Прикурив, мужчина пару минут постоял в раздумьях, прежде чем подойти к машине.
Александра смотрела на сына из окна кабинета. Борис Игоревич наблюдал за племянником супруги из окон спальни. А Аглая Константиновна, дождавшись пока муж поднимется наверх, а Олег выйдет из дома, вылезла из своего укрытия – кадки с раскидистой монстерой.
Она отлично слышала спор сестры с сыном, а еще… Аглая видела, как за спинкой дивана пряталась Нина.
Девушка появилась в гостиной через десять секунд, после того как Аглая спряталась за цветком. Подойдя к кабинету, она приложила ухо к двери и простояла в таком положении до тех пор, пока на площадке второго этажа не появился Борис Игоревич.
Ниночка сразу метнулась к дивану, а потом незаметно скользнула в коридор, ведущий в кухню.
На лице Аглаи блуждала улыбка.
Через час в особняке Купатовой воцарилась гробовая тишина. Часы показывали полночь.
В субботу утром к завтраку спустились все, кроме Олега и Александры.
Аглая Константиновна вяло перекатывала в тарелке фасоль, время от времени бросая взгляд на циферблат часиков.
Люсьена, понуро опустив голову, сидела молча, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Люсенька, ты не заболела? – учтиво спросил Борис Игоревич.
– Нет, дедуль, все в порядке.
– Выглядишь неважнецки, – поддакнула Аглая.
– Бабуль, давай ты будешь смотреть к себе в тарелку, а не на меня.
– Птичка, я же только предположила. Боря, ты со мной согласен?
– Глашенька, ты как всегда права.
Диана, знавшая истинную причину неудовольствия дочери, с презрением хмыкнула:
– Сколько раз тебе повторять: не выдавливай прыщи. Сами пройдут. Ты только усугубляешь ситуацию.
– Отстань!
– Люсьена! – Егор погрозил дочери пальцем.
– Пусть не лезет, – огрызнулась та.
Диана оскорбилась:
– Я всего лишь хотела…
– Слушайте, – вмешалась Розалия, – может, не будем за столом говорить о прыщах. Я все-таки ем.
Катка приготовилась выслушать пламенную отповедь Люсьены, но та, вопреки ожиданиям, промолчала.
Аглая Константиновна дотронулась до серебряной сережки.
– Мне кто-нибудь объяснит, где Шурка? Неужели она и сегодня на работу поехала?
– Александра Константиновна еще не выходила из спальни, – сказала Нина. – Она, наверное, спит.
– Спит? – Борис переглянулся с женой. – Не может быть. Шура ранняя пташка, она никогда не встает позже восьми.
– А сейчас пятнадцать минут десятого. Нинок, душка, поднимись к ней, спроси, в чем дело.
Замявшись, Нина все же встала и вышла из столовой.
– Ну и дела, – недоумевала Аглая, – Шурок решила переквалифицироваться в сову. Что дальше?
– Я сама спала как убитая, – Диана зевнула.
– И я, – удивленно произнес Егор. – Утром еле глаза разлепил.
Борис Игоревич зачем-то заглянул под стол.
– Боря, что ты ищешь?
– Ничего, дорогая, у меня запонка упала.
Свои пять копеек в разговор решила вставить и Розалия Станиславовна. Ну как же без нее-то?
– А я глаз не сомкнула! Лежала и гадала, как такие обеспеченные люди, как вы, могли додуматься купить самую дерьмовую кровать? Жесткая! Неудобная! Подушки слишком мягкие, постельное белье воняет стиральным порошком. Ох… короче, намучилась я, как рабыня Изаура.
– Рабыня Изаура была бы счастлива оказаться в вашей спальне, – улыбнулась Люсьена.
– Детка, не встревай, когда разговаривают взрослые. И ради бога, замажь чем-нибудь тот ужасный прыщ на лбу. У тебя тон есть, в конце концов? – огрызнулась Розалия.
Люсьена побледнела.
Сделав свекрухе замечание, Катарина услышала в ответ грубое «Отвали!».
Ниночка появилась в столовой и, сев на свое место, отрешенно произнесла:
– Александра Константиновна сейчас спустится.
– Неужели она спала? – Аглая едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Не знаю, мы разговаривали через закрытую дверь.
Стоило Купатовой прошествовать к столу, как Диана поспешила съязвить.
– Тетя, опоздавшим полагается штрафная.
– Твои шутки всегда оставляли желать лучшего. Я не в состоянии воспринимать плебейский юмор, поэтому сделай милость – помолчи.
Аглая вступилась за дочь.
– Если кто-то переспал или встал не с той ноги, это вовсе не означает, что этот кто-то должен срываться на домочадцах. Вот! Боря, я правильно сказала?
Борис Игоревич замялся.
– Борюся!
– Ну… ты…
– Оставь его в покое! – рявкнула Купатова. – Ты хотя бы раз в жизни можешь что-нибудь сделать, не посоветовавшись с мужем? Целыми днями только и слышишь: «Боря, я права? Борис, ты согласен?»
Аглая Константиновна резко скинула со своего плеча ладонь супруга.
– Шурка, ты себе даже не представляешь, что я могу сделать.
– Очень сомневаюсь в твоей самостоятельности.
– Для тебя я до сих пор маленькая несмышленая девочка.
– Ты и ведешь себя как несмышленая девчонка.
– Неправда!
В гостиной зазвонил телефон.
Нина вскочила со стула.
– Аглая, – продолжала Александра, постепенно набирая обороты, – не надо меня раздражать. Я сегодня не в духе.
– Ты всегда не в духе. Злая, как цепная собака. Боря, я…
– Вот, опять Боря. Без Бори мы и слова вымолвить не можем.
Аглая открыла рот, но в этот момент в столовую вбежала Нина. Держа в руке телефонную трубку, она, обведя испуганным взглядом присутствующих, обратилась к Купатовой.
– Александра Константиновна, возьмите трубку.
– Кто звонит?
– Там… девушка… она представилась Раисой.
Александра вздрогнула:
– Что нужно этой нахалке?
– Она говорит… м-м… Александра Константиновна, она утверждает, что вашего сына… Олега… убили сегодня ночью.
Аглая выронила из рук вилку.
– Олежек!
Купатова выхватила у Нины трубку.
– Что с моим сыном? Говори! Говори, что с ним?
По мере того как неизвестная Катке Раиса говорила, лицо Александры покрывалось красными пятнами.
Диана прижалась к Егору. Люсьена, боясь вымолвить слово, зажала рот рукой. А Борис Игоревич судорожно пил воду.
Купатова отсоединилась. Аглая подбежала к сестре.
– Шура, не молчи. Это правда?
– Олега убили, – вымолвила Александра. – Я уезжаю.
– Тетя, кто такая Раиса?
Вопрос Дианы остался без ответа.
Купатова уехала.
В особняке начался переполох. Разрыдавшаяся Диана бросилась в спальню, Егор кинулся за ней. Натка с Люсьеной и Ниной вышли в сад. Розалия, забыв на время про свои выкрутасы, успокаивала Аглаю.
– Глаша, я с тобой.
– Мой племянник… Олежек. Он же был такой молодой. За что?
Катка сидела молча. Перед глазами стояло улыбающееся лицо Олега.
Вскоре по гостиной разнесся запах сердечных капель. У Аглаи прихватило сердце. Она полулежала на диване и тихо стонала.
* * *
В семь вечера вернулась Купатова. Не обращая ни на кого внимания, она пересекла гостиную и скрылась в кабинете.
– Шура! – позвала Аглая.
– Оставь ее, дорогая, ей сейчас необходимо побыть в одиночестве.
– Нет, – сопротивлялась Аглая, – она моя сестра, я должна находиться рядом в трудную минуту.
– Глашенька, послушай меня, так будет лучше, – уговаривал ее муж.
На колебания ушли доли секунды, после чего Аглая быстро закивала и, взяв Бориса под руку, пошла к лестнице.
– Голова ничего не соображает.
– Ты приляг, Глашенька.
– Да, да, ты прав.
Катка осталась в гостиной одна. Копейкина гадала, как лучше поступить: отправиться к себе или же стоит зайти к Купатовой.
В конечном итоге она выбрала второй вариант.
Просунув голову в кабинет, Катарина прошелестела:
– Александра Константиновна, я не помешаю?
– Проходи, Катарина.
– Мне так жаль… примите мои соболезнования.
Купатова кивнула. Ее суровое лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Создавалось впечатление, что Александра нацепила на себя маску. Маску отчуждения.
– Наверное, я не вовремя, но… что случилось с Олегом?
– Его убили.
– Как?
– Зарезали. – Александра выдвинула верхний ящик стола. – Моего сына зарезали кухонным ножом.
– Кто?
– Кто?! Лучше бы этого подонка нашла милиция. Потому что если его встречу я – ему не жить.
– Александра Константиновна, а кто такая Раиса? Откуда ей известно о смерти Олега?
– Раиса… любовница Олега. Бывшая любовница.
– Судя по всему, вы не очень жаловали девушку, я права?
– На все сто. Более того, я настаивала, чтобы Олег как можно скорее расстался с Райкой.
– На то имелись веские основания?
Купатова нахмурилась.
– Ты решила устроить мне допрос с пристрастием?
– Простите.
– Я совершенно обессилела, Катарина. Мне кажется, что это не я. Внутри сплошная пустота. Я даже не могу плакать, представляешь? Слез почему-то нет.
– Это шоковое состояние.
– Как знать, – протянула Александра, – возможно, ты права.
Катка хотела выйти, но Купатова ее остановила.
