— Вы не были дома прошлой ночью! — сказал Мэтт обвинительным тоном, хотя он вырвался у него не нарочно.
Отец Эрнандес повернулся к нему, затем провел рукой по прилизанным седым волосам. На нем был обычный наряд священника: белый католический воротничок вокруг шеи, черная рубашка с коротким рукавом и свободные брюки. Добавьте сюда черный пиджак, и он мог бы играть на органе на какой-нибудь мемориальной вечеринке, которую с удовольствием заказала бы какая-нибудь Электра (Мэтт на такой один раз играл). Он вовсе не выглядел, как убийца, был уставшим и мрачным, но все равно элегантным. Его быстрое падение на дно бутылки не отразилось на его внешности. Ад для него крылся вовсе не там, а между аккуратно напечатанных строк писем, полных гадкой лжи. Хотя была ли это ложь? Отрицание было дном всех самых серьезных человеческих падений. Знала ли лейтенант Молина о шантаже? Знала ли она, что Мэтт занимался его укрывательством?
— Да, я не был дома, — ответил священник уверенным тоном. — Я обязан находиться там постоянно? Я был… в церкви.
— В церкви? Поздно ночью? — удивилась сестра Сера-фина. — Всю ночь?
— Церковь открыта всегда, и днем, и ночью, хотя нам и приходится запирать ее двери на ночь от вандалов в последнее время. Кто-нибудь из вас догадался заглянуть туда? Священник не может оказаться в церкви? Да что с вами со всеми такое?
Молина улыбнулась:
— Отец Раф, вы в «завязке»?
Он сверкнул на нее глазами, а потом чуть закашлялся:
— Надеюсь, что так.
Потом он встретился глазамих Мэттом. Они улыбнулись друг другу, братья по несчастью, что бы ни случилось.
Мэтт моментально почувствовал невероятное облегчение, или даже освобождение от тайны, которую он с такой неохотой хранил, от своего двойственного статуса бывшего священника. Он никогда не избегал этого слова и его значения тоже. Священник. Бывших священников не существует. Так же, как люди утверждают, что не существует бывших католиков. Да прибудет с тобой сила, Люк Скайуокер, даже когда ты бороздишь просторы вселенной и тупо убегаешь прочь. Как бегут все они. Но если отец Эрнандес не виновен в смерти Бландины Тайлер, тогда кто же?
Наконец Молина прервала всеобщее тревожное ожидание:
— Отец Эрнандес, человек, который убил Мисс Тайлер, был задержан прошлой ночью. Да. Присядьте, вам лучше присесть. Мы задержали Питера Бернса, адвоката церкви. Я понимаю, вы шокированы. Я и сама не раз делила с ним одну скамью в нашем приходе.
После этого заявления все ахнули.
— Он был прекрасным прихожанином более… десяти леТ; _ возразил отец Эрнандес, однако сам в то время покорно усаживался на стул. — Он жертвовал всем ради интересов церкви, занимался для нас волонтерством. Здесь какая-то ошибка.
— Действительно, — подтвердила лейтенант Молина, — завещание Бландины Тайлер, наверное, самая выдающаяся среди подобных «ошибок». Когда мы побывали в ее доме — благо, он не сгорел благодаря мисс Барр, — на такое льстивое замечание Темпл чуть побледнела, — то нашли там семнадцать завещаний, датированных разным временем. И именно поэтому Берне продолжал шарить по дому даже после смерти мисс Тайлер. Он знал, что она много что хранила и коллекционировала. Из-за обнаружения новых завещаний, то, которое он считал приемлемым, могло перестать быть правомочным. В итоге, он решил спалить дом. Но теперь все завещания, которых он так боялся, находятся у нас. То завещание, которое он представил отцу Эрнандесу, и назвал самым последним, к сожалению, подлог, основанный на предыдущих ее завещаниях, с дополнительными изменениями, касающимися лишения наследства котов. У Бернса кровная вражда с кошками, кроме всего прочего.
— Значит, это он побрил Минует! — сказала Пегги Вильгельм. — Но зачем? Я тогда была очень далеко от тетиного дома, в Кэшмен-конвеншн-центре.
— Может, — задумалась Темпл, нащупывая разгадку, — в этом и заключалась суть?
— Неплохо, — отметила лейтенант Молина не без удовольствия. — Нападение на призовую кошку мисс Вильгельм должно было заставить ее остаться на все выходные в Кэшмен-конвеншн-центре и следить, чтобы ничего подобного не случилось, а не захаживать дважды в день к своей тетушке и помогать ей.
Все призадумались.
— Он хотел, чтобы мисс Тайлер осталась дома одна? — спросила Темпл.
Несмотря на все ее жалобы, что лейтенант Молина ее запугала, Мэтт видел, что Темпл была, возможно, единственной, кто действительно хотела знать все и строила предположения. Мэтт подумал, происходило ли это потому, что Темпл меньше всех нужно было что-то скрывать.
— Мисс Тайлер и ее кошки, — подтвердила Молина. — Он не рассчитывал, что после его выходки на выставке неизлечимо любопытную мисс Барр пошлют кормить кошек домой к Бландине, или что сестра Серафина, расстроенная из-за неприличных звонков сестре Марии-Монике и тем, что отец Эрнандес… слегка отошел от приходских дел, позвонит своему бывшему ученику Мэтту Девайну за помощью. Вместо того, чтобы устранить одну-единственную племянницу, Берне столкнулся с двумя случайно втянутыми в это дело незнакомцами, — лейтенант Молина посмотрела по очереди на Темпл и Мэтта. — Лично я нахожу случайно втянутых в дело незнакомцев ужасной головной болью, всегда. Полагаю, что мистер Берне теперь такого же мнения. Бритье бурманской кошки было его первой ошибкой, хотя его и не засекли в тот раз.
— Бирманской, — поправила Темпл. Для нее это было важно. — Это бирманская кошка.
Пегги Вильгельм, которая пребывала в неком оцепенении, резво закивала своей кудрявой головой:
— Они были священными кошками храмов Бирмы сотни лет назад. Очень умные животные… наделенные даром предвидения. Очень чувствительные.
— Бирманские, бурманские… — занервничала лейтенант, — дело вовсе не в породе, а в этом уроде. Некоторые из вас заметили, как необычно ее побрили.
Все вежливо изобразили чрезвычайную заинтересованность.
— Вдоль спины и вокруг пояса, — вдруг сказал Мэтт, сам удивляясь своему голосу. Крест. Отец Эрнандес тоже это подтвердил.
— Крест, — повторила лейтенант Молина, сияя и улыбаясь Мэтту, словно он был ее лучшим учеником.
Он почувствовал, что вспыхнул (из-за проявленного внимания вообще или, возможно, из-за того, что его похвалили), и немедленно опустил глаза. Это ведь не разбор задания в классе. Преследование перевернуло несметное количество жизней, его собственную, в том числе. Ему не нужна была отличная оценка, он нуждался в ответе на конкретный вопрос. Ему всегда был нужен простой доступный ответ на вопрос, который не был до конца ясен. Меа си1ра, теа си1ра, теа си1ра.
— Во время допроса мистер Берне подтвердил, что действительно немного помешан на религии, — сказала Молина. — А также на пожилых леди и котах. Без сомнения, он собирался распять еще одно животное. Черный кот Луи должен был быть прибит гвоздями к двери церкви накануне похорон мисс Тайлер.
— Ах! — воскликнула Темпл, прижав сжатые кулачки к своей груди. Она пришла в ужас: — Он сатанист?
— Возможно. Конечно, подразумевалось, что он убьет животное. Вопрос только в том, был ли ваш кот у Тайлер дома, по непонятным причинам, или Берне выкрал его из вашей квартиры?
Темпл очевидно не ожидала такого вопроса:
— Я не знаю. Откуда он вообще мог знать, что у меня есть кот? Он вообще не был со мной знаком, и с Луи тоже… Луи просто бродяга. Постоянно где-то лазает и вот, наверное, случайно попался ему на пути.
— Хмм, — Молина не была впечатлена ее объяснением. — Меня этим не купишь, но раз вы предлагаете в качестве альтернативы такую версию, я предположу, что ваш Луи по каким-то причинам перешел дорогу мистеру Бернсу. Скажем так: Луи навещал своих подружек в доме мисс Тайлер, когда мистер Берне зашел туда в поисках колоритного, жирного кота, которого все смогли бы заметить на двери церкви.
— Мистер Берне католик, — заявила сестра Серафина.
— Внешне — да. А почему вы упомянули об этом? — хотела знать лейтенант.
— Прибивание кота к дверям церкви напоминает то, как Мартин Лютер прибивал свои «95 тезисов» на двери Замковой церкви в Виттенберге и затевал Реформацию.
— Возможно. Отношение мистера Бернса к католической церкви было, кажется, крайне антагонистичным, учитывая все то, что мы уже знаем.
— Но почему? — встрял отец Эрнандес. — Этот молодой человек был нашим прихожанином более десяти лет! Был предан ей и мисс Тайлер! Зачем он так долго изображал преданного прихожанина? Ради чего?
— Из-за четырехсот пятидесяти семи тысячей долларов! — громко заявила лейтенант Молина. — Завещание было сфальсифицировано. Имущество, которое он представил как сбережения мисс Тайлер, было преуменьшено. Церкви отошла бы его небольшая часть, коты остались бы без дома, а Питер Берне стал бы несметно богат. Наш отдел по борьбе с мошенничеством все еще продолжает обнаруживать новые счета. Он прикарманивал ее деньги в течение последних десяти лет, понимаете ли. А она была типичной, скромной, молчаливой старушкой. Никто и не подозревал, как щедро оплачивались его «инвестирования», даже сама мисс Тайлер.
