Хомяков мотнул головой, рьяно отрицая подобное предположение.
– Сколько раз такое уже случалось, – продолжал наступать Константин. – Деньги не приходят, зато приходит валютный контроль. И – адью, мальчики! Вы банкроты.
– Лерка не может ничего знать, – упрямо гнул свое Хомяков.
– Твоя уверенность должна означать, что ты хорошо прятался.
– Хорошо, очень хорошо! – кивнул Хомяков. – Никто ничего не знает. Только Толик.
– Чушкин, что ли?
– Да, он меня всегда возил. На свидания.
– Небось квартиру снимал? – спросил Константин.
– Да... То есть нет! То есть... я платил. Но это квартира моего приятеля, он в загранке, я иногда пользовался.
– Ты и с оперативниками так вот разговаривал – то есть да, то есть нет?
– Я им про нас с Викой вообще ничего не сказал...
– Как же они на тебя вышли, раз ты так законспирировался?
– У нее в сумочке визитку мою нашли. Ну, я сказал, что просто клиент ее салона.
– Какого салона?
– Художественного. Салона «Виктория» на Малой Дмитровке.
– А фамилия твоей Виктории?
– Карташова.
– Почему ее убили, ты в курсе?
– Не-а! Не пойму ничего. Может быть, это с салоном и связано? Антиквариат какой-нибудь хотели пропустить через него? Да мало ли что? Я тут ни при чем.
– А теперь слушай, что я тебе скажу, Хомяк. – Константин закурил вторую сигарету. – Эта Вика была последней твоей пассией. Смирись. Баб для развлекухи тебя никто не лишает. Но с серьезными отношениями ты завязал раз и навсегда! Понял?
– Понял, Костик, понял! – Вениамин суетливо поднялся. – Клянусь, больше не буду.
– Притырок, – пробормотал Константин, когда за Хомяковым закрылась дверь. Потом вызвал секретаршу и велел ей найти Шитова.
– Хомяков опять по уши в дерьме, – сообщил он Игорю, когда тот пришел и сел напротив. – Кто-то застрелил его любовницу. Милиции он заявил, что едва знал эту женщину. Проследи, чтобы его заявление было похоже на правду.
Игорь молча кивнул. Ему уже не раз приходилось заниматься хомяковскими грешками, и ничего необычного в сегодняшнем приказе, в сущности, не было.
Игорь Шитов вышел из офиса одним из последних. Но его рабочий день на этом не закончился. Вскоре предстояла встреча в баре на Садово-Спасской. Он поехал через Рождественский бульвар, потом свернул на Сретенку. На одном из светофоров позвонил по мобильному домой.
– Свет, это я.
– Ты где? – рассеянно поинтересовалась жена.
Наверное, она снова смотрела сериал с Доном Джонсоном. И сейчас продолжает смотреть, стоит с трубкой перед экраном, следит глазами за действием, просто звук выключила, чтобы его не раздражать.
– Я еще не закрыл сегодняшние дела, – сообщил он.
– Так закрывай. Ты что, не знаешь, когда вернешься?
– Через часок, наверное. Может, через полтора.
– Ага. Ну, тогда до встречи.
– Целую.
– И я тебя.
Игорь положил трубку и с шумом выпустил воздух из легких. Светка наверняка уже приготовила ужин, приняла душ, накрутила волосы на бигуди. Она всегда все успевала. Наверное, потому, что умела сосредоточиться на самом необходимом. А Игорю хотелось, чтобы она хоть изредка делала ему какие-то небольшие сюрпризы. Ну, там купила, скажем, вина. Ей завтра не с утра, можно и расслабиться. Правда, он тоже не особо баловал жену. Наверное, надо попробовать первому.
Он остановил машину возле цветочного магазина, буквально ворвался внутрь и, возвратившись, положил на заднее сиденье букет красных роз. Светке должно понравиться. Может быть, из ее глаз на какое-то время исчезнет выражение прострации, в котором она пребывает все последние месяцы. Да что там – годы. Они поженились пять лет назад. Светка была безумно влюблена в него тогда. Ей с детства нравились сильные и смелые парни, а Игорь владел боевыми искусствами и никогда не дрейфил. Наверное, теперь ей хочется большего, чем просто накачанный муж.
Такое впечатление, что она вообще поставила крест на своем жизнелюбии. Как будто смирилась с тем, что только работа и дом – отныне одни и навеки. Да еще постоянный маршрут – из своего проектного института в квартиру и обратно. Вот такое однообразие. Она могла посмеяться, пошутить, принять гостей, как прежде, но радости – настоящей, искренней – не было никогда. Игорь пытался вспомнить, когда, в какой момент так разительно она изменилась, и не смог. Может, если бы родила ребенка, все было бы по-другому. Да, наверное, все из-за этого. Он скрывал от нее, что ему все равно. Нет, на первых порах не скрывал, но она ему не верила, а со временем он стал делать вид, что ему действительно жаль...
В баре толкалось полно людей. Игорь быстро пробежал глазами по толпе. Потом повел взгляд в обратную сторону – уже медленнее. Ничего настораживающего не заметил. Возле стойки мелькнула темная, коротко стриженная головка, и он направился в ту сторону. Ему удалось разглядеть девушку еще до того, как она обратила на него внимание. Молодец, Петя, подумал он. Девчонку нашел мировую. Личико у нее неиспорченное, такую никогда не заподозришь во вранье.
– Катюша? – спросил он, тронув ее за локоть. – Я Игорь. Петр обещал, что вы выпьете со мной рюмочку коньячку.
– Нет, только вина, – улыбнулась девушка.
На вид ей было лет двадцать, хотя Петя сказал, что ей полные двадцать шесть. Некоторым женщинам просто дано от природы выглядеть юными до самой старости.
– Так, значит, вы дружите с Хомяковым? – спросил он, когда бармен подвинул к ним бокалы на скользких пластиковых салфетках.
– Больше чем дружу, – она лукаво подмигнула. – Вы же большой мальчик, понимаете, а?
– Да, Хомяк шикарный мужик. Наверное, возит вас по ресторанам, дорогим отелям?..
– Черта с два он меня возит! – возразила Катюша безо всякого раздражения. – Он ведь женат. Скрывает меня, словно незаконно приобретенную ценность. Квартиру снимает недалеко от «Полежаевской». Там у нас все свидания и происходят.
– Значит, на людях вы не показываетесь?
– Нет, но это ничего не меняет. Веня не ревнив. Так что, видите, когда он занят, я шикарно провожу время.
– Катюша, вы просто чудо, – сказал Игорь. – Жаль, меня жена дома ждет. А то бы я просидел с вами до самого утра.
– А мы еще встретимся?
– Теперь вы встретитесь с Петром. Всего один раз.
– И мне понравится эта встреча?
– Безусловно.
Катюша радостно кивнула:
– Пока, Игорек.
Игорь вышел на свежий воздух и после гремящей музыки ему показалось, что вокруг стоит невероятная тишина. Вот теперь можно ехать домой. Если оперативники выйдут на любовницу Хомякова, она окажется совсем не Викой, а Катюшей. Завтра, с одобрения Игоря, Петя заплатит девочке так хорошо, что она при случае выдержит не только допрос с пристрастием, но даже настоящее свидание с толстощеким любителем внебрачного секса Хомяковым.
Прежде чем войти в зал, Анна на минуту задержалась у громадного зеркала в холле ресторана. В его темной ртутной глубине она показалась себе слишком маленькой, слишком уязвимой. Подруги не понимали, почему она, с ее-то красотой и всеми вытекающими из нее возможностями, попала в такую зависимость от мужчины, который не мог дать ей ничего, кроме редких встреч, даже если они были бурными и невероятно волнующими. Характер Анны позволял предполагать, что она так же рассудочно относится и к Льву, как к другим периодически возникавшим на горизонте ухажерам. Однако это было бы заблуждением.
Басов действовал на Анну, как удав на кролика. В те периоды, когда она не видела его, в ее голове бродили многочисленные доводы, подбиравшиеся к самому сердцу и все более склонявшие ее отказаться от этого человека. Но стоило ему появиться, со своей улыбочкой а-ля само совершенство, в костюме, выглядевшем так, будто у него вместо подкладки денежные купюры, с глазами, полными уверенности в том, что его любят, ждут и ценят, – Анна теряла всякую волю к сопротивлению.
Она хранила верность Басову, несмотря на то что он был женат и никогда не расспрашивал ее о том, есть ли у нее еще кто-то. Наверное, был слишком уверен в себе. Но если какой-нибудь знакомый мужчина приглашал Анну в ресторан и потом пытался выразить свои симпатии более решительно, не ограничиваясь всевозможными комплиментами, она мгновенно преисполнялась чувствам вины, и образ Басова делался назойливо-укоризненным.
– Как может незамужняя женщина изменить женатому мужику? – кипятилась Женя, когда узнавала об очередном неудачно окончившемся свидании своей подруги со стоящим кавалером. – Он тебя замуж не зовет? Не зовет. И ты не обязана перед ним отчитываться.
– Но я его люблю! – возражала Анна.
– Это все и портит.
Ситуация казалась безвыходной. Жена Басова давно и вяло болела, дочь-подросток настороженно следила за отношениями между родителями, которых беззаветно любила. Басов просто не мог, не имел права разрушить хрупкий мир двух близких женщин, ответственность за судьбу которых постоянно чувствовал.
