Я тяжело сглотнула и ждала. Через какое-то время он снова посмотрел на меня.
— Простите меня, мисс Тигер!
— Все в порядке. И зовите меня Натали, пожалуйста.
— Если Вы будете звать меня Джо.
Он перевернул еще одно ведро, поставил его рядом со своим и предложил мне сесть. Я согласилась.
Монк свистнул и крутанул пальцами. Намек я поняла.
— Ты не против, если мы развернемся? — сказала я, поворачиваясь лицом к Монку.
— Зачем? — спросил Джо.
— Мистеру Монку нужно видеть наши лица, — ответила я. — Он читает по губам.
— Он глухой?
— Нет.
— Окей, — сказал он. — А он хороший детектив?
— Лучший. Но очень эксцентричный.
— Если он найдет сукина сына, убившего Спарки, мне будет все равно, если он любит бегать голым по парку Золотые Ворота, распевая песенки из музыкальных шоу, — внезапно он запнулся, его щеки покраснели в смущении. — О, Боже! Он правда читает по губам?
— Сомневаюсь, — предположила я и помахала Монку. Он показал мне большой палец.
Джо вздохнул с облегчением и поднял одну из кошек.
— Что вам нужно узнать, Натали?
Мне понравилось как он произносит мое имя. А не я ли недавно беспокоилась, что его голос может быть писклявым?
— Ты можешь назвать кого-нибудь, кто мог хотеть причинить вред Спарки?
Его лицо помрачнело, но он продолжил нежно гладить кошку.
— Только одного. Грегорио Дюмас. Он живет недалеко от пожарной части.
Безусловно, ему было очень легко узнать, когда все уедут на пожар и пожарная часть будет пустая.
— Что он имел против Спарки?
— Любовь, — сказал Джо. — Спарки был без ума от Летиции, французского пуделя Грегорио.
— А мистер Дюмас не одобрял их связь?
— Летиция это выставочная собака, — ответил Джо. — Грегорио боялся, что Спарки разрушит ее карьеру. Он предупреждал меня, что если еще раз поймает Спарки в своем саду, то убьет его.
— У кого-нибудь еще были проблемы с твоей собакой?
Джо покачал головой.
— Спарки был умным, добрым и доверчивым псом. Я водил его в онкологическое отделение детской больницы порадовать детишек, он был очень милым и игривым даже с самыми маленькими и хрупкими ребятами. Все его любили.
— Кто-то не любил, — сказала я, сразу пожалев об этом.
Его глаза снова заслезились, но на этот раз он не стал прятать лицо от меня.
— Для меня он был не просто собакой, Натали. Он был моим лучшим другом. Понимаю, как банально звучит: «парень и его собака». Но моя работа и время, которое я на нее трачу, не способствуют общению, если ты понимаешь, что я имею в виду.
К несчастью, понимала. Статус матери-одиночки и работа на обсессивно-компульсивного детектива тоже не очень-то располагают к общественной жизни.
— Я много времени провожу в одиночестве. Но со Спарки не чувствовал себя одиноким, — рассказывал он. — А теперь чувствую. Он был единственным близким мне существом. Теперь я ощущаю себя полностью опустошенным и плывущим по течению. Ты знаешь, каково это?
Я взяла его за руку, пожала ее и кивнула.
— Да.
И сразу почувствовала себя неловко. Я отдернула руку и встала.
— Мистер Монк найдет убийцу, Джо.
— Как ты можешь быть в этом уверенной?
— Потому что это Монк!
— Я слышал, у него необычная история, — сказал Джо. — Хотелось бы ее узнать целиком.
— Вот мой номер телефона, — я написала его на клочке бумаги. — Позвони, если вспомнишь что-нибудь, что сможет помочь мистеру Монку в расследовании, — я глубоко вздохнула. — Или если захочешь услышать эту историю.
— Я захочу, — улыбнулся он.
Я не знала, что еще сказать, поэтому просто улыбнулась в ответ и направилась к Монку, который отошел на несколько шагов от места, где стоял раньше.
— Как много из нашего разговора Вы услышали? — спросила я.
— Лишь часть о клизмах, беговых дорожках и волосах Уэйна Ньютона.
— Но мы ни о чем из этого не говорили!
— Понимаю, — сказал Монк. — Должно быть, я читал подтекст.
Подтекст был, все правильно, но вовсе не такой.
На ужин я приготовила Джули, Монку и себе куриные грудки по-дижонски и картофельное пюре с горошком. Монк помогал отсчитывать горошек на наши тарелки (каждому досталось по двадцать четыре горошины на порцию) и выкладывать его рядами. Пюре он накладывал ложкой для порционного мороженого, оно получалось в форме аккуратных шариков, которые Эдриан бережно выравнивал ножом для масла.
Джули наблюдала за манипуляциями Монка с пристальным вниманием. Наверняка, это отвлекало ее от грусти. Пока мы ели, я рассказала дочери все, что мы узнали, хоть для меня это звучало не совсем убедительно, но ее могло впечатлить. Она обняла Монка и ушла в свою комнату пообщаться в чате с друзьями.
Однажды я рассказала ей, что в моем детстве не было службы мгновенных сообщений и чатов, а для общения с друзьями мы использовали такие штуки, которые называются телефон. Знаете, что она мне ответила?
— Рада, что живу в современную эру.
Я почувствовала себя динозавром.
Монк настоял, что после ужина посуду моет он, и я не стала спорить. Пока он наводил стерильность на мою посуду, я за столом релаксировала с бокалом вина. Мне подумалось, что неплохо иметь повернутого на чистоте человека в качестве гостя. Я наслаждалась мыслью, что заставлю его заниматься стиркой, но потом представила, как он будет пытаться сортировать наши лифчики и трусики, прикасаться к ним, а может и разглядывать, и поняла, что этого не случится. С другой стороны, на такое было бы забавно посмотреть.
Зазвонил телефон. Неизвестный равнодушный абонент из Бангладеша пытается что-то продать мне этим вечером? У меня появилось искушение позволить Монку снять трубку и окунуть Раджида в ад, чего он заслужил, но я была милосердна и сама ответила на звонок.
— Натали Тигер? Это Джо Кокрэн. Надеюсь, я не побеспокоил тебя?
Еще как побеспокоил! В хорошем смысле… Я потянулась за бокалом вина и сделала небольшой глоток, чтобы замедлить участившийся ритм сердца.
— Вовсе нет, — солгала я.
— Я буду счастлив, если ты согласишься поужинать со мной в ближайшее время.
— Это было бы мило, — я старалась, чтобы голос звучал более обыденно, нежели тот ликующий крик, рвущийся из меня.
— Как насчет завтра? Я не слишком спешу? После ночного дежурства я отдыхаю пару дней.
— Завтра меня устроит, — да меня бы устроило и через десять минут, но я не хотела показаться на все согласной. Мы назначили время и я дала ему свой адрес.
Когда я повесила трубку, Монк, мывший посуду, прервался и значительно взглянул на меня.
— Что? — спросила я.
— Ты собираешься на свидание с Пожарным Джо?
— Все идет к этому, — легкомысленно улыбнулась я.
— А кто позаботится о Джули?
Если честно, меня гораздо сильнее беспокоило, кто позаботится о нем. Нужно было провести с Джули детальный инструктаж.
— Надеюсь, Вы присмотрите за ней ради меня? — сказала я. И затем соврала: — Трудно найти няньку за такой короткий срок. Вы понимаете?
— А Джули не будет проказничать?
— Не думаю, — ответила я.
— Придется ли мне организовывать ее досуг?
— Скорее всего, она просто посидит в своей комнате, — сказала я. — Она сейчас в таком возрасте.
— Я тоже, — сказал Монк.
* * *
Воскресными утрами нам с Джули нравится надевать потертые старые свитера, забирать с крыльца свежий номер Сандей Кроникл и ходить в кафе Вэлли Бэкери, где мы заказываем черничные кексы, кофе для меня и горячий шоколад для нее, и завтракаем, читая газету.
Джули, как любая девочка, любит читать комиксы и обзоры фильмов в ежедневнике, известного, как розовый раздел разноцветных страниц. Каждый обзор сопровождается нарисованным человечком в котелке, сидящем в кресле кинотеатра. Если фильм хороший, человечек изображен вскочившим с кресла и хлопающим в ладоши с широко раскрытыми глазами, с взлетевшей над головой шляпой. Если же фильм плохой, он крепко спит, развалившись в кресле.
Иногда, посреди рабочей недели, я представляю этого человечка сидящим в кресле и рецензирующим мою жизнь, будто она проходит перед ним как на экране. Большую часть времени он прямо сидит в кресле, задумавшись, как можно делать обзор на такую посредственность. Изредка я представляю его вскочившим с кресла в экстатической радости за меня.
После завтрака мы долго гуляем, забираясь на вершину крутого холма, откуда на Кастро, Сивик-центр и Финансовый район открывается завораживающий вид. Вообще-то мы ходим туда не из-за панорамы города. Нам нравится садиться под пальмой на травянистый холмик и наблюдать за людьми. Мы видим разных людей всех рас и в различных сочетаниях.
Взять, к примеру, пары. Мы замечаем мужчин с женщинами, мужчин с мужчинами, женщин с женщинами и людей, которые находятся где-то посередине. Мы наблюдаем за представлениями мимов, играми детей, семейными пикниками, выступлениями музыкантов, протестами народных масс — все это против обзора делового центра города. Это лучшее, что можно увидеть в Сан-Франциско.
