вдруг резко поставила чашку, так что часть кофе расплескалась на стойку. Она растерла лужицу локтем и сказала:
– Нет, я так не могу. Нужно что-то делать.
Сьюзи прошла в кабинет (я не отставал от нее ни на шаг) и включила компьютер. Дисплей, однако, почему-то не загорался. Сьюзи наклонилась, проверила, подключен ли кабель, пощелкала выключателем.
– Компьютер неисправен? – спросила она у меня.
Мне-то откуда знать? Внезапно я почувствовал слабый, почти неразличимый запах маркера, которым Берни писал и рисовал на доске. Вообще этот запах очень острый и всегда проясняет голову. Тоненькая ниточка следа привела меня к окну. Я гавкнул.
– Хочешь во двор, Чет?
Хочу.
Сьюзи выпустила меня через парадную дверь. Я побежал к боковой части дома, через короткую аллею между нашим участком и землей старика Гейдриха. Усиливающийся запах маркера привел меня к свернутому садовому шлангу, всего в нескольких шагах от окна кабинета. Шлангом, понятное дело, никогда не пользовались (тема воды, вы же помните). Рядом с ним в пятне света, падающем из окошка, я обнаружил небольшой иззубренный обломок белой пластиковой доски, на котором виднелся рисунок Берни – тот самый бородатый дикарь – и какая-то подпись внизу. Я взял обломок доски в зубы и обернулся.
– Чет, что там у тебя? – спросила подошедшая Сьюзи.
Я показал находку. Сьюзи поднесла ее к свету и, щурясь, прочла:
– «Распутин… Призрак, шахта. С.В.». С.В.? – Она перевернула обломок другой стороной, там ничего не было. – С.В.? Шахта?
Услышав слово «шахта», я залаял. Громко. С соседского крыльца послышался сердитый голос старика Гейдриха:
– Заткните же этого чертова пса!
Я зарычал. Только Гейдриха мне сейчас не хватало!
– Тише, Чет, тише, – ласково сказала Сьюзи.
Мы вернулись в дом. Сьюзи села за письменный стол, разглядывая то, что осталось от доски.
– «С.В.», – задумчиво произнесла она. – «С.В.»…
Еще раз попыталась включить компьютер, безрезультатно. Достала из сумочки складной нож – точно такой же мы с Берни подарили Чарли на день рождения, хотя Леда сразу же его отобрала, – поддела заднюю крышку и сняла ее. Принялась разглядывать внутренности компьютера. Признаюсь, лично я там вообще ничего не увидел. Что же получается, у всех компьютеров внутри пусто?
– Материнскую плату вытащили, – сказала Сьюзи. Тарабарщина какая-то. – А «С.В.» может означать только одно, Чет.
Я ждал продолжения.
– То место, где я тебя нашла. Сьерра-Верде.
Да, да! Я завилял хвостом. Ну вот, с этим гораздо понятнее. Сьерра-Верде.
– Что еще может означать «С.В.»?
Вопрос не ко мне, милочка. Сьюзи вытащила из кармана ключи от машины. Я потрусил к двери.
Ночь. Едем в машине. Явственно чую запах собачьих галет – а, ну да, Сьюзи же держит на заднем сиденье целую коробку, – но мне их не хочется. В желудке странное ощущение, он словно бы сжался и подтянулся. Подавшись вперед, Сьюзи крепко сжимает руль обеими руками, в свете фар встречных автомобилей я вижу ее сосредоточенное лицо. Иногда она бормочет себе под нос: «Не верю в судьбу…» или «Как я могла позволить Дилану снова втянуть меня…»
Помню я этого Дилана: смазливый тип, но беспутный, да еще и уголовник. Уж меня-то он никуда бы не втянул, как бы ни старался. На самом деле люди далеко не всегда правильно оценивают своих сородичей, то есть других людей. Мы, я и мои соплеменники, в этом плане обладаем более тонким чутьем. Иногда человеку удается перехитрить нас (некоторые двуногие на удивление склонны к обману и хитрости, прямо как лисы), однако обычно мы с первого нюха распознаем таких особей.
Через некоторое время автомобилей на дороге стало гораздо меньше, и лицо Сьюзи почти все время скрывала темнота. Мы съехали с шоссе и начали подниматься в горы, все выше и круче. В свете редких встречных машин я видел, что в глазах Сьюзи стоят слезы. Я положил лапу ей на колено. Она ласково потрепала меня по холке.
– Берни и вправду играет на гавайской гитаре? Вот бы послушать…
Пустынный отрезок дороги мы преодолели в тишине.
– Надеюсь, что… – Не договорив, Сьюзи умолкла.
Не совсем понял: ее надежды связаны с гавайской гитарой или с чем-то еще? Берни действительно очень хорошо играет, вернее, играл раньше, разные песни, например, «Вверх по ленивой реке», «Когда на юг снисходит ночь», «Джамбалайя» и мою любимую «Хэй, Бо Дидли». Сам Берни больше всего любит «Переполох в Касбе» – когда он исполняет ее, я пользуюсь моментом и хожу в туалет.
– Я ведь далеко не глупа: тысяча четыреста баллов за ТАС [5], диплом с отличием… Как же можно было так промахнуться?
Ничего не понимаю. О чем это Сьюзи?
– Господи, меня скоро вырвет!
Охо-хо. На всякий случай я отодвинулся подальше к двери.
Однако Сьюзи не вырвало, наверное, спазмы в желудке прекратились. Такое иногда бывает – я вспомнил эпизод с анчоусами, который мог бы закончиться даже хуже, чем вышло на самом деле.
За окнами автомобиля проносилась ночь. Один раз во мраке мелькнула пара желтых кошачьих глаз, только гораздо крупнее. Шерсть у меня на загривке встала дыбом. Я знал, что скрывается там, в темноте.
– Это правда, что он крепкий, как кремень? – продолжала Сьюзи. – Я знавала пару-тройку крепких парней, никто из них не умел рассмешить меня или играть на гавайской гитаре. С другой стороны, учеба в Вест-Пойнте, армия, боевой опыт… О Господи! – Она закусила костяшки пальцев – у людей это признак страшного огорчения и беспокойства (я, кстати, тоже иногда делаю что-то подобное). – Ах, если бы мы умели предвидеть, что нас ждет за углом! – горестно воскликнула Сьюзи.
Сьюзи мне очень нравится, несмотря на то что порой ее трудно понять. Вот хотя бы эта фраза: «Предвидеть, что нас ждет за углом». Полная ерунда. Достаточно хорошенько обнюхать угол (делов-то!), и сразу узнаешь все, что нужно. А если, к примеру, за углом лежит что-нибудь вкусненькое… Уф-ф, пожалуй, не стоит мудрить. Я выбросил все эти мысли из головы и уютно свернулся калачиком на сиденье. Да, Берни у нас – ого-го! Раскидал тех байкеров, словно игрушки. С ним просто не может случиться ничего плохого. Мои глаза сами собой закрылись.
Когда я проснулся, мы двигались по главной улице Сьерра-Верде. Мимо промелькнул неоновый бокал мартини в темном окне бара, перед которым в этот час не было ни одного мотоцикла. Откуда-то со стороны донесся нервный визгливый лай, какой издают мои собратья посреди дурного сна; я сразу вспомнил заведение в следующем переулке, клетки и белую струйку дыма из трубы.
Сьюзи не свернула в переулок,
