Про себя Стейси решила, что все равно выведает все про незнакомца. Просто своими способами.
* * *
– Ну и… и как у нее дела? – неуверенно поинтересовался Максим, глядя на лестницу.
Он уже и не знал толком, как действовать. Если бы он встретился с Евой после того, как все произошло, было бы лучше… Но он просто не смог. Точнее, он-то приехал в воскресенье, но она не захотела его видеть, а настаивать Максим не решился.
Она вообще ни с кем практически не общалась после смерти собаки. Внешне Ева казалась вполне спокойной, но чувствовалось, что она отстранилась. Она выходила из своей комнаты, чтобы поесть, и сразу же возвращалась обратно. Дом девушка не покидала вообще. Что происходит у нее на душе, что она планирует – для всех оставалось загадкой.
– Я понятия не имею, как у нее дела, но рискну предположить, что плохо, – устало отозвался Эрик.
Он приехал сегодня, скорее всего, всю ночь провел за рулем. А сколько не спал до этого – вообще сказать сложно.
Ему полагалось все это время оставаться на стройке. Там сейчас пик работ, фундаменты всех корпусов должны быть закончены до наступления холодов. Эрик лично следил за соблюдением всех сроков. Но Максим понимал, почему он не смог остаться в стороне.
Правда, к дочери Эрик тоже не лез. Он оставался на первом этаже дома, видно, ему было легче от самого осознания того, что она рядом.
– Ты насколько здесь? – поинтересовался Максим.
– Пока не знаю.
– А стройка?…
– Оставил там управляющих. Вроде бы ребята толковые, сильно напортачить не должны. Я знаю, что личное присутствие лучше всего. Но пока это не вопрос выбора для меня. За ней нужно следить.
– В смысле, поговорить с ней?
– Нет, – вздохнул Эрик. – Именно следить. Находиться с ней под одной крышей и наблюдать, чтоб она не взяла бензопилу, хоккейную маску и не пошла людей крошить.
– Думаешь, она сможет?
– Я это образно.
– Так и я не в прямом смысле! Я имею в виду, может она убить людей из-за того, что происходит сейчас?
Максим прекрасно знал, что девушка больна. Просто обычно он не сосредотачивался на этом знании, воспринимал его как данность и не лез ей в душу. А в такие моменты приходилось вспоминать…
Эрик не спешил с выводами:
– Не знаю. Но думаю, что вряд ли. Никогда раньше Ева не нападала ни на кого без причины.
– Сейчас у нее тяжелый период…
– Знаю, поэтому я здесь. Но я хочу верить, что она не сорвется, несмотря на то что пес этот был очень важен для нее. Черт, а ведь все неплохо шло, у нее почти не было приступов в последнее время…
– Может, вообще обойдется? – с надеждой осведомился Максим. – То есть она преодолела болезнь настолько, что нынешние события уже ничего не изменят?
– Если бы! Такую болезнь нельзя преодолеть, это тебе не простуда. Черт… Я рад, что этот пес спас ее, Вику и Марка. Но я бы хотел, чтобы все было иначе.
– Не факт, что мы оцениваем ситуацию правильно.
– Не факт, – согласился Эрик. – Но, знаешь, лучше подготовиться к худшему, и чтобы оно не случилось, чем наоборот… И раз уж про псов зашла речь… Есть в английском языке такое выражение: не будите спящих псов. Это про то, что если все хорошо, то не нужно провоцировать никого, пусть все останется как прежде. Вот только кое-кто этого выражения явно не знал…
– У русских такое тоже есть, – заметил Максим. – Не будите лихо, пока оно тихо – вот так вот. И сдается мне, что в нашем случае русский вариант подходит лучше.
– И то правда… Пойдешь к ней? Или опять здесь, со мной отсидишься?
– Пойду на этот раз. Передай Марку, что если она оторвет мне голову, с компанией пусть разбирается сам.
Здесь уже Максим старался отшутиться. Он не верил, что даже в таком состоянии Ева способна причинить ему вред. Скорее он боялся, что она проигнорирует его…
Нельзя сказать, что между ними существовало такое уж особое, интимное доверие. Но Максим льстил себе мыслью, что за счет предыдущих испытаний, пройденных вместе, он заслужил хоть какую-то симпатию с ее стороны. Этой небольшой привилегией парень дорожил и не хотел бы обнаружить, что все потеряно.
Возле ее двери он остановился, сделал глубокий вдох, стараясь унять учащенное сердцебиение. Максим собирался постучать, но голос Евы, донесшийся из-за двери, опередил его:
– Заходи. Я знаю, что ты пришел ко мне.
На слух она и раньше не жаловалась… хотя никто из знакомых Максима такой чуткостью не отличался. Что ж, хотя бы это осталось неизменным. Да и голос ее звучит совсем как раньше, нет ощущения, что что-то произошло или изменилось.
Он вошел внутрь. В ее спальне всегда царила чуть ли не армейская чистота: все строго на своих местах, ни малейшего беспорядка. Личных вещей тоже минимум, никаких бесполезных побрякушек, которые так любят девушки. На этом фоне выделялись разве что собачьи игрушки на полу и брошенный на комод поводок с ошейником.
Перехватив его взгляд, Ева пояснила:
– Это запасной ошейник. Тот был на нем.
– Мне очень жаль…
– Не начинай.
– Но мне правда жаль!
– Я знаю, – кивнула Ева. – Тебе жаль его. И меня тоже. Но зачем мне знать о твоих ощущениях? Я ведь не навязываю тебе свои.
– Я был бы не против, если бы ты поделилась со мной этим…
Однако она откровенничать не спешила:
– Нет. Некоторые вещи нужно нести в себе. Не давать больше никому. Чувствуй их до конца и пей до дна. Вот и все, что важно.
Ничего особенного в ее комнате не было. Ни хоккейной маски и бензопилы, в шутку упомянутых Эриком, ни какого-либо другого оружия. Так что не похоже, что Ева разрабатывала хитроумный план мести. Да и кому ей мстить? Не выяснили же, кто ту бомбу подложил!
Похоже, что все это время Ева просто сидела за ноутбуком. Но с чем именно она работала, Максим не видел – экран был развернут в другую сторону.
– Я хотел узнать, как ты…
– Нормально. Все под контролем.
– О тебе все беспокоятся, Ева… И я тоже беспокоюсь… Очень.
– Я понимаю, я ожидала этого. Не стоит. Передай другим, что я все еще управляю ситуацией.
– Но тебе плохо…
– И что?
– Я бы хотел помочь тебе… сделать что-то!
Ева повернулась к нему. Льдистые голубые глаза встретились с его взглядом, и почему-то стало холодно.
– Тогда верни Хана обратно, – медленно и четко произнесла девушка.
– Ты же знаешь, что я не могу…
– Значит, ты не можешь ничего.
– Мне не нравится такой подход. Я понимаю, что волшебных сил у меня нет… Но я хочу сказать, что ты можешь доверять мне. Что бы тебе ни было нужно, я со всем помогу! Что скажешь, то и сделаю!
– Что скажу, то и сделаешь, – задумчиво повторила Ева. – А не будешь потом докладывать Эрику или Марку?
– Нет.
Максим ответил уверенно и уже знал, что свое слово сдержит. Иначе было нельзя: Ева очень тонко чувствовала ложь. Секунда сомнения – и она ни за что не поверит.
Впрочем, уже можно было догадаться, что помогать ей вот так будет нелегко. Что, если она задумает совсем уж безумный план? А ему придется помогать и молчать, пообещал же! Но Максим не боялся этого по-настоящему. Пусть лучше так, ведь он будет рядом с ней! Она же все равно ввяжется в какие-нибудь неприятности, так лучше подстраховать ее, если есть такая возможность.
– Ты смешной. Но честный, – оценила Ева. – Это хорошо. Скоро я скажу, как ты сможешь помочь мне.
– Ты будешь… будешь мстить?
– Месть – это не то понятие, которое мне близко. Оно примитивное и детское. Я не верю в месть. Я верю в чувство равновесия. Любое действие должно иметь последствия. Поэтому я не могу позволить, чтобы тот, кто отобрал у меня кусок моей души, так и не узнал об этом.
На большом мониторе разбитая техническими «шумами» запись смотрелась нечетко. Но для камеры наружного наблюдения, да еще и снимавшей в ночное время, картинка все равно была впечатляющей.
– Смотри, вот здесь. – Марк указал на монитор шариковой ручкой. – Видишь движение?
– Где? – уточнил Баренцов.
Он проявил к этому делу живейший интерес, несколько неожиданный для Марка. Хотя, если задуматься, его можно было понять. Покушение было пусть и косвенно, но связано с открытием его спортивного центра. Если об этом станет известно, его репутация пострадает.
Да и потом, это был вопрос личной гордости. Как это так, открытие его детища использовали всего лишь как инструмент, чтобы организовать покушение?! Такого Михаил Баренцов стерпеть не мог.
Как ни странно, приятельские отношения с Марком отходили в данном случае на третий план. То есть они имели значение, но в мире бизнеса они вряд ли стали бы решающим фактором. Нет, на приятельском уровне Баренцов ему бы просто посочувствовал и пожелал всего хорошего. А тут – взялся помогать с расследованием.
Марк не возражал. Враг у них умный, жестокий и обеспеченный лучшими средствами нападения. А значит, и им отказываться от помощи нельзя. Именно поэтому он привез Баренцову запись с камер наблюдения в поселке.
