Еще интереснее было то, что ни мне, ни Лельке не пришло в голову посоветоваться по поводу находки с какими-нибудь официальными лицами, ну хоть с тем же Стасом. Беззаконные мы с ней все-таки личности, неправедные. И на красный свет бегаем…
Кстати, о красном, неужели тем ребятам из бордового джипа как раз этот набор и нужен? И ради него весь сыр-бор? Стоп, мадам! Вместо того чтобы заниматься срочным материалом о подготовке к отопительному сезону, сидишь и упиваешься совершенно бессмысленными рассуждениями. И Лелька глядит на свой очередной перевод как-то рассеянно…
Да провалитесь вы пропадом со своими тайнами! Тут работы выше головы, а вместо этого в мозги лезет всякая дребедень. Клады, фальшивомонетчики, шпионы с синими глазами…
Добродетель гостеприимства побуждает нас накормить и приютить людей, вовсе не испытывающих нужды в еде и приюте.
Али-Баба
Та-ак. Терпение мое иссякло. Если это действительно крысы, я сейчас им хвосты поотрываю. Голыми руками. И на шею бантиками повяжу, чтоб неповадно было. Сколько можно — как спать ложишься, так начинается шурум-бурум.
Я прислушалась. Моя кровать стояла у наружной — примыкающей к сараю — стены, так что шум раздавался прямо у меня над ухом. Действительно, пора уже разобраться — то ли мне мерещится, то ли у нас в сарае стадо бегемотов бальным танцам обучается.
Выглянула в окно. Вот пропасть! Из сарая просачивался слабый свет. Да, пожалуй, придется побеспокоить любимую подругу.
— Лелька, спишь?
Лелька возлежала на диване в окружении полудюжины словарей и вовсю чего-то там переводила. В этой комнате шума было не слышно.
— Извини, что отвлекаю, но в сарае опять что-то шебуршит.
— Может, все-таки мышки? — с некоторой натугой и явной неохотой она оторвалась от лингвистических изысканий.
— Ага, громкие такие мыщки. И на удивление сообразительные — с фонариками.
— Вот черти, работать не дают! — выглянув в окно, Лелька призадумалась. — Нешто сходить поглядеть?
— А если мышкам не понравится, что их возня кого-то заинтересовала? — предположила осторожная я.
— Н-да, рискованно, — согласилась Лелька. — Ладно, не так еще и поздно. Следи в окно, я пойду Стасу позвоню.
В общем, это было весьма разумно. Но мне-то хотелось побыть героиней, понимаете? А Лельке хотелось позвонить участковому. Конфликт интересов, однако.
Стоя у окна, я пыталась сообразить, что делать, если «мышки» сейчас решат удалиться. Поднять шум, авось испугаются? Вооружиться сковородкой и прыгать на них с криком «банзай»? В кино нехорошим персонажам полагается тут же падать от неожиданности в обморок или что-то в этом роде, а главному герою остается лишь собрать весь смертоносный арсенал.
Собрать-то арсенал я тоже смогла бы…
А если наши «мышки» кино не смотрят? Если они в обморок не попадают, тут уж не до арсенала будет.
И, главное, я наверняка не смогу вовремя закончить материал. Хорошо им там изображать героев — когда никакой срочной работы над головой не висит. Тьфу!
Стас появился года через два. Хотя часы, наверное, отстучали минут десять. Влез в кухонное окно, благо оно выходило на противоположную от сарая сторону, зашел в мою комнату, послушал, посмотрел в окно…
На крышу сарая он, конечно, не полез. Погасил везде свет, абсолютно беззвучно — мне за неделю этого не удалось ни разу — открыл входную дверь и просочился наружу. Мы с Лелькой двинулись следом. Вот когда я порадовалась, что два дня назад не поленилась взять молоток и укрепить расшатанную ступеньку, скрипела она не слабее хорошей автосигнализации.
За углом сарая маячила темная фигура. Метра под два ростом. Или это со страху показалось?
В долю секунды Стас оказался возле фигуры, неуловимым движением усадил ее на землю и включил свой фонарь — аккурат злоумышленнику в лицо. Ай да участковый, ай да Анискин! А фонарь? Да это прямо прожектор ПВО какой-то! Фигура ойкнула, прислонилась к стене и зажмурилась. Росту действительно немаленкого, и плечи — во! — а вообще-то мальчишка. Лет, может, восемнадцати. Наш бравый капитан неожиданно отпустил парня и отвел фонарь чуть в сторону.
— Михаил? Ты чего это колобродишь, народ пугаешь? По ночам спать нужно. Не сильно я тебя?
Парень моргал, привыкая к свету.
— Станислав Андреевич? А… мы… извините…
Станислав Андреевич не стал дожидаться, пока «жертва» сформулирует свою мысль.
— Там Игорь с Витьком? — он мотнул головой на дверь сарая, откуда пробивался слабый свет.
— Ну! — Михаил попытался встать, с первого раза у него не получилось, он поморщился, потер бок. Капитан, не скрываясь, шагнул внутрь сарая, мы за ним. При свете фонаря, висевшего на стенке, двое стриженых парней не то собирали, не то разбирали какое-то железо. В углу стопкой лежали три-четыре гимнастических мата. Стас присел на них и укоризненно покачал головой:
— Нехорошо, ребята… В чужой дом, без приглашения… Спать людям мешаете… Игорек, положи железку, тяжело ведь.
— Станислав Андреевич, да мы ничего плохого… Мы хотели по-тихому все убрать. Блин! — парень, которого назвали Игорем, самый худой из троих, хотел, кажется, сказать что-то другое, но, глянув на Стаса, поперхнулся. А ведь и вправду блин! Предмет, который Игорь уронил себе на ногу, не мог быть ничем иным, кроме как блином от штанги. Он ведь тяжеленный! Удивительная выдержка у парня.
Среди остального «железа» столь же явно просматривались элементы импровизированного тренажерного зала: стойка под штангу, еще стопка блинов, седло от «велосипеда»…
— Нас еще Жора пустил, мы ему не мешали. И Валя тоже…
— Какая еще Валя? — среагировала я на появление нового имени. Прямо как в «Черной кошке», то бишь «Месте встречи», которое «изменить нельзя» — «кто такая, почему не знаю?» Что еще за Валя? Жорина супруга или так, пассия? Тогда почему Стас ничего про нее не сказал?
Мой вопрос, однако, остался без ответа. «Мальчики» предпочитали обращаться к хозяйке:
— Да мы за день все уберем, правда, не сердитесь.
Лелька «Валю» тоже проигнорировала:
— Погодите, народ, вы тут железо таскали? Тренировались?
Вот правильно! Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Пусть даже речь не о еде, а о чем-то совершенно противоположном.
— Ну да, а где же еще? В качалке дорого, да и ездить далеко. А у нас у всех сараи барахлом разным забиты…
— А зимой как же? — не унималась дотошная Лелька.
— Тут от дома тепло, только когда больше пятнадцати, тогда холодно, железо мерзнет.
— Мальчики, объясните, почему, когда вы тут пытались убирать, мне музыка мерещилась? — меня действительно страшно это занимало.
— Она не мерещилась, мы думали, с ней не так заметно будет. Ну, чтобы заглушало… Мало ли… Какая-то музыка, откуда-то доносится…
Лелька ошарашенно покачала головой:
— Потрясающе…
— Леля, вы их не ругайте, — вклинился в диалог Стас. — Мальчики очень приличные, да и помочь могут, если что. Ну там, забор починить, шкаф подвинуть, руки у ребят из нужного места растут, сами видите, — он широким жестом обвел обстановку импровизированного зала. — И живут рядом. Михаил — за вашим домом, только его ворота не на Губернаторскую, а на Речную выходят, а эта парочка чуть подальше. Может, они вам и не будут мешать? Вы ведь все равно сараем не пользуетесь?
— Да я вовсе не собираюсь их выгонять, пусть занимаются, только… можно нам с Ритой тоже?
Игорь с сомнением поглядел на нас. Ну, естественно, я и сама габаритами не отличаюсь, а Лелька и вовсе нежное создание. Но она уже «загорелась». А когда Лелька «вспыхивает», на чужие сомнения ей плевать.
— Думаете, только вам хочется поближе к дому заниматься? У меня сынишке пять лет, ему тоже не вредно будет, а то кожа да кости. Под вашим руководством, а? — Спортсмены от счастья потеряли, похоже, дар речи — только закивали наперебой. Лелька полюбовалась немой сценой и махнула рукой. — Пошли чаю попьем, а то у нас с Риткой еще работы навалом. Только вы уж сегодня не шумите, ладно? Завтра по свету придете и займетесь. Вам ведь ключ от калитки не нужен?
— Нет, — опомнился Михаил, уже переставший держаться за бок. — Там у забора доска сдвигается.
— Ну вот и ладушки, — Лелька скользнула в дверь первая. Ага, догадалась я, улыбаться доблестной милиции ты готова, однако показывать сегодняшнюю находку не хочешь, а оставила ее на столе, на самом виду. Не возражаю!
Что же за Жора тут жил? И что за «Валя», которая «тоже»?
В процессе опустошения пятилитрового чайника — кстати, тоже трофей знаменитой Генеральной Уборки — удалось выяснить, что «Валя» был вовсе не тетей, а дядей Валерой, водил знакомство с Жорой, приходил к нему, даже жил тут некоторое время. Стас, на котором аккурат в это время висели разборки между местными и пришлыми — «рыночными» — жильцами, в подробности не вникал. Мужик — то есть «Валя» — вроде приличный, проблем не создавал, чего цепляться. Все лучше, чем пустой дом на участке. Документы на всякий случай проверил — правда, фамилию забыл уже — и все.
