«Господи, неужели я прошляпила Любочкину жизнь? — покрываясь холодным потом, подумала Настя. — Она надеялась, что я ей помогу, а я…»
Почему же Любочка тогда, в ресторане, не дала ей понять, что в записке нечто важное? Почему не намекнула на опасность? Понятное дело — из-за усатого. Он не позволил ей уйти в дамскую комнату, встал неподалеку и слушал, о чем они говорят. Значит, именно усатый причастен к смерти Любочки!
А как же тогда письмо, которое показывал ей Макар? Оно определенно настоящее, Макар не дурак и опытный адвокат к тому же. Допустим, Любочку и в самом деле убили. Убийца, дабы замести следы, силой заставил жертву написать предсмертную записку. В этом случае письмо должно быть коротким и предельно лаконичным. Не таким, какое оставила Любочка.
Настя держала записку в дрожащих пальцах и не знала, что с ней делать.
— Вам разговоры не будут мешать? — наконец спросила она у погруженного в компьютерную нирвану Владимира. — Я хочу позвонить подруге, а телефон только в этой комнате.
— Звоните, конечно, — замахал тот руками. — Зачем вы вообще спрашиваете? Это ваш дом.
Настя дрожащими пальцами набрала номер и сказала:
— Люся, ты должна уделить мне несколько минут.
— А почему у тебя такой голос? — тут же заметила та.
— Помнишь мою соседку Любочку Мерлужину?
— Отлично помню, — напряженно ответила Люся. — И?
— Она сегодня ночью покончила с собой.
— Да ты что? — ахнула впечатлительная Люся. — Как? Почему? Она же была такая вся благополучная!
— Вся, да не вся, — отрезала Настя. — Впрочем, я тебе не сплетничать звоню, а посоветоваться.
Кинув взгляд в сторону копошащегося над компьютером Владимира, она понизила голос и продолжала:
— Дело в том, что вчера вечером я видела Любочку.
Она сказала мужу, что поедет ночевать к тетке, а сама отправилась в городскую квартиру Но перед этим ужинала в ресторане с мужчиной.
— Хочешь сказать, у нее был любовник?
— Возможно, любовник. А возможно, и нет. Как бы то ни было, она этому типу слепо подчинялась. Когда я заговорила о Макаре, она тут же начала оправдываться.
Говорила, что это вовсе не то, что я подумала, что она мечтает освежить свои с Макаром отношения, а этот тип вроде как ей помогает.
— Ну-ну, — пробормотала Люся. — Здорово он ей помог.
— Ох, Люся! Я боюсь, как бы он ей в прямом смысле не помог отправиться на тот свет!
Она в двух словах рассказала про записку.
— Да брось! — отмахнулась Люся. — Это какая-то ерунда. Забудь и не бери в голову. Просто глупое совпадение. Она ведь была в ресторане, а не в пустыне. Могла закричать, позвать на помощь, разве нет?
— Да, — уныло согласилась Настя.
— Тогда перестань комплектовать.
— Но я комплексую! — призналась Настя. — Понимаешь, я не знаю, что делать. Не могу же я обо всем рассказать Макару! Однако на душе так неспокойно!
Тот тип, с которым Любочка ужинала, возможно, был последним, кто видел ее живой. По этому поводу хотелось бы задать ему парочку нелицеприятных вопросов.
Но я не знаю, как его найти.
— Может быть, сообщишь в милицию? — неуверенно предложила Люся.
— Ага. Ты ничего не забыла? Макар — адвокат, до него наверняка дойдет вся без исключения информация. Вот это будет фишка: сразу после гибели жены узнать, что она бегала на сторону!
— Н-да, — согласилась Люся. — Нескладно.
— Но и оставить все так, как есть, я не могу. Представляешь, какую я ощущаю ответственность?
— Послушай, а Любочка не упоминала о том, как зовут парня, с которым она ужинала?
— Нет, — с сожалением ответила Настя.
— Но ты могла бы его узнать?
— Конечно, могла бы. Только где я его возьму?
— Сосредоточься, — велела Люся. — Что, если ты запомнила какую-нибудь деталь, которая станет зацепкой?
— Так ты тоже считаешь, что его надо разыскать?
— Конечно! — с большим жаром подтвердила Люся-. — Расскажи-ка мне, как он выглядел.
— Ну… Он высокий… И хотя довольно строен, морда у него сытенькая. Знаешь, есть такие типы, у которых каждый ген заражен самовлюбленностью. Да!
И еще усы. У него короткие усы щеточкой.
— Он с тобой разговаривал? — поинтересовалась Люся.
— Нет, буркнул только: «Благодарю». Дело в том, что, когда я проходила мимо, он уронил визитную карточку. В углу было написано какое-то слово. Вот была бы зацепка, если бы я сумела разглядеть, какое!
— Думаешь, в углу была его фамилия? — засомневалась Люся.
— Вряд ли. Скорее всего название конторы, в которой он служит.
— Но вспомнить название ты не можешь? — уточнила Люся.
— Не могу. — Настя вздохнула и почесала переносицу — Видеть я его видела, но о-о-очень мельком.
— Простите, что встреваю, — совершенно неожиданно подал голос Владимир, поворачиваясь на своем крутящемся стуле лицом к хозяйке. — Я невольно слушал ваш разговор…
— Подожди, — велела Настя Люсе и, прикрыв трубку ладонью, вежливо наклонила голову:
— Да-да?
— Я могу вам помочь вспомнить это название, — признался тот. — Заявляю это совершенно серьезно.
— Люся, — сказала Настя в трубку, — тут у меня человек… Он.., э-э-э… Говорит, что может помочь мне вспомнить это слово.
— Твой новый друг блондин? — с легкой иронией уточнила Люся.
— Нет, совсем наоборот.
— Брюнет, — хихикнула та.
— Точно.
— С карими глазами?
— Как в воду глядишь.
— Стриженый, словно новобранец, и с родинкой на щеке?
— В яблочко.
— Надеюсь, ты шутишь, — пробормотала Люся.
— Ничего подобного.
— И откуда он взялся? Шагнул на грубый дощатый пол прямо из твоего сна?
— Не сейчас.
— А блондин-то, блондин куда делся?! — никак не успокаивалась Люся. — Ах да, ты ведь не можешь говорить! Так брюнет собирается помочь тебе вспомнить слово на визитке?
— Кажется.
Настя мельком посмотрела на Владимира и увидела, что тот, сложив руки на груди, изучает ее мягким и проницательным взглядом психоаналитика.
— Вы хотите использовать свое незаконченное медицинское образование? — высказала она догадку.
— Точно, — подтвердил он. — Если вы видели слово на визитке, оно застряло в вашем подсознании, словно елочная иголка в ковре.
— Люся, я тебе позже перезвоню, — заявила Настя и, положив трубку, снова обратилась к Владимиру:
— А вы умеете работать с подсознанием?
— Я владею гипнозом. Только перед сеансом вам нужно расслабиться. У вас есть вино?
— Учтите: я, как выпью, сразу забываю про манеры и веду себя с мужчинами совершенно неприлично.
— Ну, хорошо. Можно ограничиться горячим сладким чаем.
Он сам напоил ее чаем, уложил на диван и снял со стеллажа декоративные часы с серебряным маятником, приказав смотреть на него не отрываясь. Настя обратила внимание на то, что руки у него и в самом деле докторские — белые и ласковые.
— А что, если я не поддамся гипнозу? — спросила она, неотрывно следя за этими руками.
Больше ей сказать уже ничего не удалось — язык стал тяжелым, и руки стали тяжелыми, и веки тоже.
Она закрыла глаза и провалилась в бездонную яму.
Очнувшись, она с трудом поняла, где находится.
В комнате было темно и тихо. Под боком у нее лежало что-то большое, теплое и пахнущее мужским лосьоном. Перекатившись через препятствие, Настя мигом очутилась на полу.
Точно зная, что торшер стоит справа от окна, она на четвереньках побежала в нужном направлении и дернула за веревочку. На ковер тотчас же свалился кружок света, очерченный абажуром. Все еще на четвереньках, Настя обернулась назад и увидела, что Владимир лежит на боку, повернувшись лицом туда, где только что находилась она сама. К невыразимому ее облегчению, он был полностью одет. Не сумев совладать со своими чувствами, она вскочила на ноги и гневно закричала:
— Эй! С чего это вы разлеглись на моем диване?
Владимир резко поднялся и одним движением сбросил ноги на пол.
— Я не смог вас разбудить, а было уже три часа ночи.
— Надо заранее предупреждать, что вы только вводите в транс, а выводить не умеете!
— Я умею, — обиделся Владимир. — Я вас давно из транса вывел. Вы сразу же решили выпить вина, а потом уложили меня на диван рядом с собой, обняли, стали говорить хорошие слова…
— Хорошие — это какие? — мрачно поинтересовалась Настя. — И вообще: почему я решила пить вино?
— Откуда я знаю?
— А кто знает? — рассердилась Настя. — В здравом уме я бы ни за что не пила. Значит, вы меня не до конца разгипнотизировали. Кроме того, я же вас предупреждала насчет вина!
— Я пытался вас остановить, — обиделся Владимир.
— И что?
— И вот, — он показал запястье, которое украшала красная лунка от зубов. — Вам до такой степени хотелось выпить, что вы изволили кусаться.
— Ну, в общем, мне все ясно. А компьютер вы починили?
— Ясный пень.
— Почему же тогда домой не уехали?
