― Ньютон и Архимед.
― Орал который? ― деловито уточнила Маша.
Она моментально раскрыла свой заветный блокнот, куда записывала незнакомые слова и выражения, и приготовила ручку.
― Архимед.
― А Ньютон, по голове стукнутый?
― Точно. Потому и открыл закон всемирного тяготения.
― Нарочно придумал, гад пришибленный, чтоб меня в школе мучить, ― проворчала Маша, демонстративно захлопывая блокнот и отказывая тем бедному Ньютону в паре заслуженных строчек. ― До сих пор помню ― «мэ» на «жэ» множим и получаем… очередную пару!
Маша спрятала драгоценный блокнот и хитро покосилась на подругу. Лелька послушно спросила:
― Так чего ты кричала «Эврика»?
― Я не Ар… химед, ― гордо ответствовала Маша. ― Зря орать не стану! ― Она сделала многозначительную паузу и выпалила: ― Просто знаю, как тебе переплюнуть девку с крокодилом на поводке!
― Как?! ― Лелька побледнела от волнения.
― Появиться в офисе с цепным… попугаем!
Лелька открыла рот. Маша захохотала:
― Представляешь, входишь ты, вся в коже, при декольте, ногах и каблуках, а на плече… попка на цепи! ― Маша всплеснула руками. ― О-о-о! И котяра твой на шлейке! Или на другом плече! Для равновесия!
― С ума сошла, ― сухо констатировала Лелька.
― Нет, ты послушай! ― Маша схватила ее за руку. ― Это ж не обычный попка! Не зеленый или голубой волнистый засранец, с палец, каких полно в любом магазине!
― Да, а какой? Серо-буро-малиновый? Поет, танцует и бьет чечетку?
― Почти в точку! ― Маша смотрела гордо, будто и сама обладала перечисленными талантами.
Лелька вдруг успокоилась. Что-то такое читалось в Машином лице и ее сияющих глазах, что она поняла ― все получится.
Придумают они сейчас новый имидж, подберут нужного «экзотического» напарника, и бедный Самсон Ильич начнет ей выплачивать ― прямо с завтрашнего дня! ― честно выстраданные полторы тысячи долларов.
Тамара выпадет в осадок!
И помирится с Лешкой.
Главное ― бабушкин подарок останется в шкатулке!
***
На следующее утро Лелька, взволнованная, звонила в Машину дверь. Чтоб не шокировать близких своим несколько э-э… необычным видом ― и не волновать соседей – подруги решили: новый облик Лелька примет здесь.
Ведь пустая квартира!
Ванька вечно на работе ― раз, и у него железные нервы ― два. Что понятно ― при такой-то жене!
И соседи Машей выдрессированы. Пикнуть не посмеют, не то, что ябедничать Епифанцеву.
Плюсы показались подругам весомыми. К тому же попугая Маша обещала выпросить у Ванькиного друга только поздно вечером. Она была уверена ― ей не откажут. Подмигнула Лельке и игриво шепнула:
― Лип он ко мне как-то, усекла?
Лелька не удивилась. Маша ― настоящая красавица. Мимо могли пройти лишь слепцы и лица нетрадиционной ориентации.
― А Ванька-то не знает! За друга его держит.
Лелька мгновенно насторожилась: Епифанцев ревнив как Отелло. Он мгновенно терял голову, стоило кому-то неосторожно оказать его жене «излишние» знаки внимания.
И силен! Рост у Ваньки, конечно, подгулял, зато плечи широченные. А кулаки?! Каждый с Машину голову величиной!
К тому же ― никаких комплексов.
Уроет любого как пить дать!
Вопросов к Маше больше не имелось. В свете полученной информации Лелька не сомневалась: попугая Маше одолжат. Или продадут. Даже если любят как родного сына.
Лелька взволнованно шмыгнула носом: вообще-то она хотела забежать к Маше вечером. Забрать птицу, чтоб та хоть немного привыкла к новой хозяйке, все-таки им работать в паре.
Однако Маша не согласилась. Поморщила лоб, размышляя, а потом заявила ― лучше пусть птичка ― она так и сказала «птичка»! ― переночует у нее. Мол, после страшной ночи с ней, с Машей, попка будет просто счастлив сменить опекуна.
Епифанцева зажмурилась в предвкушении всех ужасов, с которыми придется столкнуться несчастному попугаю. Помотала головой, удивляясь собственному садизму, и твердо заверила Лельку, что птичке в этом гостеприимном домике небо с овчинку покажется. Мол, утром Лельке достаточно попугаю улыбнуться, и дурашка бросится в ее объятия, как в гавань спасения. Стеная и рыдая, припадет к груди, и начнет уверять в преданности и вечной дружбе!
Лелька заинтригованно посмотрела на дверь: по Машиным словам, попугай болтает как человек. Практически не картавит, что удивительно. И дикция у него… как у ведущего новостей центрального канала!
«Врет, само собой, ― Лелька хмыкнула. ― Но все равно интересно. Ни разу в жизни не видела говорящего попугая. Только слышала или читала, что такие бывают. А уж этот… Машка уверяет ― уникум! Мол, ученые бы полжизни отдали за право его исследовать или хотя бы послушать его язвительные реплики. Якобы у него язык подвешен… короче ― Цицерон!»
Дверь наконец приоткрылась, и Машка тоненько пискнула:
― Входи!
Лелька перешагнула порог, ее глаза изумленно округлились: бледная, непривычно встрепанная Машка ― снова без макияжа! ― топталась у стены и ловко прикрывала ладошкой ярко-красные царапины на правой щеке.
― Что случилось?
Маша сердито мотнула головой, но ничего не сказала. Лишь прикусила нижнюю губу. Зеленые глаза смотрели затравленно.
― С Ванькой поцапались? ― сочувственным шепотом поинтересовалась Лелька.
― С ума сошла! ― Маша аж подпрыгнула от такого предположения. ― Да я бы рыжего таракана на коврик раскатала, дотронься он до меня хоть пальцем!
― Значит, не Ваня, ― облегченно констатировала Лелька. ― Кто тогда? Соседская кошка?
― Ага, как же, ― Маша презрительно фыркнула. ― Ей пока жить не надоело!
Лелька отвела ее руку и уважительно присвистнула: ярко-алых полос оказалось три. Длинных, почти через все лицо, едва-едва взявшихся нежной корочкой.
― Теперь неделю на улице не показаться, ― мрачно сказала Маша. ― Из-за тебя!
Лелька удивленно посмотрела на подругу и осторожно заметила:
― Я только-только переступила порог!
― Ты ― да, ― ядовито буркнула Маша. ― Зато твой реквизит ― чтоб ему черти в аду отдельную сковородку выделили! ― меня со вчерашнего вечера терроризирует.
― Мой… реквизит? ― непонимающе пробормотала Лелька.
― Васька!
Лелька изумленно моргнула. Маша снизошла до объяснений. Потрогала до сих пор саднившие царапины и крикнула со слезой в голосе:
― Этот гад носатый только на Василия отзывается! Не знаю, кем, блин, себя возомнил!
― Да про кого ты?
― Про попугая, кого ж еще?! ― возмутилась Маша. ― Не забыла ― он у меня сегодня ночевал!
― А-а-а… но ты же сама потребовала. Сказала… укротишь, шелковым станет, ― Лелька ехидно улыбнулась. ― А меня, мол, встретит, как родную мамочку!
― Уж он встретит, не сомневайся!
― Как мамочку?
― Мечтай-мечтай!
― Что, как врага народа ― пулеметной очередью?
Маша махнула рукой и с горечью выдохнула:
― Все шуточки шутишь! А я, между прочим, ночь не спала.
Она повернулась и исчезла в спальне. Лелька торопливо сбросила рюкзак ― Машиной косметике она не доверяла, для нужного преображения потребуется качественный грим, и еще кое-что ― и пошла следом.
Лелька Машиного недоброжелателя в спальне не нашла, как ни вертела головой. И следов погрома не обнаружила.
― Тишина и благолепие, ― пробормотала она, падая рядом с подругой на огромную, незастеленную кровать.
Маша на ее замечание вздрогнула и покосилась на дверь в кабинет мужа. Явно испуганно покосилась, отметила Лелька.
― Вообще-то меня время поджимает, ― она легонько шлепнула Машу по спине. ― Не одна я такая умная. Кто-нибудь из… соискательниц! ― тоже может рискнуть э-э… прикольнуться.
― Не волнуйся, ― проворчала Маша. ― Динозавров в наш город еще не завозили, так что варану ничего не угрожает, его так просто не переплюнуть. И Василий надежно заперт, а второго такого паразита ― слава тебе, господи! ― на белом свете нет.
― Интересное имя для попугая. Кошачье какое-то. И почему Василий, не Васька?
