Кстати, сзади арестованных шли двое милиционеров постарше, которые несли два точно таких же портфеля, как тот, что был в руках у Витасика. Причем несли они несколько на отлете и с большим почтением — не как обычные портфели, а как важные улики и вещественные доказательства.
«Ох, ни фига себе! — подумал Витасик. — Ни фига себе!»
Других, более членораздельных мыслей у него не возникло.
Зато возникло отчетливое чувство, что он влип. И вместо законного вознаграждения за успешно проделанную работу запросто может получить срок.
Портфель, который он все еще прижимал к себе, жег ему руки. Витасик хотел поскорее избавиться от этого опасного предмета и уже собрался было поставить его на пол за колонной, но тут он перехватил взгляд местного охранника и с самым независимым видом направился к выходу.
Крутикова и неприятного незнакомца уже посадили в милицейские машины, но оперативники все еще крутились возле входа в бизнес-центр, и Витасику пришлось бы пройти мимо них с компрометирующим портфелем. На его счастье, возле самых дверей остановился большой туристский автобус, полный детей. Двери автобуса распахнулись, дети высыпали на тротуар. Воспользовавшись суматохой, Витасик торопливо закинул злополучный портфель в багажное отделение автобуса и быстро зашагал прочь, насвистывая какую-то жизнерадостную мелодию и оглядываясь по сторонам.
Напоследок он бросил взгляд на автобус. На его лобовом стекле красовалась табличка:
«Каменск-Уральский детский дом № 4».
— Эй, Валентин! — окликнул Мехреньгина в столовой Генка Окуньков. — Давай сюда!
Мехреньгин поставил поднос на свободное место и с неодобрением поглядел на четыре котлеты, тесно расположившиеся на Генкиной тарелке. Все знали, что буфетчица Катя неравнодушна к Генке и дает ему двойные порции. Генка, со своей стороны, поглядывал на Катю благосклонно и даже подумывал жениться, чтобы не платить за обеды.
— Какие новости? — спросил он.
Генка с сожалением оторвался от котлет и рассказал, что того опасного типа пришлось выпустить, поскольку улик против него опять не нашлось. Куда делись деньги — непонятно. И ведь это представить невозможно, что тип с Крутиковым встречались для того только, чтобы обменяться эротическими журналами, да то и далеко не новыми.
Валентин усмехнулся. Его-то Крутиков вывел на своего бывшего родственника, а тот с перепугу тут же выболтал имя того, от кого получил шапку. При этом выглядел родственник таким радостным, что Мехреньгин невольно заподозрил, что за ним числится еще что-то.
— Мехреньгин! — раздался над ним начальственный бас подполковника Лося.
— Здрасте, Игорь Олегович! — Валентин вскочил, с грохотом опрокинув стул.
— Молодец, Валентин, — гудел Лось, — оперативно раскрыл ограбление вдовы профессорской. С блеском дело раскрутил, вернули пожилой женщине почти все пожитки. Благодарность тебе в приказе будет и премию квартальную… посодействуем. Как раз к Новому году.
— Стараемся… — не по уставу ответил Мехреньгин, — работаем…
— Везет же людям, — сказал Генка Окуньков, дожевывая очередную котлету.
— Зайдем к Люсе, кофейку дернем! — предложил Жека. — Замерз совсем с этой погодой, ну ее на фиг! Не поймешь, не то зима, не то осень, не то вообще безобразие полное!
Погода и вправду не радовала. На дворе конец декабря, а снегу не было и в помине. То есть падала с неба какая-то мокрая дрянь и тут же торопливо таяла на асфальте.
— Слушай, мы с утра в отделении не были! — Валентин многозначительно постучал по стеклышку часов. — Если, не дай бог, на начальство нарвешься…
Кафе называлось просто и незамысловато, «Незабудка», и располагалось очень удобно, как раз рядом с их родным отделением милиции, так что все сотрудники частенько забегали туда выпить кофейку, который, надо сказать, отлично варила барменша Люся.
В помещении было тепло, чисто и пусто. Пахло кофе и булочками с корицей. За стойкой никого не было.
— Эй! — оживленно заорал Жека. — Люся, ты где?
— Ну что разорались? — Эффектная блондинка Люся вышла из подсобки. — На минуту отойти нельзя…
Она прикрыла за собой дверь, но приятели успели заметить, что там кто-то есть.
— Что это у тебя так пусто? — осведомился Валентин, отметив, что Люся сегодня явно не в духе, и немало этому удивился, поскольку нрав она имела приветливый, щеки от природы румяные и улыбку приятную.
— Да ваша контора мне всех клиентов распугала, — огрызнулась Люся, — теперь нормальные люди сюда и не ходят: кому охота с ментами сталкиваться?
— Ну, нам свободнее… — радостно сказал Жека. — Давай, Люлек, мне кофе самый большой со сливками и еще булочку… нет, лучше две…
— Бери уж сразу четыре, — ехидно ответила Люся, — чтобы два раза к стойке не ходить… И не смей меня Люльком называть! Кому Люся, а кому — Людмила Павловна!
— Ух ты! — удивился Жека. — Скажите пожалуйста, как все запущено! А я тогда капитан Топтунов, а вот он — капитан Мехреньгин!
— Вам, товарищ капитан, — обратилась Люся к Мехреньгину, — тоже четыре булочки?
— Недавно же обедали… — вздохнул Валентин, представив, сколько времени Жека будет поедать булочки. — Мне двойной черный кофе с лимоном.
— А что это ты, Люся, сегодня такая сердитая? — вкрадчивым голосом осведомился Жека. — И кто это у тебя там находится?
Звуки из подсобки были хорошо слышны, там кто-то двинул стул, высморкался и тяжело вздохнул. Затем скрипнула дверь, и гнусавый голос спросил тихо:
— Люсь, у тебя косметичка где? Глаза хоть накрасить…
Жека перегнулся через стойку и сильно потянул на себя дверь, так что девчонка вылетела из подсобки, едва не врезавшись в Люсю. Она была растрепана и заревана, оттого и голос гнусавый.
При виде нового лица дамского пола Жека сделал стойку не хуже спаниеля на болоте. Надо отдать должное напарнику Валентина Мехреньгина: Жека Топтунов обожал всех женщин от восемнадцати до тридцати восьми, независимо от внешнего вида и природных данных, ну разве уж совсем крокодилица попадется. Эта была ничего себе, если причесать и умыть, просто у человека случился сейчас трудный период.
— Вот, познакомьтесь, — проворчала Люся, — Татьяна, подруга моя.
Девчонка только тяжко вздохнула, не сделав попытки прихорошиться, из чего капитан Мехреньгин понял, что у нее и вправду неприятности.
— А что у нас случилось? — мигом заворковал Жека, прихватив девушку под ручку и ненавязчиво подталкивая ее к столику. — А отчего мы плакали? Кто же нас обидел?
— Вот мы ему сейчас нанашки… — насмешливо продолжила Люся из-за стойки. — Евгений, не валяй дурака и не трать зря свое обаяние! Неприятности у нее не смертельные. Ну, подумаешь, директор, козел, недостачу навесил!
— Так обидно ведь… — Татьяна захлюпала носом. — Я же ни в чем не виновата!
— Так, может, он сам из кассы ворует? — брякнул Жека.
Люся на это выразительно покрутила пальцем у виска, а Таня, вздохнув в который раз и приняв от Валентина чистую салфетку, начала рассказывать.
Она работает в магазине игрушек — да-да, в том самом, что на соседней улице. Магазин хоть и небольшой, но хороший, много всего — игры, игрушки, сопутствующие товары и детский транспорт.
Сегодня с утра Таня была в зале одна, потому что ее напарница недавно вышла замуж и уволилась, а директор никак не может найти новую продавщицу. Она, Таня, уверена, что он тянет нарочно, из жадности, — после Нового года в делах застой, покупателей будет мало, так что можно сэкономить лишнюю ставку. В общем, Таня прогуливалась по залу, переглядываясь с Галей, что сидит на кассе.
— С утра народу мало, это потом набегают за подарками к Новому году и Рождеству, — пояснила Таня.
— Да не тяни ты время! — крикнула Люся, и капитан Мехреньгин с ней согласился, незаметно поглядев на часы.
В магазин зашла пара — высокий молодой человек с беременной женой. Они выбирали коляску. К таким покупателям Таня относится очень внимательно. Она долго показывала им разные модели колясок и перечисляла их достоинства. Только будущей маме все не подходило.
Краем глаза Таня видела, что в магазин вошел еще один покупатель — небольшого роста молодой человек или мальчик. Лица она не разглядела, потому что беременная все время ее теребила и требовала внимания. Однако Таня знала, что Галя в случае чего приглядит за покупателем.
Парень свернул в сторону мягких игрушек, и Таня выпустила его из виду, а потом вдруг услышала крик и топот. Оказалось, что парень брызнул в лицо приблизившейся Галине какую-то гадость из баллончика, а сам убежал, прихватив большую и дорогую мягкую игрушку.
— Я смотрю, — Таня снова промокнула глаза салфеткой, — Галка стоит, руки ко рту прижала, а глаза у нее из орбит прямо вылезают. Потом начала кашлять и на пол села. Я не знаю, что делать, тут бухгалтерша прибежала, Анна Михайловна, вызвали Галке «Скорую». Директор приехал, сразу на меня бочку начал катить, никаких оправданий не слушает. Орет, что премии меня лишит да еще стоимость игрушки вычтет, а она дорогущая!
