные и неуместные здесь воспоминания о Люське-маникюрше…
«Отличную от других рекламную акцию проводит в дни празднования дня дней нашего города фирма „Дависьсимо“, — возопил вдруг где-то над головами у Демьяна и Полины голос диктора радиостанции „Азия-минус“. — Теперь любой житель города может купить то же самое количество йогурта в упаковке, которая на двадцать пять процентов больше прежней. При этом, новая цена выше старой всего лишь на десять процентов….»
Всё, что забыла объяснить Полина, в общих чертах объяснил уже Андрюха Путейкин. Демьянино дело простое — быть всегда готовым солдатом. Сидя в ресторане на воротах, он должен охранять ресторан, выполняя все команды администратора Полины Константиновны Родниной.
Кроме того, нужно было быть готовым к тому, что тебя вызовут на подмогу к таким же, как ты, браткам, если у тех будет проблема большего масштаба, или возникнет какой-нибудь массовый беспредел. В этом случае Дёме необходимо было на всех газах лететь братков выручать. В выходной самая работа для гардеробщиков и начиналась.
Во-первых, это обязательные для всех братков тренировки по рукопашному бою. Пропускать тренировки никак нельзя было, иначе штраф, потом наказание, а потом и ещё хуже. Демьян не стал уточнять, что ещё хуже, потому как система была в принципе такой же, что и в Степногорске.
В Степногорске пейджеров для связи не требовалось, городок маленький, по тревоге в случае чего пацанов громким свистом собирали. Областной центр — другое дело, потому выдал Андрюха Путейкин Демьяну пейджер. Штука нехитрая. Позвони, как на связной телефон, попке-оператору, так, мол, и так, — передай такому-то, чтоб то-то и то сделал. И попка-оператор сообщение пересылает, читай радиомаляву на экране пейджера.
— Ты только не посылай сообщений прямым текстом, типа того, что, мол, я в ресторане замочил одного лоха, надо приехать помочь прибраться. Так передавать не надо, — назидательно сказал Путейкин, — потому что милиция эфир контролирует, понял?
— Чего тут не понять? — ответил Демьян, — надо просто передавать, типа, приезжайте, есть дело.
— Молодец, хватаешь на лету. Но, вообще, охрана рестораций — это дело уже уходящее. Все в городе постепенно передают это занятие ментам, потому что дешевле и хлопот меньше. Ментам разрешили халтурить с волынами[3], пусть они теперь и стоят на воротах. Это же не работа, а сплошной геморрой. Но есть места, куда Папа ментов на ворота ставить не хочет, где им не надо стоять по той причине, что слишком много знать будут.
Демьян понятливо хохотнул.
В этот момент к ним подошёл браток из команды Адидаса, по кличке Шухер. Вежливо поздоровавшись с Андрюхой и Демьяном, он деловито осведомился:
— Новенький?.. Дёма?.. Понятно… Меня Костей зовут Шешулевым… Слушай, братва, какие всё-таки люди сволочи… Я тут у Петровича стошку баков на казино попросил одолжить. И что вы думаете, он их мне не дал… А ведь, я могу и выиграть тысячу…
— Извини, Шухер, но я сегодня тоже сволочь, — развёл руками Простак. — Мы сегодня у «Авроры» друзей повстречали…
— Вот видишь, — горестно махнул на них рукой Шухер. — Реальному пацану не на что девчонку в приличное место сводить.
Когда огорчённый жизнью, точнее, отсутствием денег в жизни, браток скрылся из виду, Путейкин продолжил:
— Есть много дел, Пятак, какие ментам не поручишь: например, охрану кому обеспечить. Только не так, чтоб все знали, кому ты эту охрану обеспечиваешь, а реально, понимаешь?
— Понимаю, не первый год замужем. Ты думаешь, если я из Степногорска, то в деле не бывал?
— Когда бабок заработаешь — хату снимешь, а пока Папа сказал, чтоб ты у меня пожил. Машину твою мы завтра тебе в город сами перегоним. На первое время и такая сгодится.
Так и стал Демьян жить-поживать у друга своего нового, Андрюхи Путейкина, у Простака то есть.
Хата у Путейкина была классная. Две комнаты, прихожая и кухня. Мебели — боксёрская груша в прихожей для работы рук, да мешок с песком для отработки ударов ногами… В одной комнате на полу пара матрасов и маленький телевизор «Самсунг» на табуретке. А в другой — какие-то картонные коробки и больше — ничего…
— Спать можем в одной комнате, а если ко мне девица придёт, ты тогда уж извини — пойдёшь в другую…
— А если ко мне придёт? — спросил Демьян.
— Ну, тогда ты с ней на коробках устраивайся, как сможешь…
И пошла-побежала новая для Демьяна жизнь.
Андрюха часто уезжал куда-то, когда ему звонили на мобильник. Демьян, понятное дело, этикет соблюдал — не расспрашивал. Кто много знает, тот плохо спит и мало живёт. Эту истину Демьян ещё у дяди Лома Федосеевича Барнаулова в Степногорске усвоил.
Но пришло и Демьяново время. Однажды и на его пейджере радиомалява нарисовалась.
Глава четвёртая
Я ЛЮБЛЮ СВОЮ ЛОШАДКУ, НО БЕЗ КАРТЫ ЕЗДИТЬ ГАДКО…
1
Если для Демьяна хозяин двухкомнатной квартирки, где висели боксёрские груши, был своего рода начальством, то в иерархии Эдуарда Аркадьевича Простак-Путейкин занимал весьма скромное место. На понт кого-нибудь взять, рога поотшибать, копыта поотрывать… Короче, только самое простое, незамысловатое. А так, — никакой инициативы.
Другое дело Адидас-Шнуропет, отвечающий перед Эдуардом Аркадьевичем за безопасность бизнеса. На днях он получил от шефа совершенно конкретное задание: перетереть с Тофиком насчёт овощных рядов, у метро. Сам Папа на стрелку, естественно, не поехал, не его уровень такие вопросы решать. Папа базары тёр в кабинетах городской мэрии, а с «тофиками» вопросы о месте под новую точку решать посылал таких, как Петя Шнуропет.
Адидасу это было не впервой.
Много стрелок было на счёту у Адидаса. Иногда приходилось и пистолет из-под малинового спортивного костюма доставать для положительного решения вопроса.
Но, в этот раз сомнения одолевали Петю Шнуропета. Вообще, вопрос был предельно простой, ничего особо хитрого. Папа в мэрии получил разрешение открыть возле метро новую точку, ресторанчик быстрого питания. Водочка, шашлычок… Место людное, проходное. Прибыля обещали быть атомные. Недаром, Папа в мэрии денег кому надо сдал немерено. Адидас про все это знал. Однако возникла проблема с «тофиками», у которых на этом самом месте находились овощные ряды: картошка, лук, арбузы. Чиновник из мэрии, которому Папа денег дал, конечно, бумагу официальную оформил: мол, закрыть эти торговые ряды: антисанитария, зараза, туалетов нет, арбузы гниют. Все по-взрослому. Все как надо. Закрыть рынок, и баста!
Но Тофик в мэрии свои ходы тоже имел. И по другим кабинетам пробил для себя какие-то резолюции, что рынок нужен, что бабулям и дедулям, ветеранам войны негде картошечки да лучку купить, как только на рынке возле метро. Обещал Тофик решить вопросы относительно туалетов, архитектурно-эстетического оформления рынка, холодильников. И все это Тофик обещал сделать за свои «бабульки».
Таким образом, идея Папы Эдуарда с ресторанчиком повисла в воздухе. Некуда стало ставить ресторанчик! Дядя из мэрии так Папе и сказал — решай, мол, вопрос с Тофиком сам. Вот его Адидасу и поручили.
С «тофиками» стрелку забили на два часа во вторник, на пустыре между двумя железнодорожными насыпями рядом с метро, где уже десять лет какую-то фабрику все строили. Адидас предложил, в случае чего, Тофика с его братвой там же на стройплощадке в бетон и укатать, прибраться, так сказать, за собой.
Но и Тофик тоже был не лыком шит, наверное, о том же думал, забиваясь на печально известный пустырь, где, если внимательно поискать, много стреляных гильз от популярного ТТ найти можно было.
Тем не менее, ещё до вечера понедельника Адидас особо не сомневался, что всё пройдёт как надо. Однако уже накануне вечером сомнения одолели его, потому, что на тот же вторник, и на те же два часа дня ему забили стрелку менты из Речного порта…
Там была особая тема. Потому что у Пети Шнуропета существовал свой тайный от Папы Эдуарда бизнес. Была у него одна страстишка: снимать денежки с путан, что работали в гостинице у Речного вокзала. И денежки эти были достаточно хорошими, чтобы просто так бросить бизнес. А если заявить о нём Папе Эдуарду, тогда делиться пришлось бы. А делиться этим доходом Шнуропет ни с кем не хотел. Считал, что эта его статья дохода никого не касается, и, что крышевание путан в Речном порту — его законное хобби, приносящее ему личную пользу и скупые мужские радости. Впрочем, не только ему, но и его приятелям, так как девчонки часто привлекались на субботники в баньки и сауны. На деньги братва не скупилась, а обижать девчонок, хоть и проституток, Адидас не позволял ни своим, ни чужим.
