Я спокойно посмотрела на Алису и тихо сказала:
— Мой внешний вид — маскировка. Сама сообрази, разве можно носиться по улицам с пистолетом в руке? Мне нельзя привлекать к себе внимание.
— Ну-ну… — с сомнением протянула Алиса.
Понимая, что возможная клиентка может выскользнуть прямо из рук и мне тогда снова придется торчать тут в гордом одиночестве, в компании с книгой, я быстро сказала:
— Давай поступим так. Ты расскажешь про свою беду, я, естественно, помогу тебе, а денежные расчеты оставим на потом. Хорошо? Насколько я поняла, ты нуждаешься в поддержке, а рядом никого нет.
Алиса кивнула:
— Верно.
— Тогда начинай! — велела я, сев за письменный стол и для пущей важности опустив крышку ноутбука. — Не бойся, мы тут одни, никаких записывающих устройств не имеется, компьютер я выключила.
— Да? Ну не знаю… А впрочем, что я теряю?
В общем, так: ничего противозаконного я не совершила, — пожала плечами Алиса, — просто оказалась в идиотской ситуации. Сегодня на Валовой улице действительно погиб мой муж, Алексей Петрович Кононов. Только… Я похоронила его год тому назад.
Меня снова охватила тоска. Нет, она все-таки психопатка. Случаются подобные сумасшедшие люди: вроде они на первый взгляд нормальны, разговаривают вполне адекватно, босиком по снегу не бегают, гвозди не едят, на прохожих не кидаются. Однако стоит затронуть их фобию — пиши пропало. Очевидно, на моем лице отразились заметавшиеся в голове мысли, потому что Алиса устало произнесла:
— Согласна, звучит по-идиотски. Но это как бы конец истории, то, что я имею на сегодня. А ты послушай с самого начала…
* * *
Алиса родилась в самой обычной семье, но когда ее мама с папой были уже не слишком молоды — отцу исполнилось сорок пять, а матери чуть меньше.
Люди, решающие стать родителями в зрелых летах, сильно рискуют. И дело даже не в том, что организм женщины уже тяжело переносит беременность и роды, и не в том, что произвести на свет ребенка, больного даунизмом или иной напастью, возрастает пропорционально с возрастом супружеской пары. В конце концов, можно рискнуть. Только ведь дитя еще нужно вырастить! Допустим, все прошло нормально и сорокапятилетние родители порадовались пеленочному младенцу. Но когда отпрыск закончит школу, мамочке с папочкой пойдет уже седьмой десяток. Легко ли на пенсию содержать студента? Либо им придется ломаться, несмотря на возраст, на работе, либо ребенку не видать хорошего образования, и его судьба — бежать после школы на какую-никакую службу, дабы прокормить предков. И не надо тут вспоминать о звездах шоу-бизнеса и актерах Голливуда, становящихся отцами в день девяностолетия. Их-то детям финансовые проблемы не грозят.
Палкин Павел Михайлович был военным, и его мотало по гарнизонам, таскало по необъятной стране из угла в угол. Ну, как тут было думать о том, чтобы завести ребенка? Чаще всего семью Палкиных селили в общежитиях, в скромной клетушке с удобствами в коридоре. Иногда, впрочем, им доставалась и отдельная квартирка, но в любой момент могла запеть труба.., и тогда Палкины снова хватали чемоданы, узлы, свертки и переезжали к новому месту службы.
Лично мне непонятно, по какой причине служивых людей гоняют туда-сюда. Если человек выучился на танкиста и прибыл в полк, пусть бы и служил там до пенсии. Он прижился бы, пообвык, в конце концов сам возвел себе дом… Но нет, большинство военнослужащих — настоящие перекати-поле. Правда, кочевая жизнь не мешает им рожать детей и достойно воспитывать их, но Кира, мать Алисы, была категорически против появления наследников.
— Это ужасно! — говорила она мужу. — Ладно, пока ребенок маленький будет, а когда наступит школьная пора? Из класса в класс перебираться с трудом станет, а какая успеваемость, если сегодня он в одной школе, завтра в другой, потом в третьей. И как ругать его за двойки? Вырастет лоботрясом. Нет уж!
Супруг кивал. Его, как большинство мужчин, отсутствие ребенка не тяготило. Павел Палкин был на хорошем счету у начальства и в конце концов получил назначение в Москву. Тут-то и выяснилось, что Кира беременна. Так на свет появилась Алиса.
Обычно поздние дети превращаются в полноправных королей семьи, но с Алисой подобного не случилось. Папа был строг, требовал от дочери армейской дисциплины и придумал для девочки жесткий распорядок дня.
В шесть утра, несмотря ни на какую погоду (дождь ли, снег, буран, метель, град, цунами, наводнение, иссушающая жара…), Алиса и Павел выходили из подъезда и совершали пробежку, благо дом, где жили Палкины, находился вблизи Тимирязевского леса, и чтобы попасть в зеленый массив, следовало лишь пересечь железнодорожное полотно. Форма одежды у спортсменов всегда была одинаковой: длинные «треники», кеды и футболка.
Правда, если градусник опускался ниже цифры «10», Палкин разрешал дочери набросить курточку, легкую ветровку. Для себя он подобных послаблений не делал. Завершала кросс водная процедура. Павел выносил во двор два ведра воды и сначала опрокидывал одно на голову раздетой до купальника Алисы, а потом обливался сам.
Питалась семья тоже своеобразно. Мяса не употребляли вовсе, так как Павел считал, что животные перед смертью испытывают ужас, отчего в их кровь поступают токсины, отравляющие будущую говядину, баранину и свинину. На курятину правило не распространялось — очевидно, Палкин считал несушку окончательно безмозглым существом, не способным ни на какие эмоции.
Впрочем, и бройлеры на тарелках Панкиных являлись редкостью, в основном готовили крупу и овощи. Рис и гречку запаривали, овсянку просто заливали кипятком. Свеклу, морковку, лук не варили. Их шинковали сырыми или натирали на терке. Сметана вкупе со сливочным маслом и маргарином были изгнаны из рациона, в салаты добавляли растительное масло, совсем чуть-чуть.
Ни сыра, ни колбасы, ни конфет Алиса до похода в школу не видела. Попробовав впервые в столовой сосиски, девочка чуть не скончалась, причем в прямом смысле слова. Сначала незнакомое яство показалось волшебно вкусным, и первоклашка проглотила его почти не жуя. Но через четверть часа желудок, не приученный к подобной пище, взбунтовался настолько, что девочку отправили в больницу.
Впрочем, идиотская семейная диета была ей привычной, не напрягал и распорядок дня. Алиса всегда бегала кросс, потом шла в школу. После нее делала домашние задания, убирала квартиру, вечером отчитывалась перед родителями с дневником в руке и ровно в 20.00 отправлялась в постель. Бунтовать, топать ногами, кричать «Не хочу обливаться водой!» или «Купите мне конфет!» Алисе даже не приходило в голову.
Папа был тяжел на руку и скор на расправу, пожаловаться маме тоже казалось страшным — Кира всегда стояла на стороне мужа. И потом, то, что ежедневно проделывается с детства, становится необходимостью. Мы же не рыдаем от мысли, что утром и вечером следует чистить зубы? Просто берем щетку и… А Алиса столь же автоматически носилась по парку.
Намного хуже были сеансы медитации. Раз в неделю, в субботу вечером, часов в шесть, семья Палкиных садилась в кресла. Павел сурово произносил:
— Теперь закрыли глаза и слушаем меня. Вокруг светит солнце, поют птицы… Алиса, что ты ощущаешь?
Будучи крошкой, девочка честно отвечала папе:
— Ничего. Мне холодно и сидеть надоело.
Но потом, поняв, что длительность процедуры напрямую зависит от ее ответов, начала привирать и сообщать нечто типа: «Очень жарко, лежу на пляже».
— Хорошо, — почти ласково говорил Павел. — Теперь на тебя наваливается теплое одеяло, голова тонет в подушке, тело расслабляется…
Обычно уже при этих словах уши Алисы начинали улавливать деликатный храп, издаваемый мамой. Отец тоже затихал, и в гостиной повисала тишина. Девочка осторожно, сквозь небольшую щелку в веках, глядела на родителей и видела: оба спали. Лица старших Палкиных в этот момент теряли жесткость, папины сурово сдвинутые брови разлетались к вискам, мамины всегда стиснутые губы размягчала легкая улыбка. Увидав впервые метаморфозу, случившуюся с предками, Алиса удивилась до крайности, но потом, исподтишка наблюдая за Кирой и Павлом, стала испытывать к ним жалость. У девочки сложилось ощущение, что и папа и мама играют в жизни некие придуманные для себя роли, а на самом деле они беззащитные и несчастные.
Образ жизни, который Павел навязал своей семье, многие назвали бы правильным. Занятия спортом, ограничение в питании, отход ко сну в одно и то же время, размеренное существование без особых стрессов… Сейчас люди в разных странах мира пытаются продлить свои годы подобным образом, питаясь ростками сои и выпивая в немереных количествах зеленый чай. Неизвестно, мечтал ли Павел Палкин дожить до глубокой старости или просто получал удовольствие, «строя» жену и дочь, но только, когда Алисе исполнилось шестнадцать лет, папа умер от инсульта — правильный образ жизни не подарил ему долголетия.
