Размеренно, как это делала бы машина.
– Когда проснется Арти, как вы думаете? – спросил я.
– Когда я соберу завтрак, – ответила она. – Ты не обязан его дожидаться.
– Еще как обязан, – сказал я. – Мне надо с ним поговорить.
На этот раз она удостоила меня взгляда.
– О чем это?
– О затруднениях, – ответил я. – О той луже, в которую я сел.
– А что тут может поделать Арти?
– Не знаю, – сказал я, и это было правдой. Просто мне не пришло в голову, с кем бы еще поговорить.
– Если речь о деньгах, то Арти на мели, можешь мне поверить, – сообщила она.
– Не в деньгах дело. Мне просто нужно с ним посоветоваться.
Она подняла глаза от своей исчезающей яичницы и возобновила эти ш–шик, ш–шик, ш–шик. Потом на миг остановилась и спросила:
– Что случилось? Тебе нужен гинеколог?
– Господи, нет! Ничего подобного.
– Если дело не в деньгах и не в сексе, то я уж и не знаю, что сказать.
Вы ведь не старьевщик?
– Я? Нет, только не я. – Эта идея удивила меня не меньше, чем мысль о том, что ко мне подослали двух наемных убийц для исполнения своих служебных обязанностей. Я – старьевщик? Я – угроза для организации?
– Да, я тоже так не думаю, – сказала девица. – У вас слишком здоровый вид.
Это замечание можно было воспринять едва ли не как оскорбление, высказанное сухим деловым тоном в мгновения отдыха от пережевывания яичницы.
– Просто у меня возникли сложности, – сказал я. Сделав несколько глотков кофе, я сделал несколько шагов по комнате. Спал я полностью одетым и теперь чувствовал себя помятым и взопревшим, как человек, который спал полностью одетым. У меня было ощущение, будто я спал в автобусе, ехавшем по бездорожью.
– Извините, что темню, – сказал я, – но мне думается, что об этом деле лучше не распространяться.
Девица пожала плечами, прикончила яичницу и встала.
– Мне плевать, – сказала она.
Когда девушка пошла относить свою тарелку в раковину, я вспомнил, что располагаю сведениями, которыми вполне могу с нею поделиться.
– Меня зовут Чарли, – сообщил я – Чарли Пул.
– Привет, – сказала она, стоя над мойкой спиной ко мне. Своего имени она так и не назвала. – Ты хочешь разбудить Арти?
– А можно?
– Если ты этого не сделаешь, я сама разбужу.
– О. Ну что ж.
– Только долго не возитесь.
– Ладно.
Я вернулся в спальню с полупустой кофейной чашкой в руках. Арти лежал на животе, раскинув руки и ноги, и был похож на кривую свастику. Спал он, судя по всему, очень глубоко.
– Арти, – позвал я. – Эй, Арти.
Удивительное дело. Он тотчас открыл глаза, перевернулся на спину, сел и, посмотрев на меня, сказал:
– Хло?
– Нет, – ответил я. – Чарли. Чарли Пул.
Арти заморгал, потом одарил меня широченной улыбкой и произнес:
– Чарли, малыш! Рад тебя видеть. Давно не виделись, малыш!
– Я пришел вчера ночью, – напомнил я ему, еще не совсем веря, что он проснулся.
Арти по–прежнему широко улыбался и смотрел на меня сияющими глазами.
– Шикарная вечеринка! – воскликнул он. – Какая же шикарная вечеринка!
Потом Арти снова заморгал, улыбка сползла с его лица, и он уставился в пол.
– Ты спал на полу, – сказал Арти таким тоном, каким мог бы произнести «Ты шел по воде аки посуху». В нем слышалось недоверие, приглушенное благоговейным страхом. Арти еще дважды повторил свое высказывание, причем оба раза одинаково:
– Ты спал на полу. Ты спал на полу.
– Арти, – сказал я, решив, что он впрямь пробудился, – я вроде попал в переплет. Мне нужна помощь, Арти.
Он оторвал взгляд от пола. На этот раз улыбка Арти была растерянной, а глаза казались стеклянными.
– Чарли Пул, – задумчиво проговорил он. – Маленький Чарли Пул. Спал на полу. Попал в переплет. Маленький Чарли Пул.
– Мне нужна помощь, – повторил я.
Арти развел руками.
– Рассказывай, малыш, – сказал он так тихо и проникновенно, как ни разу еще не говорил на моей памяти. – Расскажи мне все. Начинай.
Начинать. С чего начинать? Во–первых, попытка парней убить меня.
Во–вторых, история про дядю Эла, организацию и бар в Канарси. В–третьих, блуждание по улицам почти без денег и без пальто. Но где же тут начало?
И тут я вспомнил имя, которое слышал прошлой ночью, когда мой дядя Эл разговаривал с убийцами. Агрикола. Вот с кого, наверное, все началось. С Агриколы, человека, который приказал убийцам убить меня. Поэтому я сказал:
– Арти, ты не знаешь человека по имени Агрикола? Он в какой–то преступной шайке.
– Агрикола? Фермер? Черт, конечно.
– Так ты его знаешь?
– Фермер Агрикола. Его все знают. По крайней мере, знают о нем. Сам я с ним, разумеется, никогда не встречался – он слишком большая шишка. Кроме того, большую часть времени он сидит у себя на ферме в Стейтен–Айленде.
– Стейтен–Айленд, – повторил я.
– Естественно, я слыхал о нем, когда торговал пилюлями, понятно? Он из высших эшелонов. А может, и вообще всем заправляет, почем мне знать. Тебе известно, что я бросил торговать этим зельем? Посмотрел по телеку документальный фильм о вреде пристрастия к наркотикам и, скажу тебе, малыш, это было как откровение. Перед тобой – новый Арти Декстер, совсем другой человек, хочешь – верь, хочешь – не верь. А теперь так нагрузился сознанием общественной пользы, что…
– Агрикола, – сказал я.
– Если ты задумал сорвать лишнюю копейку, сбывая пилюли в своем баре, послушайся моего совета, не делай этого. Настанет утро, когда ты посмотришь на себя в зеркало и скажешь…
– Нет, – сказал я. – Не в том дело. Этот парень, Агрикола, послал…
Но тут открылась дверь, и в спальню вошла лиловоокая красотка с волосами цвета воронова крыла.
– Время, господа, – сказала она – Прошу вас.
– Хло! – заорал Арти, сбрасывая одеяло и растопыривая руки. – Ты идешь к своему папочке?
– Надеюсь, что не к нему, – ответила красотка.
На Арти не было пижамы. Чувствуя, как мои щеки заливает давно забытый юношеский румянец, я забормотал:
– Э… Арти… ну… потом… э… поговорим… э…
И попятился прочь. Я покинул комнату через дверь в ванную, потому что этот маршрут позволял мне держаться подальше от Хло, которая уже стягивала портки, не обращая на меня никакого внимания.
Оказавшись за закрытой дверью ванной, я почувствовал себя намного лучше. Я услышал, как Арти вопит: «Ах–ха!..», а потом настала тишина.
Поскольку я очутился в ванной и делать мне было нечего, я умылся. Я не стал снимать грязную одежду, потому что ее все равно пришлось бы натягивать снова, а мне не хотелось этого делать. К примеру, я знал, что воротник моей рубашки уже наверняка почернел, но пока я не видел его, это меня не очень беспокоило. Поэтому я просто омыл руки и лицо, почистил зубы, нанеся пасту на палец, прополоскал горло и покинул ванную через другую дверь, чувствуя себя значительно бодрее.
Входя в гостиную, я услышал телефонный звонок. Я огляделся, но телефон стоял в спальне, и до меня донесся вопль Арти: «Ну вот, всегда так! Каждый раз, черт возьми!» Телефон больше не звонил. Наверное, Арти снял трубку.
Я порылся на полках, нашел среди пластинок старую книжку в бумажной обложке, рассказывающую о мультфильмах Чарлза Адамса, и уселся читать ее, дабы отвлечься от мыслей о насилии и членовредительстве.
Только похоже, не та книга мне попалась.
Вскоре Арти и Хло вышли из спальни. Оба были одеты. Оба имели здоровый вид и держались бодрячками. Арти оживленно потирал руки.
– Итак, Чарли, ты хотел со мной поговорить, малыш.
– Кофе? – спросила Хло.
– Вот это правильно, – сказал Арти. – Кофе для всех – для меня и моего войска. Чарли, ты как?
– С удовольствием, – ответил я.
– Прекрасно. – Арти хлопнул в ладоши, уселся в кресло напротив меня и сказал:
– Начали!
– И можешь передать своему дяде Элу, что он не умеет правильно выбрать момент, – донесся из кухонной ниши голос Хло.
– Дяде Элу? – переспросил я.
Арти нахмурился и сказал Хло:
– Это же сюрприз, чмо ты эдакое! Он не хотел, чтобы мы говорили.
– Я забыла, – ответила Хло. – Извини.
– Давай поговорим, – предложил Арти. – У тебя трудности, тебе нужен совет. Это как–то связано с Фермером Агриколой?
– Нет, погоди, – заспорил я. – Дело нешуточное. Что там насчет моего дяди Эла?
– Забудь, ладно? – попросила Хло. – Я уже жалею, что заговорила об этом. Я не хотела ничего испортить.
– Слово – не воробей, – сказал ей Арти. – Теперь–то уж чего. На фига было пасть разевать, идиотка.
Тон, каким он это произнес, был отнюдь не таким грубым, как сами слова.
Казалось, сейчас Арти попросту не мог по–настоящему разозлиться на Хло.
– Можешь подать на меня в суд, – заявила она и снова принялась варить кофе.
