— Труп могли вывести, а следы уничтожить.
— Но офис был открыт. Логичнее было бы его запереть…
— Не скажи. Если бы ты вернулась к запертым дверям, что бы ты стала делать?
— Не знаю. Нашла бы телефон и позвонила в милицию.
— Вот видишь. А так ты никуда звонить не стала. Трупа нет и сообщать не о чем.
— Они что же, видели, как я приходила?
— Кто? — не поняла Женька.
— Убийцы.
— Почему обязательно убийцы?
— А кто же еще? — Я закружила по комнате, нервно бормоча себе под нос: — Они засунули его за шкаф, а он оказался на полу. Это могло навести их на кое-какие мысли… Боже мой, — простонала я. — Что же теперь делать? Звонить в милицию?
— А что мы скажем? — разволновалась Женька. — Был труп и ушел куда-то? Ты моя подруга, и я тебя глубоко Уважаю, и то мне нелегко поверить во все это, а менты и вовсе решат, что у тебя не все дома.
— Что ж тогда?
— Мне почему-то кажется, что Аверин тебя разыграл…
Вот что, поехали к нему в офис и все еще раз как следует осмотрим. Если что, вызовем милицию. В случае отсутствия каких-либо следов преступления помалкиваем и ждем утра. Завтра в рабочее время ясно станет…
Вроде бы Женька рассуждала здраво, но было одно «но»: Женька не видела Аверина за шкафом, а вот я видела и точно знала, что он мертв и ни о каком розыгрыше не может быть и речи.
— Хорошо, поедем в офис, — согласилась я, мы вызвали такси и через некоторое время вновь стояли на высоком крыльце, попросив таксиста немного подождать.
Нас сразу же озадачили две вещи: свет ни в одном из окон не горел, дверь заперта, а сигнализация включена. Мы позвонили, разумеется без всякого толка, переглянулись и пошли к машине.
— Ничего не понимаю, — искренне сказала я, а Женька начала ко мне приглядываться. Это здорово злило, и я потребовала: — Отцепись.
— А чего я? — обиделась подружка.
В такси мы решили, что ночевать мне следует у Женьки: во-первых, одна я все равно не усну, во-вторых, Женька прямо заявила, что хотела бы иметь меня перед глазами, а ну как я еще чего-нибудь увижу?
Большую часть ночи мы не спали, высказывали различные предположения и изводили друг друга вопросами, на которые не знали ответов. Утром было решено на работу не ходить до тех пор, пока не разберемся с Авериным. Женька позвонила в редакцию, а я Денису, после чего мы переглянулись, я дрожащей рукой набрала номер офиса Ярослава Сергеевича и услышала голос секретаря.
— Ярослав Сергеевич у себя? — задала я вопрос.
— Нет. Он будет только в пятницу.
— Извините, а где он в настоящее время? Мне ответили вопросом на вопрос:
— А кто его спрашивает?
— Знакомая. Мы договорились встретиться и…
— Ярослав Сергеевич в Москве по делам фирмы, будет в пятницу к обеду.
— А сегодня среда, — вздохнула Женька. — Если у них там все тихо-спокойно, то, может, Аверин впрямь живой?
— А я кого видела? — зло поинтересовалась я, потому что выходило, что я спятила, а верить в такое не хотелось.
— До пятницы будем помалкивать, — поучала меня Женька. — Вот уж если в пятницу он не объявится, значит труп действительно был, и мы сообщим о нем куда следует, а так нас просто засмеют, к тому же если Аверин вернется из Москвы и узнает, что мы его зачислили в покойники, то денег нам он точно не даст.
Поскучав немного и не придумав ничего лучшего, мы отправились на работу. Вечером я вновь приехала к Женьке правда перед этим заскочив домой, чтобы переодеться и собрать кое-что из самого необходимого. Пока Аверин не объявится, не будет мне покоя, а вдвоем нервничать куда как сподручнее.
Мы сидели перед телевизором и почти не разговаривали тема у нас была одна, и мы уже давно высказались. Тут начались местные «Вести», и мы навострили уши: вдруг наш труп объявится? Трупов было целых три, но ни один из них не имел к нам ни малейшего отношения. Зато одна новость все-таки произвела впечатление: оказывается, этой ночью неизвестные проникли в помещение литературного кружка, который располагался в Доме творчества. С какой целью, установить не удалось, так как, по мнению Ипатова, ничего похищено не было.
— Да и что там похищать? — скривилась Женька. — Стол да стулья? Занавесок на окнах и то нет.
Неизвестно почему, это сообщение вызвало в душе томление.
— Завтра же заеду к Ипатову и заберу рукопись, — сказала Женька. — Как бы он ее по доброте душевной не определил в сортир, там люди небогатые, и с бумагой у них проблемы.
— Зачем кому-то понадобилось лезть в этот литературный кружок? — вслух высказалась я.
— Если ты спрашиваешь у меня, то я не знаю. Думаешь, это как-то связано?
— Что?
— Ну… это проникновение и предполагаемая кончина Аверина?
— Каким образом? — удивилась я.
— Понятия не имею, поэтому и спрашиваю. Вдруг у тебя есть идея?
— Нет у меня никаких идей, — призналась я.
— И у меня нет, — вздохнула Женька.
В четверг она позвонила мне на работу около пяти:
— Анфиса, дыши глубже. Я не знаю, что за дела творятся, но что-то явно происходит.
— Где?
— В жизни. Твоей и моей. Я только что была у Ипатова. Рукописи у него нет.
— Он ее потерял?
— Ипатов утверждает, что она лежала в шкафу. Там полно бумаг, и она лежала сверху. А теперь не лежит. Когда его менты спрашивали, он ответил, что ничего не пропало, потому что про твою рукопись забыл, а теперь выходит, что пропала именно она. Соображаешь?
— Нет, — честно ответила я. — Зачем кому-то понадобилась моя рукопись?
— Вот и я не соображаю, но происходящее мне жутко не нравится.
— На рукописи был мой адрес?
— Нет, если ты, конечно, его не написала.
— Я вообще титульную страницу переворачивала не глядя.
— Значит, там должен быть лишь псевдоним Анна Асадова и название романа.
— А это важно? — забеспокоилась я.
— Если Аверин завтра объявится, то скорее всего нет, а если не объявится…
— Да при чем здесь Аверин?! — заорала я.
— Не знаю, — отрезала Женька и повесила трубку.
Хотя секретарша сказала нам, что Ярослав Сергеевич должен быть ближе к обеду, позвонили мы в десять, вновь отпросившись с работы. Голос секретарши звучал бесцветно, я бы даже сказала безжизненно, а при имени Ярослав Сергеевич она вдруг начала всхлипывать.
— Ярослав Сергеевич погиб, — с третьей попытки сообщила она, а мы с Женькой дружно отвалили челюсть и выпучили глаза.
— Когда? — все-таки смогла спросить Женька.
— Сегодня утром. Он возвращался из Москвы, недалеко от города произошла авария. Он погиб. — В этом месте девушка зарыдала в голос, а Женька повесила трубку.
— И что ты думаешь по этому поводу? — задала вопрос подружка.
Если честно, я ничего не думала, да и что тут можно думать? Аверин был мертв еще во вторник, мне это доподлинно известно, что бы там ни говорила Женька, следовательно, погибнуть сегодня он не имел возможности.
— Чепуха, — промычала я с отчаянием, и Женька со мной согласилась.
— Значит, так, — заявила она. — Двигай на работу, а я в редакцию, попробую узнать что-нибудь об этой аварии.
Все утро я по большей части пялилась в стену перед собой. Денис и тот обратил на это внимание.
— Неважно себя чувствуешь? — спросил он.
— Да… приболела.
— Тогда, может, пойдешь домой?
— Нет, я в порядке, сейчас соберусь с силами и начну работать по-настоящему.
Но собраться с силами так и не удалось, то есть они потребовались мне для других дел. После обеда позвонила Женька, мне пришлось отпроситься у Дениса, и я рванула в кафе «Милена», где она ждала меня.
Кафе располагалось в нескольких шагах от офиса Аверина, правда, из окна, возле которого мы с Женькой сидели, офис не просматривался.
— Ну? — спросила я, мысленно готовясь к самому худшему.
— Авария произошла примерно в 5.20 утра. Аверин ехал на своем «мерсе» на очень приличной скорости, возле объездной за каким-то чертом поднялся на мост, а он, как известно, не достроен, и Аверин свалился с очень приличной высоты на бетонные плиты. «Мерс» взорвался, и от его хозяина остались головешки. Свидетелей аварии нет: утро, движение небольшое… — Женька вздохнула и отвела взгляд: — Аварии случаются каждый день, иногда они скверно заканчиваются.
— Не мудри, — покачала я головой. — Аверина убили во вторник, а сегодня инсценировали аварию.
— Ты сама-то в это веришь? — скривилась Женька.
— Я верю своим глазам. Он лежал на полу с ножом в спине. Я не психопатка и не страдаю галлюцинациями, и о вряд ли была шутка. А после весьма подозрительной аварии я абсолютно уверена в том, что все так и было.
— Думаешь, аварию инсценировали, чтобы запутать следствие?
— Какое следствие? — усмехнулась я. — Я ведь до сих пор не заявила в милицию.
— Постой, — нахмурилась Женька. — Есть авария, и есть труп. А ты являешься и говоришь, что труп был трупом еще три дня назад. Что менты должны о тебе подумать?
