В тот первый вечер на яхте Дилбеку показалось, что Эрин упорно старается доказать ему, будто его титул не произвел на нее ни малейшего впечатления. Большинство спавших с ним женщин так или иначе выражали свое удовлетворение тем фактом, что имеют дело с членом палаты представителей. Однако Эрин вела себя с ним точно так же, как и с любым другим состоятельным клиентом. Она не проявляла ни малейшего интереса к его положению, к его деяниям (сильно приукрашенным) на политическом поприще, уходила от любого разговора на вашингтонские темы. И Дилбек решил, что их отношения не сложатся до тех пор, пока она не проникнется сознанием его значительности. Чтобы должным образом просветить ее, он заранее отшлифовал кое-какие из своих правдоподобных историй, рассказываемых за коктейлями, а чтобы документально подтвердить их, привез целую пачку фотографий.
Эрин взошла на борт «Суитхарт дил» около четверти десятого. Войдя в салон, она, как и в первый раз, испытала нечто похожее на приступ клаустрофобии, словно оказалась в ловушке.
– А где Фрик и Фрэк? – спросила она.
– Кто-кто?
– Охранники.
– На Багамских островах, вместе с Рохо, – ответил конгрессмен, а у самого при виде ее мини-платья что-то сладко трепыхнулось под шрамом на груди.
Эрин одобрила его деревенско-ковбойский антураж.
– Под Дуайта Йоукэма? – предположила она.
– Нет, под Гарта Брукса.
– Ну что ж, тебе определенно идет. – Произнося эти слова, Эрин про себя погордилась своими актерскими способностями. Каким же идиотом он выглядит! И что это у него так блестит лицо?
Дилбек вручил ей свои подарки, добавив:
– Я еще привез несколько фотографий.
– Каких? – Только порнухи ей сейчас не хватало!
– Моих, – с ноткой самодовольства в голосе ответил конгрессмен. – За работой.
– Правда? – Эрин подавила зевок.
Она учтиво поблагодарила его за розы и браслет, но, как показалось Дилбеку, приняла их так, словно ей было не впервой получать такие подарки. Просмотрев купленные компакт-диски, она отвергла их все, за исключением «Смизеринз». Как и в прошлый раз, она привезла собственные кассеты и в честь Джерри Киллиана поставила «Зи-Зи Топ».
– Мне пришлось потрудиться, но я раздобыл то, что ты искала, – сообщил конгрессмен, явно довольный собой.
Эрин сжала его руку возле локтя.
– Я знала, что ты это сделаешь, золотко.
Ее прикосновение отозвалось во всем его теле приятным трепетом. На мгновение Дилбеку показалось, что это первое многозначительное обещание дальнейшей близости, однако тут же до него дошло, что Эрин просто-напросто оперлась на его руку, чтобы взобраться на стол. В мгновение ока она выскользнула из своего мини-платья, оставив на шее нитки жемчуга.
– К чему такая спешка? Я думал, мы сначала немножко поболтаем.
Но Эрин уже начала танцевать. Первым упал красный бюстгальтер.
– Иисус-Мария! – прошептал конгрессмен.
– Сядь, ковбой, – приказала Эрин. – Сиди и лови кайф.
Малкольм Дж. Молдовски приблизился к докам беззаботным шагом человека, решившего прогуляться субботним вечерком. Чтобы еще больше усилить это впечатление, он даже снял галстук.
Дважды он прошелся мимо «Суитхарт дил», но нигде не обнаружил наглого детектива, везде сующего свой кубинский нос. Молди осторожно приблизился к яхте. До его слуха донеслась музыка: перестук барабанов, уханье гитарных басов. Конгрессмен отдавал предпочтение сентиментальным песенкам, так что Молдовски сделал вывод: он там не один. Представление уже началось: в салоне находится Эрин Грант.
Молди мысленно поздравил себя с тем, что сумел опередить Гарсиа. Он поднялся на борт, приложил ухо к двери каюты, но голосов так и не услышал – только рок. «Что ж, хорошо, – подумал он. – Молчание всегда предпочтительнее звуков, свидетельствующих о борьбе». Он уже положил руку на ручку двери, когда по палубе скользнула чья-то тень. Малкольм Молдовски повернулся на каблуках и увидел балансирующую на транце мужскую фигуру, освещенную со спины огнями дока. Человек покачивался с ноги на ногу в такт приглушенно доносившейся из салона музыке.
– Что вам нужно? – спросил Молдовски.
Человек спрыгнул с транца и шагнул к нему.
– Мне нужна моя дочь.
Молдовски выдавил исполненную ангельского терпения улыбку; незнакомец был слишком молод, чтобы претендовать на роль отца танцовщицы.
– Вы, должно быть, ошиблись, – сказал Молдовски. – Здесь нет вашей дочери.
– Тогда я, пожалуй, пристрелю тебя, – последовал ответ.
При виде пистолета Молдовски немедленно вскинул руки. Незнакомец явно был не в себе, а может, и того хуже – сумасшедший. Его джинсы были до омерзения грязны, особенно на коленях, маслянистые светлые волосы давно не чесаны и сбиты на одну сторону, взгляд затуманенный, влажный, одна рука кое-как перевязана, из-под бинтов высовывалась клюшка для гольфа. «Наверное, это один из пострадавших от урагана, оставшийся без крыши над головой и свихнувшийся от пережитого потрясения», – подумал Молди. Некоторые из этих несчастных все еще бродили по окрестностям, тщетно силясь отыскать и собрать вместе обломки своей разметанной стихией жизни.
– Ее нет здесь, – повторил Молди и добавил: – Вашей малышки.
Дэррелл Грант прицелился и сощурил один глаз.
– А ну-ка, скажи «спокойной ночи», недомерок.
Молдовски сдавленно вскрикнул и закрыл лицо руками. В преддверии смерти его смешавшиеся, спутавшиеся мысли лихорадочно вертелись вокруг одного и того же: последствий того, что сейчас должно было произойти. Застрелен на яхте, в компании пьяного конгрессмена и стриптизерши – какие заголовки смастерят из этого газетчики! А какими снимками они сопроводят эту историю? Молди надеялся, что солидным студийным портретом, а не обычными в таких случаях фотографиями, сделанными на месте преступления. А кем его назовут в прессе и телевизионных сообщениях – политическим консультантом? Теневиком, обладавшим огромной властью? Специалистом по улаживанию политических проблем? И уж наверняка не будет недостатка в устных и письменных выражениях скорби, фальшивых от начала до конца. А еще Молди подумал о том, что его увидят залитым кровью, мокрым и грязным. То-то поиздеваются эти подонки! Он, безупречный, безукоризненный Малкольм Дж. Молдовски, в изгаженных, обмоченных брюках от Перри Эллиса!
Охваченный ужасом, он ждал сухого щелчка выстрела. Но его не последовало.
Дело в том, что у Дэррелла Гранта не было опыта обращения с огнестрельным оружием. Он не любил его, никогда не имел, да и стрелять ему в жизни не приходилось. И вот теперь, стоя на палубе яхты, расставив пошире ноги для большей устойчивости, он никак не мог найти распроклятый курок. Его указательный палец лег было туда, куда надо, но ему мешал твердый пластмассовый диск, неизвестно откуда взявшийся там. Дэррелл Грант поднес пистолет поближе к свету и стал разглядывать неожиданное препятствие.
– Мать твою за ногу! – вырвалось у него.
Это был замок. Дэрреллу не верилось, что ему не повезло. Его идиот-зять оказался одним из немногих граждан графства Дейд, у которого хватило ума обзавестись этим устройством, запирающим курок. В рекламе замков говорилось, что их цель – воспрепятствовать разным подонкам, крадущим оружие, использовать его против ни в чем не повинных граждан. Дэррелл, однако, заподозрил, что Альберто Алонсо опасался другого: а вдруг Рите взбредет в голову пристрелить его, когда он будет спать?
Как бы то ни было, пистолет с запертым курком был не более смертоносен, чем обыкновенная дверная ручка. Дэррелл Грант отшвырнул его, и пистолет, перелетев через рулевую рубку, канул в океанских водах.
– Это же надо, мать твою! – пробормотал Дэррелл с сухим смешком.
Малкольм Молдовски, услышав всплеск, осмелился глянуть сквозь пальцы. Пистолет исчез. Почему? Молди не было дела до этого. Случившееся подтверждало его предположение о том, что этот ужасный незнакомец – сумасшедший.
– А ну, с дороги! – проговорил Дэррелл Грант, взмахнув клюшкой для гольфа, торчавшей из-под перебинтованной руки.
Молдовски изобразил на лице выражение искренней обеспокоенности.
– У вас, кажется, сломана рука, – промямлил он.
– Да что ты! А я и не заметил. – Дэррелл Грант поднял свою искалеченную конечность и ткнул концом клюшки в живот Малкольма Молдовски. – Двойной сложный перелом. Но знаешь что? Мне другой раз от заусеницы бывало больнее.
– Позвольте мне отвезти вас к врачу.
Дэррелл Грант понизил голос и произнес медленно, почти по слогам – так объясняют дорогу иностранному туристу:
– А... пошел... ты... к такой-то... матери... Por favor[15].
Молди прижался спиной к двери каюты. Уханье «Зи-Зи Топ» отдавалось у него в позвоночнике.
– Я не могу позволить вам войти туда. – Необходимо было избежать, чтобы похождения конгрессмена Дилбека стали достоянием общественности – пусть даже и в лице отдельных ненормальных ее представителей.
