Однако там было занято. Уже хлеб!
Я достала из кладовки чемодан и начала собирать свои вещи. Возьму только самое необходимое — несколько летних тряпок, белье, туфли. Мелькнула мысль, что потом тетя Ара может больше не впустить меня в квартиру и в случае похолодания я останусь без теплых вещей. Но я тут же отогнала от себя эту мысль: такое может случиться, только если Роман не выйдет из больницы. А тогда пропади оно все пропадом. И пускай старая выжига подавится моими свитерами и дубленкой!
Уже в прихожей я снова набрала номер телефона своей квартиры. Там по-прежнему было занято. Значит, родственнички дома, и я решила поехать наудачу. Так даже лучше, сразу их огорошу, не успеют опомниться. Что-то мне подсказывало, что невестка отнюдь не обрадуется моему возвращению, так что не нужно давать ей времени внезапно уйти из дома или, наоборот, забаррикадироваться в квартире и делать вид, что все уехали в отпуск.
Я еще раз пробежалась по квартире, прихватила кое-какие фотографии и мелочи, мне не хотелось, чтобы зловредная тетка трогала их. Вытащила из укромного места свою тоненькую пачечку долларов, потом положила в сумочку Ромин бумажник, заперла двери на все замки и задумалась, что делать с ключами.
То есть ключей у меня был в данное время всего один комплект, тот самый, что я взяла в кармане куртки у Романа еще там, на даче у Федора. Второй комплект находился у меня на работе в кармане жакета. Но это опять же неточно. Завтра утром, придя на работу, я это узнаю, а пока мне вовсе не улыбалось остаться без ключей. В конце концов, в этой квартире остались мои вещи, и Роману может многое понадобиться.
Если бы старая выжига вела себя со мной по-другому, я бы тоже подошла к ней помягче. Но раз она велела мне убираться, не договорившись о ключах, которых у нее нет и быть не может, потому что Роман несколько месяцев назад ставил новую дверь и менял все замки, то и я не стану ей об этом напоминать. Пускай ищет меня где хочет или сидит у двери. Повежливее нужно обращаться с женщиной, которая без пяти минут жена ее племянника!
Случилось самое неприятное: на мой звонок открыл не брат, не племянник, а сама толстая корова Алка. Впрочем, коровой в этот раз я ее назвать бы не решилась. Бесспорно, она похудела, бюст уменьшился размера на два, и даже черты лица выглядели теперь не так топорно. Она очень удачно выкрасила волосы в темный цвет, ей даже шло.
— Привет! — сказала я. — Давно не виделись. Как поживаете, все здоровы?
Она медленно перевела глаза с моего лица на чемодан и на глазах помертвела.
— Ч-что это? — прошептала невестка одними губами, указывая дрожащим пальцем на чемодан.
Ишь, как ее разобрало, даже «здрасте» сказать забыла! Я почувствовала, что внутри меня собирается жуткая злость. Нервы, конечно, на пределе после всего случившегося.
— Ты дашь пройти мне в квартиру или так и будешь торчать на пороге? — заговорила я излишне громко.
Она покосилась на две соседские двери и отступила. Я протиснулась в квартиру, плюхнула чемодан на пол в прихожей и огляделась.
Определенно, в квартире все здорово изменилось, это было заметно даже в прихожей. Они купили новый светильник, переклеили обои и сделали встроенные шкафы.
— Красиво! — одобрила я. — А что в моей комнате?
Я отметила краем глаза, как при слове «моей» у невестки дернулось лицо, как будто ее ударили, и быстро распахнула дверь угловой комнаты. Что комната больше не моя, я и так знала. Но теперь имела случай в этом убедиться.
На моем диване валялся плед, подушки и толстая книжка в яркой глянцевой обложке. На ней какой-то межгалактический монстр похищал длинноволосую блондинку из отдаленного будущего. На моем письменном столе стоял работающий компьютер, на экране курила Масяня и как раз говорила свое обычное «Какая фигня!». Прямо на столе были разбросаны дискеты, аудиокассеты, яблочные огрызки и фантики от жевательной резинки. На стульях валялись джинсы, рубашки и грязные носки. Двухкассетный магнитофон стоял прямо на полу. И на полу же лежал долговязый мальчишка, рыжий и растрепанный. Мальчишка увлеченно листал какой-то справочник.
Мы с мальчишкой поглядели друг на друга с одинаковым недоумением: я — потому что племянник за полгода вырос на целую голову и превратился из симпатичного румяного толстячка в долговязого худущего парня, большерукого и длинношеего, а он — потому что вообще благополучно забыл о моем существовании.
— Так-так. — Сказала я, входя и осторожно переступая через все это безобразие. — Хорошо комнату содержишь…
— Ты вообще кто? — ничуть не смутившись, спросил Лешка.
— Конь в пальто! — рассердилась я. — Тетка твоя, Наталья, или не признал?
— Сережа! — слабым голосом крикнула Алла. — Иди скорей сюда!
Это прозвучало как крик о помощи, и, конечно, брат сразу же примчался спасать свою ненаглядную женушку. Они все уставились на меня в полном молчании. Картина называлась «Не ждали».
Я и раньше-то была на взводе, а сейчас совсем разозлилась.
— Что смотрите? — начала я. — Что пялитесь, как будто я привидение? Чай не с того света вернулась.
— Ты вернулась? — пролепетала невестка.
— Как видишь, вернулась, — подтвердила я, — и намерена жить в своей комнате. Так что решайте быстренько, как разместимся, мне некогда, дел еще полно. — Я прошла в комнату и села на диван.
Невестка, до этого сильно огорошенная моим появлением, наконец пришла в себя и заорала:
— Ишь чего выдумала! Мы ремонт сделали, такие деньги угрохали, а она приперлась на все готовенькое!
Если до этого у меня в глубине души и бродила смутная мысль, что надо бы с родственниками помягче, то сейчас мысль эта улетучилась. Брат молчал, не сказал ни слова с тех пор, как меня увидел. Я прошла в прихожую и принесла в комнату чемодан.
— Не пущу! — заорала невестка. — Здесь ребенок живет! Ты вообще катись отсюда!
— Ты вообще-то не забыла, что мать оставила эту квартиру нам всем? — начала я спокойно. — Что я жила тут до тебя и еще буду жить сколько захочу? Так что переселяй ребенка. Или я могу в гостиной пожить.
При мысли, что кто-то осквернит мягкую мебель в ее ненаглядной гостиной, невестка окончательно рехнулась и заорала:
— Через мой труп!
Тут до меня дошло, что все в жизни повторяется. Только недавно примерно такую же беседу я вела с тетей Арой. И не без пользы, надо сказать, потому что я вспомнила все ее аргументы.
— Если не прекратишь орать, вернусь с участковым, — сказала я этой корове, своей невестке.
Она вошла в раж и набрала было побольше воздуха, чтобы разразиться криком, но тут вступил брат.
— Помолчи! — приказал он жене, и та, как ни странно, тут же заткнулась.
Брат поглядел на меня укоризненно и вышел, подталкивая впереди себя свою корову. Мы остались одни с Лешкой. Мне стало стыдно: уж если кто и имел право быть недовольным, то это он — все же выселяют из комнаты, а у него там все. Мать небось не позволит компьютер в гостиную перетащить.
— Ты уж извини, — сказала я тихонько, — так получилось. Но ты приходи, занимайся тут своими делами… я дома только ночевать буду.
Он встал с пола и глядел на меня теперь сверху вниз. Сегодня на мне были надеты трикотажные обтягивающие брючки и коротенький топ, потому что на улице было жарко.
— Ничего такая тетка! — хмыкнул Лешка. — Все есть. Можно я тебя по имени звать буду?
— Тебе сколько лет, что так нахально пялишься? — начала было я воспитательную работу, но рассмеялась и махнула рукой: — Зови Натальей, без всяких «теть».
За стенкой слышались звуки семейного скандала. Говорила в основном Алла, брат отмалчивался.
Наутро я встала и потащилась на работу. Столько всяких событий произошло за эти выходные, такое впечатление, что я ушла с работы не в пятницу, а год назад.
На работу я хожу к десяти, но в этот день опоздала. Раньше меня всегда поднимал Роман. Он вообще вставал рано, потому что очень долго принимал душ, брился и наводил всяческую красоту. Меня же он поднимал для того, чтобы к его торжественному выходу из ванной на столе ждал полноценный калорийный завтрак. Причем Роман не признавал никаких наспех сделанных бутербродов. Пища должна быть тщательно приготовлена, стол сервирован красиво. Если я подаю на завтрак омлет, то обязательно заранее положить его на тарелку и посыпать зеленью, а не трясти сковородкой перед лицом. Стол тоже сервировать заранее, чтобы человек в процессе еды не хватался то соли, то перца, то масла.
В общем, он будил меня заранее и отправлял на кухню. А уж потом, когда он уходил, я наскоро приводила себя в порядок и неслась на работу.
В этот раз никто меня не разбудил, и, разумеется, я проспала.
Секретарша Ленка, увидев меня, сделала круглые глаза и указала на дверь директорского кабинета. Оттуда доносились смех и веселые разговоры. Новенькая девица прочно угнездилась в кабинете.
