Ирина Леонидовна умолкла, потом пошла в прихожую.
– Сама схожу. Варника бывает разная, ты запутаешься. Какую сама используешь при готовке? Розовую или желтую?
– Никакую, – призналась я, – впервые от вас про сию специю услышала. На что она похожа?
– На варнику, – пробормотала Рина, натягивая куртку, – принесу – увидишь.
– Там дождь льет, – попыталась я остановить мать шефа, – объясните мне подробно про эту варанаку, тогда куплю, что надо.
– Варнику, – поправила Рина, – ерунда, я не сахарная, от воды не растаю. Лучше натри сыр. Я достала кусок из холодильника, а натереть не успела и, признаюсь, терпеть не могу это занятие, вечно пальцы режу. Жаль, настоящего пармезана днем с огнем не сыскать. Я нашла сыр из Уругвая. Честно говоря, на пармезан он не похож, хотя вкусный. Запах, правда, не совсем привычный, но все остальные сыры в запеканку не годятся. Вера Гавриловна, моя подруга, купила в Интернете сыронатиралку, электрическую. Гениальное приспособление! Опускаешь внутрь кусок – и вжик! Получаешь гору тертого. Мечтаю о такой. Попросила Ваню ее заказать, а он, конечно, забыл. Все, удрапала! Натри сыр, посыпь им сверху запеканку и поставь опять в духовку. Поняла?
– Конечно, – заверила я.
– Умница, – не забыла похвалить меня Ирина Леонидовна. – Сыр лежит на столике, справа от мойки. Терки в шкафу, тебе нужна та, на которой поркат измельчают. Улетела!
Рина выскочила на лестницу и захлопнула дверь. Я вернулась на кухню. Те, кто не первый раз встречается со мной, знают, что кулинария не является хобби госпожи Сергеевой. Считается, что женщина обязана уметь готовить. Возможно, если она хозяйка большой семьи, это правильно, но я живу одна, домой возвращаюсь поздно, питаюсь, как правило, или в нашей столовой, или где-то в городе. Зачем мне учиться варить чихиртму и лепить пожарские котлеты? Впрочем, кое-какой навык общения с плитой у меня есть. Я дважды выходила замуж и в первом браке пыталась стать хорошей хозяйкой. Я могу сварить курицу, геркулесовую или гречневую кашу, картошку. Мне по силам пожарить яичницу, а еще я замечательно кипячу воду для чая и ловко открываю йогурты.
Я подошла к мойке, взглянула налево и сразу увидела не очень большой, граммов двести весом, брусок желтого сыра с темно-бордовой коркой. Почему-то он лежал не на тарелочке, а прямо на рифленой части мойки, куда обычно ставят вымытые бокалы. Я взяла сыр и понюхала его. Галина Сергеевна права, аромат не совсем обычный, затрудняюсь объяснить какой, вроде такой издает виноград. Я вернула сыр на место. К сожалению, производители сейчас везде добавляют ароматизаторы и наполнители, обычные продукты становятся редкостью. Захотелось мне недавно съесть самый простой творожный сырок. В супермаркете оказалось несколько полок с ними. Я увидела сырки с вареньем, сгущенкой, орехами, мюсли, шоколадной начинкой, воздушным рисом, изюмом, лесными ягодами, кусочками экзотических фруктов… Было все, кроме простого сырка без изысков, который полюбился мне со времен детства. Сыр из Уругвая, отчетливо пахнущий виноградом, меня не поразил, уверена, он бывает с разными отдушками.
Я начала раскрывать шкафчики, в одном обнаружила ряд терок, расставленных аккуратной Риной по размеру. На какой из них надо тереть поркат? И что это такое? Корнеплод вроде морковки? Боясь ошибиться, я полезла в Интернет и нашла ответ. На экране телефона появился текст: «Поркат – корень несуществующего волшебного растения, неоднократно упоминаемый в книгах фантаста Волынского-Горова. С помощью натертого порката герои его книг взрывают каменные стены. У каждого воина из серии «Битва планет» всегда при себе есть немного порката и терка, чтобы измельчить корень, как морковь». Я положила телефон в карман и захихикала. Значит, Ирина Леонидовна увлекается чтением научно-фантастических романов, а я об этом понятия не имела. В следующий раз принесу ей в подарок несколько книг любимого автора. Я взяла с полки нужную терку и начала старательно возить по ней желтым бруском. Дело шло невесело. Рина упомянула, что уругвайский пармезан мягковат, но мне он показался почти каменным. Хорошо, что Рина не раздобыла аутентичный сыр, с ним справиться небось еще труднее. Чертыхаясь сквозь зубы, я несколько раз прошлась по терке, и в конце концов выполнила задание. И тут же зазвонил мой мобильный.
– Танюша, – зашептала Ирина Леонидовна, – стою на кассе. Все купила. Как дела? Про сыр не забыла?
– Натерла, – отчиталась я.
– Забыла предупредить, что терку надо…
– Взять морковную, – радостно перебила я.
– Ты знаешь, как измельчать поркат, – восхитилась Ирина Леонидовна.
Мне очень хотелось произвести на нее наилучшее впечатление, поэтому я ответила:
– Конечно.
– Можешь три яйца вкрутую сварить? – попросила Ирина. – Только в СВЧ-печке. Возьми касруль.
Я изо всех сил постаралась не рассмеяться. У Ирины Леонидовны грамотная речь, но даже у интеллигентного человека есть в запасе странные слова. Моя бабка часто говорила: «Таня, не хомякай весь суп, он на семью сварен». Восхитительный глагол «хомякать», означающий: есть жадно, второпях и много, был, похоже, изобретен самой старухой. И он навсегда остался со мной. Вредной бабки давно нет на этом свете. А я, прибежав домой за полночь с купленной по дороге пиццей, отрезаю большой кусок, начинаю его жевать и строго говорю себе: «Таня! Не хомякай всю пиццу». А у Рины в лексиконе есть слово «касруль». Интересно, кто из ее окружения в детстве называл так кастрюлю?
– В СВЧ-печке, – повторила Ирина, – не на плите.
– Почему? – удивилась я.
– На огне яйца получаются упругими, белок слегка «резиновый», – пустилась в объяснения мать шефа, – и желток будет крошиться. В печке они станут нежными, кремовыми. Поторопись, Танюша! Поставь яйца и сразу насыпь сыр на запеканку. Я в очереди застряла. Одна касса на весь магазин работает.
– Все сделаю, – заверила я.
Я хорошо знаю, что металлическую посуду в СВЧ-печку ставить нельзя, поэтому достала из шкафа стеклянный сотейник, налила туда воды, опустила в нее яйца и призадумалась. Какое время выставить? Три минуты достаточно? Нет, лучше пять, чтобы наверняка. Не хочется увидеть разочарование на лице Рины, когда она станет очищать скорлупу и поймет, что у нее в руках яйца всмятку.
СВЧ на кухне у Ирины Леонидовны висит над столешницей, правее отдельно установленной духовки. Включив печку, я открыла жарочный шкаф, выдвинула оттуда форму с вкусно пахнущей запеканкой, щедро посыпала ее сверху тертым сыром, вернула ужин на место, хотела посмотреть, сколько времени осталось вариться яйцам, и тут прогремел взрыв!
Я на автомате схватила лежащую на столике доску, прикрыла ею голову и отпрыгнула в дверной проем. Что происходит? В квартире шефа сработала бомба? Или… Другая мысль не успела прийти в голову, еще раз послышалось оглушительное ба-бах! Дверка СВЧ распахнулась, оттуда вылетело нечто непонятное, шмякнулось о картину, изображающую двух котов, готовящих котлеты, пробило в бумаге дыру и исчезло. Через секунду из печки вылетела кастрюлька и понеслась прямо на меня. Я взвизгнула и присела. За спиной раздался грохот. Меня многократно тренировали, как нужно вести себя в момент серьезной опасности. И на занятиях с инструктором я всегда действую четко, уверенно, по протоколу. Но никто до сих пор не удосужился объяснить мне, что надо делать, если по комнате летает обезумевшая стеклянная емкость.
Я заползла под дубовый стол и зажмурилась, слушая звон и стук, потом на время установилась тишина и раздался хорошо знакомый голос:
– Ооо!
Я осторожно высунулась из укрытия, увидела, что в кухне стоит Иван, а справа на него летит нечто, напоминающее мяч для пинг-понга, и заорала:
– Чужой!
Шеф метнулся к высокому буфету и в мгновение ока ввинтился в щель между ним и стеной. «Мячик» пролетел в кухонную зону, оттуда незамедлительно послышался звук бьющейся посуды. Я снова спряталась под стол. Что происходит? Это нападение? В квартиру проникли посторонние? Визит бандитов связан с делом Моисеенко? Или с каким-то другим расследованием, которое проводит не моя бригада? Охотятся на меня или на Ивана Никифоровича? Никто не знает, что я провожу свободное время с боссом, но выяснить, где я порой бываю по вечерам, совсем не трудно.
– Что у нас происходит? – раздался голос Рины.
Я осторожно приподняла скатерть, услышала нарастающий свист…
– Ложись! – крикнул Иван.
Ирина Леонидовна как подкошенная шлепнулась на пол. Я опустила край льняной скатерти, но он тут же зашевелился. Под стол вползла мать Ивана.
– Прямо тайфун Мария, – шепнула она. – В столовой разбита лампа на консоли и всякие финтифлюшки, которые около нее кучковались, пол местами мокрый, непонятные бело-желтые крошки вокруг, рассеяны осколки…
– В СВЧ-печке, похоже, находилось взрывное устройство, – ответила я. – Я поставила яйца, и оно сработало.
