Смущенный вид Фарсингтона несколько удивил Тьюстла, но прежде чем он успел спросить, в чем дело, из–за спины послышался незнакомый голос.
– Вы, кажется, недолюбливаете шотландцев, сэр? – ледяным тоном осведомилась Иможен.
Омир вздрогнул, слегка повернулся на стуле и узрел высокую рыжую женщину. Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы зал притих в ожидании скандала. Мак–Рей поудобнее устроился у себя в уголке, не желая упустить ни единого эпизода, ибо зрелище, как он догадывался, обещало быть феерическим. А Тьюстл, сообразив, что допустил бестактность, стал держаться еще более вызывающе.
– А почему мое мнение вас так интересует, мисс? – не поднимаясь с места, проворчал он.
– Я шотландка, сэр!
– Тем хуже для вас!
Смешок застрял в горле Тьюстла, ибо мисс Мак–Картри, деликатно взяв двумя пальцами чашку обидчика, преспокойно вылила кофе на его канареечно–желтый жилет. Омир возмущенно икнул.
– Это вам сувенир из Шотландии, сэр! – бросила Иможен.
И под хохот слегка шокированных, но в глубине души очень довольных неожиданным развлечением посетителей, мисс Мак–Картри гордо прошествовала на место. Тьюстл не мог стерпеть такого позора и тоже подошел к столику шотландки и журналиста.
– Вы сопровождаете эту даму, сэр? – осведомился он.
– Да, мне и в самом деле выпала такая честь…
От увесистой пощечины Тьюстла с Хэмиша слетели очки, но коммивояжер так и не успел насладиться победой, ибо в ту же минуту мисс Мак–Картри, разбила о его голову блюдо из–под пудинга. Англичанин без чувств рухнул на пол. Метрдотель и старший официант немедленно бросились усмирять Иможен, но она не желала сдаваться. Старший официант отнюдь не был шотландцем, зато имел немало оснований жаловаться на метрдотеля. Сообразив, что наконец–то подвернулся великолепный случай отомстить, парень сделал вид, будто помогает шефу, и незаметно нанес ему превосходный короткий удар правой. Метрдотель отлетел, сбив с ног только что поднявшегося Тьюстла. Мак–Рей не видел, кто оказал им неожиданную поддержку, и тут же съездил тайному союзнику по носу. Тот, взвыв от боли, покинул поле сражения. Мисс Мак–Картри осталась победительницей, но, к несчастью, решила закрепить победу,
– Смерть английским узурпаторам! – завопила она во всю силу легких.
Никто не понял, почему «узурпаторам», но и первой части лозунга оказалось достаточно, чтобы разъярить верных подданных Ее Величества. Весь оставшийся персонал ресторана налетел на Иможен, и схватка закончилась бы очень быстро, не окажись, к великой беде официантов, в зале двух ирландцев. Уж они никак не могли отказать себе в удовольствии наподдать англичанам. Один, крепкий сорокалетний мужчина, для начала расквасил физиономию соседа, имевшего неосторожность громко выразить неодобрение словам мисс Мак–Картри, а потом, в свою очередь, громко заорал:
– Смерть английским убийцам!
Реакция последовала незамедлительно – на ирландца насели сразу три джентльмена. Второй ирландец, перевернув мешавший ему столик, принялся защищать земляка с тыла. Тем временем Мак–Рей и Иможен швыряли все, что попадалось под руку, в головы официантов. Те только успевали уворачиваться. Однако кому–то из них в конце концов все же удалось схватить Иможен за руки. Оценив опасность, мисс Мак–Картри кинула новый призыв:
– Неужто здесь нет ни одного настоящего горца?
Их оказалось трое. До сих пор они избегали вмешиваться в драку – кому охота портить новый костюм? – но бывают обстоятельства, когда шотландец под страхом бесчестья вынужден отбросить древний инстинкт экономии, а потому все три горца ринулись выручать Иможен. Неожиданный натиск сломил официантов, и они разбежались, думая лишь о том, как бы поскорее выбраться в холл. Ирландцы тоже явно теснили противника. Тьюстл в полуобмороке лежал на полу, и время от времени по его распростертому телу пробегали то одни, то другие. Приятель Омира Фарсингтон, забившись под стол, подручными средствами пытался остановить хлеставшую из его носа кровь, задыхался, кашлял и никак не мог взять в толк, каким образом, войдя в хорошо знакомый ресторан полакомиться «тод–ин–зе–хоул»[27], он попал в такую жуткую передрягу и почти утратил человеческий облик. Мало–помалу совместными усилиями шотландцы и ирландцы вытеснили англичан в холл. Мисс Мак–Картри, вскарабкавшись на стол, подбадривала своих сторонников.
– Это новый Баннокберн, Хэмиш! – радостно крикнула она улыбающемуся Мак–Рею.
Увы! Пронзительный свист оповестил победителей, что на поле сражения прибыла полиция и удача в последний момент изменила им, как при Ватерлоо. Вид полицейской формы успокоил страсти, и по приказу толстяка сержанта констебли, собрав здоровых и раненых, усадили их в машину и повезли в участок. Там всех и заперли. Но прежде, чем их разлучила решетка камеры, Мак–Рей успел крикнуть Иможен:
– Это был не Баннокберн, мисс, а Каллоден!
Судья, пред которым вскоре предстали все участники драки, никак не мог разобраться, что произошло. Показания выглядели настолько противоречиво, что сначала он решил, будто по неизвестной причине сцепились шотландцы и англичане. Однако присутствие двух ирландцев несколько осложняло дело – судья тщетно ломал голову, им–то что понадобилось в этой заварушке. Некто Фарсингтон рассказывал нелепую историю о том, как он, шмыгая окровавленным носом, ел под столом ломтики говядины в тесте. Другой клялся, что его новый жилет нарочно залили кофе и сделала это вон та длинная тощая тетка, а потому ему пришлось стукнуть по физиономии журналиста из Глазго. Подобная логика никак не укладывалась в голове судьи. Рыжая шотландка, предполагаемая виновница происшествия, ограничилась кратким замечанием, что все это – очередная несправедливость и ущемление законных прав шотландцев со стороны властей. И долго еще злополучный судья пытался сообразить, какими извилистыми путями эта мегера пришла к выводу, будто это он лично виновен в смерти Марии Стюарт. Какой–то сорокалетний толстяк жаловался, что спокойно ел пирожное с патокой, как вдруг ни с того ни с сего сосед грубо ударил его по лицу, и больше он ничего не помнил. Означенный сосед, оказавшийся ирландцем, на вопрос судьи дал весьма лаконичное объяснение:
– Я услышал крик «Смерть англичанам!», ваша честь.
– И этого достаточно, чтобы так зверски обойтись с соседом?
– Это не зверство, ваша честь, а справедливое возмездие! Стоит мне увидеть англичанина – руки так и чешутся…
– Позвольте, я тоже англичанин!
– Знаю, ваша честь, но я уважаю английские законы, во всяком случае, когда у меня нет другого выхода.
– А что, если я отправлю вас на несколько дней в тюрьму?
– Ирландца английской тюрьмой не удивить, ваша честь.
Судья был человеком миролюбивым и терпеть не мог никаких осложнений, поэтому он просто разделил сумму, в которую владелец ресторана оценил убытки, на равные доли по числу участников драки. При этом он отверг все жалобы на причиненные увечья и порванное платье, справедливо полагая, что никто никого насильно не заставлял лезть на рожон. Как только арестованные заплатили штраф, им позволили уйти. Иможен и Мак–Рея у двери поджидал Гастингс.
– Ну, мисс Мак–Картри, вам снова удалось избежать заключения?
– Сама удивляюсь, инспектор! Ведь обычно за решетку отправляют невиновных, а вовсе не тех, кого следовало бы…
При этом шотландка так незаметно подмигнула журналисту, что только слепой мог ничего не заметить.
– Насколько я понимаю, мисс, вы упрекаете меня в том, что убийца. Джона Мортона и Ислы Денс еще не пойман?
Иможен опять начала нервничать.
– Слушайте, Гастингс, издевайтесь сколько угодно над другими, но Иможен Мак–Картри оставьте в покое! Вы никогда не арестуете убийцу! Вы просто не можете этого сделать!
– И почему же, мисс?
– Да потому что…
Мак–Рей, предчувствуя катастрофу, поспешил вмешаться в разговор:
– Мисс Мак–Картри, все эти волнения вас вконец издергали… Не хотите ли выпить чашечку чаю?
Шотландка уже сообразила, что едва не бросила Гастингсу обвинение в убийстве, и тут же взяла себя в руки.
– Вы правы, Хэмиш… Я и сама чувствую, что пора перекусить. Но прежде чем я уйду, мне бы очень хотелось узнать, инспектор, каким чудом вы здесь оказались?
– Все очень просто, мисс. Представьте себе, я, вопреки мнению некоторых, неплохо знаю свое дело!
По дороге в Каллендер, куда они рассчитывали добраться к ночи, Иможен извинилась перед Мак–Реем за все, что случилось по ее вине. Но журналист, похоже, ничуть не переживал и чувствовал себя как рыба в воде.
– Не волнуйтесь из–за меня, мисс! Теперь я не сомневаюсь, что смогу написать о наших общих приключениях не только серию статей, но, возможно, и книгу. По–моему, это вполне стоит нескольких щелчков и тычков!
