– Они же его насмерть забьют! – в ужасе крикнул я.
– Немедленно прекратите! – заорал участковый и, достав пистолет, выстрелил в воздух.
Отморозки прыснули в разные стороны, а я бросился к Афонину и помог ему подняться. Он стоял с разбитым лицом, опираясь на мою руку, и, сплюнув кровь, сказал:
– Достали, сволочи!
Поняв, что никто по ним стрелять не будет, эти гады вернулись обратно, а Жека даже повелительно крикнул участковому:
– Эй, ментяра! Иди сюда! Поработай по прямой специальности! Мы тут хотим написать заяву, что эта гнида покушалась на убийство! Диктуй давай, как ее составлять! Она будет от моего имени, а остальные подпишут ее как свидетели!
– Еще как подпишем! – хором подхватили эти мерзавцы, а прошмандовка даже заявила:
– Я хочу отдельное заявление написать, что этот сумасшедший целился именно в меня!
Хотя участковый и пошел пятнами, но я понял, что толку от него не будет, и взял бразды правления в свои руки. Афонин, конечно, человек своеобразный и периодически доставлял нам немало хлопот, но ведь добра мы от него видели немало, так что надо было его спасать.
– Вы, девушка, немного неправильно выразились, – мягко сказал я прошмандовке. – Виктор Петрович, который, между прочим, гвардии подполковник в отставке, совсем не сумасшедший. Он ушел из армии по состоянию здоровья, когда был контужен во время учений. Так что заявление вы, конечно, написать можете, но... – Я развел руками. – Вряд ли вы этим чего-нибудь добьетесь, потому что суд признает его недееспособным и освободит от ответственности за свои поступки, которые, что суд тоже примет во внимание, были вами спровоцированы.
– Так он что, псих, что ли? – с испугом глядя на Афонина, спросила прошмандовка.
– Ну что вы! – воскликнул я. – Иначе бы он находился в соответствующем учреждении, но при определенных обстоятельствах он не в силах контролировать свои эмоции.
– А теперь пусть контролирует! – нагло заявил Жека. – А то мой папахен его мигом в «дурку» упрячет! На этот раз, так и быть, я его прощаю, но больше чтоб не выступал! И еще пусть новую колонку оплатит!
Услышав о том, что ему после всех над ним издевательств и побоев еще и раскошелиться придется, Куркуль дернулся было, но я жестко взял его за руку и вместо него пообещал:
– Он оплатит!
– То-то же! – довольно заявил Жека. – А остальным старым пердунам пусть наука будет, чтобы не мешали нам, молодым, отдыхать как нам хочется! Как говорится, за все заплачено!
– И долго вы еще здесь гулять собираетесь? – раздался вдруг у меня за спиной голос неслышно и незаметно подошедшей Маруси. – Вы уж нас предупредите заранее, чтобы мы знали, сколько это продлится. Кое-кто вполне может захотеть уехать в город и прожить это время там.
– А мы еще не решили! – ответил Жека. – Если понравится, то до конца лета здесь останемся! А что в Москве делать? Жара! Клубняки надоели! На улицах толпы уродов! А главное, я дома крутой ремонт затеял, вот и надо где-то перекантоваться! – небрежно бросил он.
Что-то не то проскользнуло в его интонации, и я, внимательно посмотрев на него, понял, что возвращаться в Москву ему не хочется по каким-то совершенно иным причинам. Жека же, поймав мой взгляд, внезапно рассвирепел и нагло заявил:
– Короче! Сколько надо, столько и будем здесь отдыхать! А если будете мешать, то мы этого старого хрыча тут же посадим! Пусть не в колонию, так в психушку! А теперь валите отсюда!
Мы все дружно переглянулись и, решив не обострять отношения, отправились по домам, причем Куркуль успел прихватить и свое ружье. Я довел охающего Афонина до его калитки, и он прочувственно сказал мне:
– Спасибо, Саня! Если бы не ты, то еще неизвестно, чем бы все это кончилось.
– Да ладно вам, Виктор Петрович! – отмахнулся я. – Мы же соседи и должны сплотиться перед общей бедой! Только вы уж больше не нарывайтесь! Да, впрочем, вам теперь и не из чего стрелять.
– Это как сказать, Саня! – криво усмехнулся он своим разбитым ртом и тут же поморщился от боли. – Приклад-то новый сделать недолго!
– И все-таки будьте поосторожнее! – попросил я.
– Да уж больше так глупо не попадусь, – пообещал он и, помедлив, сказал: – Ты меня извини за вчерашнее, Саня! Испортил я тебе с Машей вечер! Разозлился я просто, что ты меня мордой в мое же собственное дерьмо ткнул, а ведь за дело! Эх, и чего мы тогда тебя не послушались? Ты ведь предупреждал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и оказался прав!
– Чего уж теперь? – вздохнул я. – Сделанного не воротишь!
Вернувшись на дачу, я сказал удрученно сидевшей перед чашкой кофе жене:
– Да, Маруся! Влипли мы все!
– Да уж! Жить по соседству с такими отъявленными эгоистами и подонками – это то же самое, что ехать в одном купе из Владивостока в Москву в обществе бабки с козой, цыганки с детьми и пьяного дембеля, – сокрушенно вздохнула она.
– Зато у тебя теперь будет бесценный опыт – вдруг тебе закажут сценарий, как людям отдых испортить, так тебе и придумывать ничего не придется! – попытался приободрить я ее.
Дело в том, что моя жена по профессии режиссер-постановщик массовых мероприятий, но работа это сезонная и на ней много не заработаешь, вот она и создала свою фирму по розыгрышам, организации корпоративных вечеринок и тому подобного. Как ни странно это покажется вменяемому человеку, но находилось немало желающих устроить своему другу или коллеге какой-нибудь бандитский налет со стрельбой, похищение инопланетянами и все в этом духе, так что фирма Маруси не то чтобы совсем уж процветала, но и жаловаться на отсутствие клиентов тоже не приходилось.
– Знаешь, Саша, – задумчиво сказала она. – Даже если такой заказ поступит, то я за него не возьмусь. Я теперь на собственной шкуре испытала, что это такое, и никому этого не пожелаю! Даже в шутку!
Глава 7. МАША. АД КРОМЕШНЫЙ В ОДНОМ ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОМ ДАЧНОМ КООПЕРАТИВЕ
Прошло всего несколько дней, а обстановка в нашем дачном поселке сложилась такая, что хоть в город возвращайся. Некогда райский уголок, где можно было отдохнуть душой и телом от суетной Москвы и трудов праведных, превратился в филиал сумасшедшего дома, где отнюдь не мирно соседствовали буйнопомешанные и тихие психи. К первым относились наши неугомонные соседи: качок и его развеселая компания, которые почти до утра гоняли такую, с позволения сказать, «музыку», что половина дачников, те, что здоровьем послабее, вповалку лежали с приступами дикой головной боли и гипертоническими кризами, а ко вторым – мы, несчастные жертвы алчности Мажора. Узнав от нас с мужем о том, что это он сдал свою дачу Крякову, который и подсуропил нам этих подонков, а сам Мажор где-то на курорте пузо греет, люди обозлились на него так, что лучше бы ему больше никогда в поселке не показываться – линчуют!
Но одной музыкой дело не ограничилось, потому что, как правильно говорит Михаил Задорнов, энергия бьет ключом, а вот вектор сбился. Жека со товарищи нашли себе еще несколько развлечений на наши несчастные головы – они полюбили запускать ночами шутихи, вероятно, для наиболее полного ощущения «праздника жизни». Мало того что эта пиротехника тоже грохотала, так от нее ведь и пожара можно было дождаться, потому что искры разлетались на приличное расстояние, и дачникам теперь приходилось ночами караулить свои участки, чтобы вовремя потушить огонь, если он вдруг загорится. А еще пьяная в стельку компания этих подлецов с визгом, гоготом, матерными воплями, долженствующими означать восторг, и гремевшей музыкой начала носиться по улицам поселка на своем огромном джипе не только ночами, но днем, в результате чего «кенгурятником» были сбиты несколько заборов, в лепешку раздавлена одна из куриц Афонина, имевшая неосторожность выскочить из двора, а внука нашей соседки напротив эти мерзавцы напугали так, что он стал бояться выходить из дома.
Единственное, что служило нам хоть каким-то, пусть и небольшим, утешением, было то, что все взятые с собой записи рэпа этим недоумкам самим надоели и они переключились на местную FM-станцию, которая вещала опять-таки на весь поселок, оглашая окрестности идиотской рекламой и песнями, по своему содержанию и мелодиям находившимися значительно ниже уровня канализации, но это было все-таки легче, чем постоянный грохот.
Но тут грянула новая беда – в нашем дачном кооперативе впервые за всю его историю случилось воровство. Виновников искать долго не пришлось – это были бомжи! Нашу дачу, в полном соответствии с устным договором, они не трогали, хотя мы все равно больше ничего не оставляли снаружи, но зато постоянно сновали ко мне то за солью, то за сахаром, то за спичками, ну и все в этом духе. Костер в непосредственной близости от нас они тоже больше не разжигали, но за это Сашке, который скрипел зубами от злости, приходилось возить на нашем мини-вэне мешки мусора к контейнерам. Но куда деваться? Уговор дороже денег! Причем гад Жека ленился складывать мусор даже в мешок, а просто вываливал его на дорогу, так что большие и жирные мухи быстро освоили не только эту загаженную территорию, но близлежащие участки.
