– Зачем?
– Чтобы потом всем рассказывала, как она видела, что девочка скончалась у нее на глазах.
– Разве так бывает? Бегал здоровый, веселый ребенок, и все?
– Сколько угодно, – спокойно пояснил Ежи, – синдром внезапной детской смертности – загадочная вещь. Тело, естественно, отправят на вскрытие, обнаружат патологию и выдадут соответствующее свидетельство, только никому не надо его показывать, говори про синдром детской смертности – просто и загадочно.
– А где будет Ляля?
– Отвезу ее в надежное место.
– Какое? Ежи улыбнулся.
– У меня есть родная сестра, Евдокия.
– Ты никогда не говорил про родственников, – изумилась Ася.
Ежи пожал плечами:
– Не к слову было. Дуся – монашка.
– Кто? – продолжала поражаться Аська.
– Монашка, – повторил любовник, – живет в Подмосковье, в селе Тартыкино, там женская обитель, небольшая совсем. Женщины содержат приют для бездомных ребятишек, и появление еще одной девочки не вызовет ни у кого удивления. Можешь быть абсолютно спокойна: место хорошее, за детьми великолепно присматривают, кстати, сестры принимают только совсем маленьких, до шести лет. Как только ребенок достигает школьного возраста, они передают его в другую обитель. Соглашайся, это единственный шанс быть нам вместе. Давай без колебаний. Все сделаю сам. Ты хочешь быть со мной и Лялей? Пойми, судьба посылает нам уникальный шанс! Больше такого не будет.
– Но как Милена объяснит всем отсутствие девочки?
Ежи махнул рукой.
– Муж в курсе, а больше никто ничего не заметит. Живут они уединенно, ни с кем не дружат. Ну же, не бойся!
И Аська дала согласие. В конце концов, это была единственная возможность обрести счастье вместе с любимым человеком и дочерью.
Первая часть задуманной операции прошла без сучка и задоринки. Ежи привез тело в свою квартиру, Аська позвала меня в гости и устроила спектакль.
– Значит, про неприятности на работе ты выдумала? – хмуро уточнила я, не к месту припомнив, что Ежи велел Бабкиной позвать в гости самую болтливую подругу.
Ася кивнула, – А где была Ляля, пока по дому ходили врачи? Бабкина всхлипнула.
– Ежи дал ей совершенно безобидное лекарство, сначала мы хотели положить Ляльку у него в квартире, но я испугалась, вдруг она все же проснется. Поэтому сунули девочку в кровать к Розалии Никитичне и прикрыли с головой одеялом. Если помнишь. Ежи принес Сергею капли от сердца, так в стаканчике на самом деле было сильное снотворное. Когда Сергей заснул, мы отнесли Лялю в машину и отправились в Тартыкино.
– Погоди, – подскочила я, – ты хочешь сказать, что Розалия Никитична в курсе аферы?
– Ну да, – кивнула Ася, – ей очень нравится Ежи и совершенно не по вкусу Сергей.
Не успела я переварить невероятную информацию, как на меня обрушилась новая порция ошеломляющих сведений.
На следующий день после поминок Ася подхватилась и поехала в Тартыкино, навестить Лялю. Матушка Евдокия встретила ее с приветливой улыбкой:
– Что желаете?
Аська принялась объяснять суть дела.
– Я мать той девочки, которую привез ваш брат Ежи. Как она?
– Кто? – удивилась монашка. – Простите, не понимаю.
– Ежи повез ее сюда еще в начале недели, – забормотала перепуганная до последней стадии Бабкина, – мою дочь, Лялю.
– Брат не был у меня, – покачала головой Евдокия, – не появлялся с осени.
Еле живая от ужаса, Ася кинулась назад. Весь день, ночь и следующие сутки она пыталась найти Ежи, но тот словно под землю провалился. В квартире его не было, на работе спокойно отвечали:
– Ежи Варфоломеевич взял десятидневный отпуск. Представляете, что пережила несчастная Аська, бегая на каждый телефонный звонок и дергавшаяся от любого шороха за стеной?
Через день до нее внезапно дошло, что сосед никогда ничего о себе не рассказывал. Ася не знала о его друзьях, о прошлой жизни и была не в курсе, имеются ли у любовника родители и бывшая жена. Ослепленная нахлынувшими чувствами, Бабкина просто-напросто забыла как следует расспросить любовника, а тот сам не стал откровенничать. Оставалось лишь ждать, когда Ежи появится дома, но шло время, а он не показывался. Ася дошла до ручки, она не могла ни есть, ни пить, а главное, рассказать кому-нибудь, что стряслось. В милицию, сами понимаете, было не обратиться. Розалия Никитична как могла утешала ее.
– Успокойся, дорогая, это очень хорошо, что Ежи нет.
– Почему? – всхлипывала Аська, сидя у бывшей свекрови на кровати.
– Наверное, ему что-то помешало отвезти Лялю в обитель, и он отправил ее в другое тайное место, – объяснила пожилая женщина, – и сам остался с девочкой.
– Но он не звонит!
– Может, там нет телефона!
– У него мобильный! Только он выключен!
Розалия Никитична на секунду растерялась, но быстро нашлась:
– Небось потерял трубку.
Бедная Аська от безнадежности поверила пожилой даме и села возле телефона, но тот словно умер.
На следующий день около двенадцати часов из квартиры Ежи донеслись громкие звуки, после там кто-то двигал мебель.
Обрадованная Ася кинулась к Ежи и стала нервно звонить в дверь. Она распахнулась не сразу. Бабкина, уже собравшаяся заорать: “Где Лялька?” – осеклась и отступила назад.
На пороге вместо улыбающегося, хорошо одетого любовника стоял довольно мрачный парень в мятых брюках.
– Вы кто? – отрывисто спросил он.
– Соседка, – растерялась Ася, – а где Ежи?
– Вы хорошо знали покойного? – поинтересовался юноша и посторонился. – Входите.
– Как покойного? – оторопела Ася. – Почему? Вы с ума сошли? Ежи совсем молодой!
– Так умереть можно в любом возрасте, – философски заметил парень.
Ася, словно сомнамбула, вошла в хорошо знакомую комнату и опустилась на диван. Два мужика, просматривающих шкаф, оглянулись. Аська тупо смотрела на них, потом спросила.
– Что случилось с Ежи?
– Он покончил с собой, – спокойно ответил один из рывшихся в шифоньере дядек, – повесился.
– Где? – продолжала бормотать Ася. – Почему? Зачем?
– Да тут, – объяснил парень, впустивший Асю, – в туалете, на трубе. А уж почему, одному богу известно.
– На трубе? – прозаикалась женщина.
– Да вы не волнуйтесь так, – миролюбиво протянул юноша, – не бойтесь, тело уже унесли.
Ася хотела встать, но не смогла, ноги подкосились в коленях, тело стало свинцовым, голова чугунной.
Очнулась Аська в больнице, в палате реанимации, и, едва придя в себя, потребовала вызвать Виолу Тараканову.
Когда она договорила последнюю фразу, я уставилась на нее. Мозг отказывался верить услышанному. Все-таки у Аськи был инфаркт, наверное, у таких больных нарушается и умственная деятельность. Может, Бабкина обчиталась детективов, до которых она большая охотница? Ей-богу, все рассказанное звучит как дурацкая криминальная история.
– Вилочка, – пробормотала Ася, – сколько лет мы знаем друг друга? Я мигом ответила:
– Всю жизнь, я дня без тебя не помню.
И это правда. Мы познакомились в яслях. Вернее, глагол «познакомиться» тут употреблять неуместно. Когда моя родная маменька бросила папеньку и исчезла в неизвестном направлении, бедный Ленинид сначала растерялся. Впрочем, его трудно осудить. Не всякий мужчина сообразит, как следует поступить с младенцем, оставшись с ним один на один. Папенька отволок меня в ясли, куда я благополучно ходила до трех лет, и потом плавно перебралась в детский сад и школу. Вместе со мной этот же путь проделывала и Аська. Она тоже из неполной семьи, но только от нее убежал отец. Впрочем, моего папашку тоже скоро унесло бог знает куда, и я осталась с мачехой Раисой. Аськина же мать больше замуж не выходила.
– Ты моя самая преданная подруга, – шептала Ася, – помоги, найди Лялю.
– Надо идти в милицию.
– Нет, – почти закричала Аська, – совершенно невозможно. Если Сережка узнает про задуманное, он со мной мигом разведется и отберет Лялю, нет, только тихо, никому не рассказывая. Вилка, умоляю! Она попыталась сесть, но не сумела и закашлялась. Меня испугала синеватая бледность, медленно разливающаяся по ее лицу.
– Хорошо, хорошо, только успокойся! Ты можешь ответить на пару моих вопросов? Аська кивнула.
– Кому ты рассказывала про обмен? Подруга помотала головой.
– Ни одной живой душе.
– Даже маме?
– Я похожа на сумасшедшую?
Мои губы дрогнули в улыбке. На мой взгляд, Аська не просто похожа на сумасшедшую, она самая настоящая ненормальная со съехавшей крышей.
– Мама бы сразу кричать начала, – пояснила Ася, – ей же много лет.
Аська демонстрировала редкостное отсутствие логики. Насколько я помню, Анна Васильевна не так давно справила шестидесятипятилетие, она намного моложе Розалии Никитичны, которая была в самом центре аферы.
– Может, твоя бывшая свекровь разболтала подружкам?
Аська пробормотала:
– Розалия – могила, кладбище секретов. И потом, она же никуда не выходит, ни с кем не встречается.
