– Нож оставь, Остальное забирай, – скомандовал Фодерингей Шпале, тот переложив барахло обратно в карманы и потопал в сортир.
– Ну что ж, парни, пока мы ждем опоздавший, не худо бы повторить процедуру. Поставьте сумки у дальней стены, возвращайтесь на свои места И выверните карманы. Курево, выпивку, порнушку и даже траву можете оставить, мы конфискуем только наркотики класса А и оружие, – сообщил Грегсдн.
Возмущенней ропот облетел классную комнату, и туповатйй крысеныш за соседней партой пробурчал, что здесь еще страшней, чем в России.
Наркотиков класса А у меня не было (причем никогда – не мой профиль), однако я не зря посещал уроки труда: в четвертом классе я потратил целых пол года на то, чтобы тайком сделать метательные звездочки. К счастью, я предвидел вероятность шмона, поэтому надежно припрятал их под стельками кед.
– А теперь всем разуться!
Мать твою!..
– Метательные звездочки? Гм, неплохая работа, – оценил Фодерингей и положил их в кучу к остальному самодельному оружию. В итоге на столе Грегсона выросла горка из выкидных ножей, заточек, пневматических пистолетов, рогаток, коротких дубинок и нунчаков, которых хватило бы, чтобы размазать по стенке обе банды из «Вестсайдской истории». Среди прочего обнаружился и маленький пакетик с белыми таблетками, которые Фодерингей, очевидно, причислил к тому самому классу А. Судя по всему, их присутствие расстроило Грегсона сильнее, чем вид всего остального арсенала.
– Чье? – грозно спросил он. – Мистер Фодерингей, вы помните, у кого это нашли?
Ротвейлер почесал в затылке, потом выволок из-за парты толстого, как бочка, малого, которому мамаша велела принимать «лекарство для желудка», и подтолкнул вперед.
– Они не мои, не мои! Это он положил их мне на парту, – заскулил Бочка, показывая на своего соседа с коротким ежиком рыжих волос и явными трудностями в обучении. Не успел Рыжий и рта раскрыть, как Фодерингей сгреб его за шиворот и потащил обоих к доске.
– Стукало вонючее! – злобно прошипел Рыжий Бочке, косвенно выдавая себя.
Фодерингей поставил их перед классом как раз в тот момент, когда Шпала вернулся из сортира. Грегсон взял со стола одну из самодельных дубинок и потребовал, чтобы провинившиеся развернулись к нему лицом.
-. Наркоты класса А в моей школе быть не должно, ясно? Если приперло покурить травку вечером после занятий – курите сколько влезет, но я не позволю, чтобы мои ученики глотали колеса или вмазывались на уроке под партой, в то время как мы стараемся вас чему-то научить. Усвоили?
– Да, э-э… мистер Грегсон, – буркнул Рыжий.
Бочка опять повел себя не по-мужски.
– Это же не мое, это его, – упорствовал он.
Его скулеж довел Грегсона до белого каления.
– Я знаю, что не твое, но доносчиков под этой крышей я тоже не потерплю! – рявкнул он и огрел Бочку дубинкой по плечу.
Рыжий тоже огреб свое, однако я заметил, что его Грегсон наказал вполовину слабее, чем стукача Бочку. Оба запрыгали, со свистом втягивая воздух и потирая плечи, а директор принялся изучать дубинку.
– Кто ее сделал? – спросил он, когда Рыжий и Бочка уселись за парту.
После только что увиденного признаваться в авторстве никто особенно не спешил. То есть, никто, кроме какого-то тормознутого урода позади меня.
– Он. – Тормоз ткнул в меня пальцем.
Грегсон онемел от удивления.
– Ничего подобного! – запротестовал я. – Метательные звездочки сделал я, а дубинку – нет. Не знаю, чья она.
Грегсон подошел ко мне, помахивая дубинкой. Я вжался в стул, ожидая удара. Держись, они не имеют права это делать, твердил себе я. Рукоприкладство незаконно, учителям запрещается бить учеников, С другой стороны, рассудил я, Аткинсону, моему прежнему директору, ничто не помешало высечь меня, и заступников мне тоже как-то не нашлось. Едва Грегсон начал помахивать дубинкой, я зажмурился и глубоко вдохнул, приготовившись к боли, однако ее не последовало. Тормоз, сидевший сзади меня, вдруг взвизгнул; обернувшись, я увидел, как он потирает плечо.
– Хорошая штука, – кивнул мне Грегсон и одобрительно похлопал по спине перед тем, как вернуться за свой стол.
– Итак, один раз я уже сказал и больше повторять не буду: стукачам и доносчикам в моей школе не место. Заслужили наказание – стисните зубы, как подобает мужчинам, и заслужите уважение. Покажете на кого-нибудь пальцем или заскулите – близко познакомитесь с изделием мистера… – Грегсон пробежал глазами по журналу – Банстеда. И прежде чем указывать нам, что мы не имеем права бить учеников, поинтересуйтесь вот у этих троих парней об их впечатлениях, и они скажут вам, что мы не только можем, но и будем применять силу. Школьных инспекторов тут нет, джентльмены, и папочка с мамочкой тоже не прибегут на помощь.
Вы здесь одни, поэтому слушайте и запоминайте, что вам говорят, – закончил проповедь директор.
Усвоив из нашей первой встречи, что Грегсон - тип скользкий, я решил, так сказать, немного отстояться на якоре до тех пор, пока не выработаю собственные правила игры. Если уж на то пошло, мы приехали сюда на восемь месяцев, а не на полдня, и времени показать зубы у меня хватит.
Хорек привел в класс еще двоих: чернокожего малого в одежде размеров на восемь больше, чем надо, с выбритой на затылке картой Кройдонских трамвайных линий, и какого-то очкарика с отсутствующим выражением лица.
– Теперь все, – сообщил Фодерингей, ответив галочкой в списке две последние фамилии. Прежде чем занять места, новоприбывшим пришлось на глазах у остальных вывернуть карманы. У обоих отвалилась челюсть, когда они узналй, что сигареты, зажигалки, карты с голыми бабами – ну как же без них (кстати, моя колода, классная голландская порнуха, лежала в сумке, я подрачивал на нее все лето) – и даже травку можно оставить себе. Наркотиков класса А у новичков не было, поэтому их признали «чистыми».
– Отличная работа. Отодрал цепочку от заглушки в ванне? – поинтересовался Грегсон.
Смущенно озираясь, Четырехглазый признался, что позаимствовал ее с дедушкиного унитаза. Все расхохотались, включая Фодерингея (если честно, от его смеха по коже бежали мурашки), и очкарик немного расслабился.
- Усаживайтесь, и начнем, – сказал Грегсой.
Трамвай и Четырехглазый заняли свободные места. Грегсон кинул мне ни парту пачку бумажных листов и велел раздать. Я бегло просмотрел содержание – полтора десятка правил и инструкций, но прочесть их не успел, так как Фодёрингей начал угрожающе коситься на меня. Я быстренько обошел класс и выполнил поручение. Бочка все еще потирал занемевшее плечо, Тормоз тоже, и оба злобно щерились на меня, так что я довольно ухмыльнулся. Рыжий, напротив, делал вид, что ему абсолютно не больно и что он вовсе не прочь получить еще одну порцию тумаков вкупе с хорошим ударом в челюсть, поэтому я проигнорировал легкий тычок в спину, которым он меня угостил, и раздал оставшиеся листы.
– Благодарю вас, мистер… – Грегсон опять сверился с журналом, – Банстед. Как видите, перед вами перечень правил, которых мы попросили бы вас придерживаться в стенах школы. Я рассчитываю… В чем дело? – Директор вздернул брови, увидев поднятую руку Четырехглазого.
– Я не умею читать, – заявил тот, и класс немедленно наполнился смехом и улюлюканьем.
– Не умеешь читать? Ты же в очках!
Четырехглазый с жаром принялся доказывать, что это не имеет значения. Грегсон вздохнул и.сказал, что в таком случае зачитает правила вслух.
– Правило номер один: не выходить за территорию школы без разрешения. Правило номер два: употреблять выпивку и траву до пяти часов вечера не разрешается; наркотики класса А запрещены категорически. Правило номер три: применять, а также носить с собой на территории школы или вне ее какое бы то ни было оружие запрещено. Правило номер четыре: все, что находится в собственности школы, должно оставаться на своих местах. Правило номер пять: запрещается обсуждать вопросы, касающиеся обучения и воспитания в школе Гафин, с посторонними и ОСОБЕННО С РОДИТЕЛЯМИ. Правило номер шесть: ученики обязаны подчиняться преподавательскому составу БЕСПРЕКОСЛОВНО. Правило номер семь: в случае, если кто-либо из посторонних лиц начнет проявлять интерес к подробностям школьной жизни в Гафине, ученики обязаны немедленно доложить об этом преподавателям… Что непонятно? – Грегсон посмотрел на Рыжего, который вытянул руку.
– А зачем это, сэр?
– Читай правило номер шесть. Так, на чем я остановился… Правило номер восемь: любое задание преподавателя должно быть выполнено в установленный срок. Опоздания не допускаются, оправдания не принимаются. Правило номер девять: сексуальные контакты между учениками запрещены (последняя реплика вызвала непристойный гогот).
Тише, тише. Ученики, которые… Тихо, я сказал! Ученики, которые будут уличены в том, что клеят кого-либо из своих товарищей, вылетят отсюда в мгновение ока, а их родителям будет направлено письмо с объяснением причин отчисления из школы.
