– Нет, – улыбнулась Танюша, – моя хозяйка Настенька красивая очень. Они с Сергеем пожениться хотят. Просто он такой добрый. Как мне повезло!
Тут явился Леонид.
– Ах ты фря, – с порога заорал мужик, – разоделась, разчихвостилась! Деньги принесла?
Танечка дрожащими руками полезла в сумочку. Отец схватил дочь за шею и поволок в комнату, Зина убежала к себе.
Примерно через час Зина, услыхав шум в прихожей, высунулась наружу. Танюша, растрепанная, с кровавой ссадиной на лице, открывала дверь.
– Не приходи больше, – посоветовала ей соседка.
– Жалко его, отец все-таки, – прошептала Таня и ушла.
Зина топнула ногой от злости. Нет, Танька просто блаженная! Ее лупят, а она подставляет щеки.
Чтобы успокоиться, Зина включила телевизор и стала смотреть сначала сериал, потом новости, следом американский боевик и опять информационную программу…
Ба-бах – донеслось из прихожей. Решив, что Леонид уронил вешалку, Зина выскочила из комнаты и чуть не умерла от страха. Входная дверь открыта, в коридорчике стоят несколько широкоплечих, коротко стриженных парней в кожаных черных куртках.
– Ты кто? – коротко спросил самый старший по виду.
– Кондратьева Зина, – прошептала женщина.
– Где Леонид?
– Там, – указала Зина на дверь соседа.
Один из пришедших легко, словно бумажный листок, снес плечом створку.
– Это что? – заорал Леонид, вскакивая с дивана.
И тут началось! На глазах у изумленной, боявшейся пошевелиться Зинаиды нежданные гости стали крушить комнату Леонида. Двое ломали мебель, били посуду, окна, люстру. Трое колошматили мужика – молча, со знанием дела. Главарь стоял около Зины. Десять минут понадобилось банде на то, чтобы превратить помещение в руины, а хозяина в кровавое месиво.
– Хорошо, – скомандовал главарь, – бросай его.
Наподдав Леониду в последний раз, троица швырнула мужика прямо в груду битых черепков.
– Ты, придурок, – велел главный бандит, – а ну садись, урод!
Леонид мигом выполнил приказ. Старший схватил его за волосы, дернул голову назад и сказал:
– Имей в виду, отморозок: это всего лишь предупреждение. Если еще раз тронешь Таньку, убьем. Хозяин не любит, когда его служащих обижают, сообразил?
– Да, – еле выдавил из себя Леонид.
Бандит плюнул в лицо Рыкову, отпустил его волосы, вытер руку о брюки Леонида, потом вытащил из кармана кошелек, выудил оттуда несколько зеленых бумажек, протянул их Зине и сказал:
– Извини, мамаша, натоптали тебе в прихожей, вымой за нами. А уроду не помогай, не надо. Пошли, пацаны.
Не произнеся ни слова, парни испарились. Главарь вышел последним, аккуратно закрыл входную дверь и запер ее снаружи то ли ключом, то ли отмычкой.
С того дня Леонид стал ниже травы, тише воды, а Таня дома не появлялась. Зина даже перестала вспоминать соседку, но потом случилось непредвиденное.
Кондратьевой позвонили из милиции и огорошили. Таню арестовали, она убила хозяина, Сергея Лавсанова, и очутилась в сизо. Ей можно передать продукты.
Зина развила бешеную активность. Ей даже удалось получить разрешение на свидание с Танюшей. Соседка чуть не заплакала, увидав Рыкову за стеклом. Таня осунулась, почернела, выглядела просто ужасно.
– Ну зачем ты его ножиком била! – воскликнула Зина.
– Он меня изнасиловать хотел.
– Так и согласилась бы.
– Нет.
– Господи, – заорала Зина, – лучше пойти с мужиком в койку, чем в тюрьму!
– Это случайно вышло, просто я психанула, – монотонно, словно автомат, бубнила Таня.
– Милая моя, – зарыдала Зина, – что теперь будет?!
Таня промолчала.
Затем был суд, приговор и клиника. Зина больше не встречалась с Таней, жизнь Кондратьевой течет по-прежнему, Леонид пьет.
Зинаида замолчала, я вздохнула.
– Простите, не подумайте, что я сумасшедшая… Вы меня случайно не знаете?
– Кого? – распахнула глаза Зина.
– Меня.
– Тебя?
– Да. Может, встречали? Я никогда не жила с вами в одной квартире?
– Нет.
– И не имела отношения к Рыковым?
Зина отодвинулась к стене.
– Говоришь, в психушке служишь? Заразилась, что ли?
– Ну, пожалуйста, я понимаю, что задаю идиотские вопросы. Я не Рыкова?
– Господь с тобой! Нет.
– И меня не зовут Таней?
Зина перекрестилась.
– Нет.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– Но вы сказали, что я похожа на Таню.
– Только слегка, да и то не очень.
– Я не Рыкова?
– Нет!!!
Зина вскочила.
– Мне пора пол мыть, пошли отсюда.
Очутившись на улице, я побрела домой. Значит, не Таня Рыкова. А кто? Господи, кто я? Как меня зовут?
Глафиру я разбудила вовремя.
– Который час? – прогундосила певица.
– Два.
– Чего?
– Что ты имеешь в виду?
– Два чего? Ночи?
– День на улице.
Глафира зевнула и, не поднимая головы, продолжила:
– Что сегодня?
– День, – повторила я.
– Какое расписание! – начала злиться хозяйка.
– Не знаю.
– Ежедневник возьми.
– Где он?
– На столе. Открой и читай.
– Какое сегодня число?
– Понятия не имею. Смотри на июнь.
– Клуб «Мячик».
– Это вчера было.
– Тогда зал «Одеон», день рождения Муры.
– Блин! – заорала Глафира, взмываясь над кроватью. – Нам пора! Кофе! Тосты!
Я рванула на кухню.
– Мармелад! Сыр! – летело мне вслед.
Я приволокла поднос.
– Включи телик.
Я кинулась за пультом.
– Готовь ванну.
Меня понесло по коридору.
– Стой, еще кофе!
Пришлось лететь назад.
– Халат! Живей!!!
Я притащила розовый пеньюар.
– Ванну налей.
Наконец Глафира плюхнулась в воду и стала болтать с кем-то по телефону, я отправилась заправлять ее огромную, похожую на Среднерусскую возвышенность постель. Валики, подушки, думочки, плюшевые игрушки, гора глянцевых женских журналов…
– Супа хочу! – завизжала Глафира.
Я заглянула в ванную.
– Что?
– Сделай мне суп из щавеля, – велела певица, ныряя с головой в джакузи.
– Из щавеля? – растерянно повторила я, потом отправилась на кухню, распахнула холодильник и обозрела полки. Несколько пластиковых лоточков с покупными салатами, баночка черной икры, миска с клубникой и пара просроченных йогуртов. Ночью тут еще лежал сыр, но его слопал Свин. Ничего похожего на щавель в рефрижераторе не нашлось.
– Не могу сварить суп, – сообщила я, вернувшись в ванную.
Глафира умыла лицо, покрытое какой-то темно-фиолетовой жижой, и с изумлением воскликнула:
– Почему? У тебя что, паралич рук?
– Слава богу, нет, но из чего суп делать? Никаких овощей нет, и щавеля тоже!
В тот же миг мне о лицо шмякнулась мокрая губка.
– Дура, – ласково сказала Глафира, – ступай в супермаркет, он тут недалеко, через два дома, купи нужное и приготовь. Деньги в кошельке. Ясно?
Я кивнула и отправилась в магазин. В овощном отделе нашлись необходимые корнеплоды, и, что отрадно, они продавались уже очищенными, уложенными в вакуумную упаковку. На длинной полке лежали и пакеты со щавелем. Однако на них не было даты изготовления.
Я вытащила один мешочек, постаралась разглядеть, не запихнули ли внутрь гнилье, но не сумела. Тут я увидела чуть поодаль бабу в оранжевом халате, подошла к ней и недовольно спросила:
– Это когда запаяли? Щавель там не стух?
– У нас все только самое свежее, – ответила женщина, обернулась, и я узнала Зину.
– Опять ты! – воскликнула уборщица и отложила тряпку. – Теперь чего от меня надо?
– Ничего, я за овощами пришла!
– Можно подумать! Небось вынюхиваешь что-то! Решила проследить за мной.
– Зачем бы мне это делать, – слабо отбивалась я, – просто живу неподалеку, вот и прибежала за припасами.
– Да я тут сто лет со шваброй гоняю, – обозлилась Зина, – еще с тех пор, когда здесь гастроном советский был! Что-то тебя ни разу не встречала!
– Я недавно приехала.
– И когда же?
– Вчера.
Зина стащила с рук голубые резиновые перчатки и тихо сказала:
– Ладно. Я давно уже поняла, в чем дело. Значит, Таня сбежала из дурки?
– Да.
– А тебе, понятное дело, мигом доложили, и теперь ты дрожишь, боишься, как бы она в ментовку не заявилась и правду не растрепала?
– Вы о чем?
Зина посмотрела по сторонам, убедилась, что рядом никого нет, и осторожно сказала:
– Говоришь, врачом в психушке работаешь?
– Ну… да.
– Брехня. Я знаю, кто ты! Очень хорошо тебя тогда разглядела.
– Мы встречались раньше, – обрадовалась я, – где? Вам известно мое имя?
– Я тебя помню, – фыркнула Зина, – а уж ты-то меня навряд ли, Настюха.
– Настюха? Это кто?
– Хватит придуриваться, – резко сказала Зинаида, – Анастасия. Разглядела я тебя тогда, хоть ты морду прятала.
Я ощутила легкое головокружение.
– Анастасия? Морду прятала? Когда? Где?
Зина прищурилась.
– Ты за овощами пришла?
