– А кто это?
– Личная охрана Серовых, самые доверенные лица. Они опросили всех жителей…
– Всех?! – изумилась я и снова оглядела все дома, коих было более пятидесяти, пытаясь представить себе численность жителей. И так и эдак выходило не менее ста.
– Ты не знаешь людей Вячеслава Серова. Они опросили абсолютно всех, кто на тот момент находился в деревне. Короче говоря, две трети вообще не знали, о ком идет речь, и по фотографии не опознали. Треть же, знавшая Иру в лицо, не виделась с ней несколько дней. Лишь пара человек пересеклись с ней возле входа в магазин, они выходили – Ирина собиралась войти. Вот, собственно, и все.
– Однако многие знали ее лично, – подивилась я.
– Те, кто часто таскается за продуктами, сталкивались с ней в магазине, вот и идентифицировали по фотографии. Но они с ней не общались, так что мы только время зря теряем.
– Постой! – вдруг осенило меня. – В какое время серовские люди всех опрашивали?
– В период с без четверти девять до полуночи, а что?
– А то, что магазин, скорее всего, работает до семи. В крайнем случае, до восьми. Значит, продавца не опросили. А он, возможно, что-либо видел. Идем, – кивнула я в сторону пыльной дороги, ведущей к продуктовому, и мы поскакали вниз с возвышенности, будто являлись горными козами и скакать было нашим призванием.
– Может так оказаться, что у них работа сменная и вчера торговал другой продавец, – проявляла по дороге Ленка чудеса сообразительности, но скорее причиной этому являлось примитивное упрямство.
График работы, висевший на окне, гласил: с девяти до двадцати, а значит, я была права. Уверенности во мне прибавилось, и я решительно вошла в открытую дверь. Лена следовала за мной. Покупатель был только один – махонькая старушка, которая, забыв убрать в свою необъятную сумищу только что купленные пачку соли, батон хлеба и пакет молока, с любопытством уставилась на нас.
– Скажите, – обратилась я к даме за прилавком, – вы случайно не знаете горничную в замке Серовых, Ирину?
– Знаю, – кивнула продавец – женщина лет сорока, – заставив меня чуть ли не петь от счастья. – Она часто приходит за покупками, почти каждый день. Приветливая и очень симпатичная девушка.
Бабка все еще бестактно пялилась.
– Вам известно, что она исчезла? – спросила я продавца.
– Да, местные только об этом и трезвонят. Говорят, бандюги ее разыскивали, всю ночь жителей пытали своими вопросами.
– Вы каждый день здесь работаете? – Женщина кивнула. – И вчера тоже? – Снова кивок. – В таком случае вы должны нам помочь. Мы пытаемся разыскать ее. Похоже, вы – последний человек, кто видел ее живой и невредимой.
Женщина удивилась:
– Как же так?
– Чтобы ее отыскать, мы следуем ее маршрутом. Около трех часов Ирину видели возле этого магазина. Скорее всего, она заходила внутрь. Далее – концы обрываются.
– Да, я помню, что вчера она приходила.
Неожиданно в диалог встряла бабка:
– А че ее искать-то? И искать-то нечего.
– Вы знаете, где она? – с замирающим сердцем спросили мы с Ленкой.
– А то как же. Варламовы ее забрали.
– Кто это такие? Друзья ее? – полезла я за уточнениями, однако осознала, что эту фамилию не так давно от кого-то слышала.
– Ха. Вы что, не знаете? Ее забрали духи. Духи Варламовых, – таинственно прошелестела старушенция. Мне сразу стало не по себе от упоминания о загробной жизни. – В ихнем пристанище у кажду нощь духи зверствують. Дошел слух, шо при жизни уся их дворянская семейка была чернокнижниками. Иначе че ж они под советские репрессии не попали?
– Софья Галактионовна, ради бога, не пугайте девушек! – выступила продавщица. Правильно сделала, а то Ленка уже готовилась потерять сознание. – Никаких духов на самом деле нет.
Пока она старалась утихомирить бабульку, я силилась уловить связь между колдовством и политикой большевиков, но не достигла ощутимого результата.
– Да? Нет духов? Что ж тогда люди пропадають?
– Что, были другие случаи? – проявила интерес моя подруга.
Деревенская жительница напустила в глаза побольше тумана, а в голос – больше замогильности и пропела:
– А кто ночью в Варламовых замок попадает – не возвраща-а-а-ется. – С этим она наскоро попихала в авоську покупки и быстрым галопом понеслась к выходу, но там была вынуждена притормозить, наткнувшись на типа бродяжного вида.
– Софья Гадостионовна, дайте на хлебушек!
– Кышь пошел, окаянный! Ты ж смородину мою всю перелопатил, вор кощунственный! Волкодавец этакий!
Согласна, Даль такого не слышал за всю свою жизнь.
Парень не на шутку перепугался от такого обвинения и заголосил:
– Не я, клянусь, не я!
– Тьфу, антихрист. – Старушка смачно сплюнула и почапала восвояси.
– Это кто? – кивнув на парня, полюбопытствовала вполголоса у продавца Елена, которая была по натуре брезглива и имела чувство стиля, так что неряшливо одетых людей недолюбливала вплоть до боязни прикоснуться и испачкаться.
– А, это местный сумасшедший, – махнула та рукой ей в ответ. – Не обращайте на него внимания.
Мы последовали ее совету и, отвернувшись от него, попросили женщину рассказать все, что она помнит про вчерашний приход Ирины в магазин.
– Ну, покупателей-то много за день, сами понимаете, всех не упомнишь, поэтому, что купила Ира, не скажу, но припоминаю, что ушла она с туго набитыми пакетами.
– Она ничего интересного вам не говорила? Например, что куда-то должна была зайти или с кем-то встретиться?
– Нет, мы вообще очень мало общались. И вчера только по делу: она сказала, что ей нужно, я сообщила сумму. Все.
– Как она вела себя? Нервничала, спешила?
– Да нет, все было как обычно. Потом зашел мальчишка, я переключилась на него и даже не заметила, как Ира ушла.
– Я сегодня не усну! – пожаловалась мне Ленка, когда мы остановились уже довольно далеко от магазина. – Старушенция умеет запугивать!
Да, мои мысли тоже периодически возвращались к этой теме. Вот, оказывается, о чем говорила за завтраком Инна Михайловна. Про замок Варламовых, в котором постоянно происходит что-то мистическое. Но там же вроде никто не живет, если верить Илье. Откуда тогда все вокруг знают, что там что-то творится?
– Стойте! – прокричал сзади мужской голос.
Мы обернулись: нас догонял тот самый «местный сумасшедший», что клянчил у Софьи Галактионовны деньги на хлеб, называя ее при этом «Гадостионовной» и весьма попадая при этом в самую суть. Чего греха таить: старушка мне не понравилась. А вот он сам очень не понравился моей подруге.
– А-аа!! – пронзительно заорала она и спряталась за меня, доказывая это.
– Вы, кажется, интересовались ангелом? – спросил он, подойдя.
– Кем?!
Бродяга закатил глаза. Он имел в составе своей внешности такие выразительные атрибуты, как длинные русые волосы, заплетенные в дохлую косичку, высокий лоб с двумя продольными морщинами, что говорило в пользу сильно развитого интеллекта, и узкие, почти нитевидные, губы. Он пустился в пояснения:
– Вы интересовались красавицей, которая служила у Серовых? Прекрасная незнакомка, в нее можно влюбиться с первого взгляда! Красавица! – Мы пожали плечами, мол, не знаем, как выглядела. – Что Яша и сделал.
– Что он сделал?
– Яша влюбился в ангела с первого взгляда!
– Кто такой Яша? – поинтересовалась из-за моей спины Лена.
– Боже… – Похоже было на то, что своей непроходимой глупостью мы его ужасно раздражали. – Яша – это я!
– Поэт хренов, – шепнула мне на ухо подружка, а он продолжил:
– Яша видел вчера своего ангела возле магазина.
– Да, там-то ее следы и теряются, – расстроенно произнесла я.
– Яша следил за ней! Уже после того, как она вышла!
Мы тут же загорелись, поняв, что приобрели ценного информатора в лице «поэта» Яши.
– И долго Яша следил за ангелом? – сглотнув, задала я вопрос, настроившись на его волну.
– Да, и Яша знает, куда она направилась, – прошептал он.
Боясь спугнуть удачу, я осторожно вымолвила:
– Но Яша ведь скажет нам, куда она пошла?
– Яша все скажет, – также тихо заверил он и, неожиданно повысив голос до крика, потребовал: – Дайте Яше на хлеб! Дайте на хле-еб!!
Протянутая попрошайкой рука сильно затряслась, создалось ощущение, что у парня наступила ломка. Чтобы унять эту дрожь, доверчивая Ленка, решившая, что без хлеба Яков умрет и мы потеряем ценного свидетеля, достала из сумочки кошелек и досадливо протянула, заглянув внутрь:
– Но у меня только пятьдесят, мелочи нет.
– Давайте, подойдет, – обрадовался бродяга, но, испугавшись, что его могут обличить в обмане, снова затряс рукой, на этот раз уже с большей амплитудой.
Испуганная Ленка быстро сунула купюру в совершающую колебательные движения руку. Привычным жестом бомж-сумасшедший сунул деньги в карман вонючей, дырявой в подмышках тенниски.
– Яша шел за ней, Яша проводил ее до места, куда она шла. Пойдем, Яша покажет дорогу.
