— Думаю, что это не поможет, — после длительного перерыва вмешался в беседу Рабинович, — причины формирования алкоголизма у народов Севера не социальные, а биологические. Алкоголь — это естественный продукт, присутствующий в организме. Поэтому в организме человека существуют естественные механизмы его разрушения. В некоторых антропологических группах эти механизмы слабее, в некоторых сильнее. В условиях Заполярья могли выжить только те человеческие особи, которые биологически приспособились к практически полному отсутствию растительной пище в рационе. Алкоголь — это продукт разложения растительной пищи. Нет растительной пищи в рационе, не нужны механизмы, разлагающие этиловый спирт (химическое название алкоголя). Слабы механизмы, разлагающие спирт — алкоголизм наступает в рекордно короткие сроки. И наоборот, народы, происходящие из субтропической зоны, где сельское хозяйство имеет многотысячелетнюю историю, в рационе имеют много растительной пищи. Ферментные пути, разлагающие этиловый спирт, у них генетически хорошо развиты. Поэтому алкоголиков среди этих народов очень мало. Хотя потенциальные алкоголики есть всюду. Кочевники в любых широтах питаются главным образом мясом и, вследствие этого склонны к алкоголизму. Ислам зародился в среде кочевников-бедуинов на территории современной Саудовской Аравии. Поэтому-то в исламе и запрет на потребление алкогольных напитков носит абсолютный характер. Легкие наркотики ислам, например, употреблять не возбраняет. А иудаизм к приёму алкоголя относится терпимо. Евреи были земледельцами, и проблема алкоголизма, по причинам биологического характера, перед ними остро не стояла.
— Мне алкоголизм не грозит, — радостно улыбаясь сказала Леночка, — Я пью мало. Только когда угощают.
— Не знаю, Мишенька, не знаю, — возразил Эвенк, — впрочем, в последнее время проблему алкоголизма в среде народов Севера полностью заслонила для меня проблема поноса у меня лично. Не могли бы вы мне в связи с этим поведать что-либо дышащее оптимизмом применительно к толстой кишке?
Я автор научной статьи по экологии толстой кишки человека, — с достоинством сообщил Рабинович.
— Никогда бы не подумал, что толстая кишка живёт особой, отличной от других органов, экологической жизнью, — признался Шпрехшталмейстер.
— Представь себе, — оживился Рабинович, угадав в работнике псковского цирка благодарного слушателя, — в норме у человека, как и у всех остальных всеядных млекопитающих, растительный и животный мир толстой кишки богат, разнообразен и живёт в экологическом согласии друг с другом.
— Ну, животный мир толстой кишки, это глисты. А растительный — это кто? — не переставал удивляться Шпрехшталмейстер.
— Ты грубый и невежественный как воздушный гимнаст, — небрежно бросил Рабинович, — растительный мир кишечника — это бактерии. Кстати, животный мир — это далеко не только глисты. Пока девственная природа толстого кишечника экологически уравновешена — человек чувствует себя хорошо. Но стоит экологическому равновесию нарушиться — моментально начинается кишечная буря. Нередко проливающаяся обильным поносом.
— Всё поняла, — стреножила специалиста по экологии толстой кишки Леночка, — если тебя вовремя не остановить ты нам о кишечной буре такого расскажешь…
— Интересно, все жены эвенков такие ядовитые? — не удержался Рабинович.
— Ядовитая, не ядовитая, а укусить могу, — ответила жена Рубина Тундры кокетливо приподняв плечико.
— Конечно, если пациент не считает нужным вкладывать средства в поддержание своего здоровья, то говорить не о чем. Возможности медицины безграничны, ограничены возможности пациентов, — впал в просветительский раж Рабинович, — но если готовность платить деньги бьёт через край, то тут-то психотерапевт и выходит на оперативный простор. Приведу пример. Недавно ко мне за помощью обратился пациент, который страдал завшивленностью. Если бы это был человек, безразличный к состоянию своего здоровья, то я бы ему порекомендовал мазь от вшей, и на этом бы лечение закончилось. Но, к счастью, мой завшивленный клиент стремился получить высокопрофессиональное, достойное его финансовых возможностей лечение.
Естественно, мы начали с беседы. Плавно текущая беспредметная беседа, — основа лечебного воздействия подлинного психотерапевта. Настоящий мастер всегда воздействует на личность, стараясь изменить её мировосприятие. В данном конкретном случае основная цель моего психотерапевтического воздействия — это убедить больного в том, что у него не чешется. В тот момент, что он поверит, что у него действительно не чешется, зуд действительно прекратиться. И я с гордость могу доложить, что в результате моего лечения мировосприятие моего пациента изменилось качественным образом. Теперь, когда его иногда спрашивают, есть ли у него вши, он с достоинством отвечает: «Конечно».
И если после этого его спрашивают: «А чем Вы их лечите?»
Он неизменно отвечает: «Пока ничем. Они все здоровы».
— Для полной гарантии кроме психотерапии ты бы ему ещё пиявки поставил, — не осталась в стороне от лечебного процесса Леночка.
— А я в психотерапию вообще не верю, — вступил в дискуссию Эвен, — последний раз я истово верил в возрасте тринадцати лет. Это была вера в победу коммунизма. Но уже в четырнадцатилетнем возрасте, одновременно со вступлением в комсомол, будущий я впал в ересь воинственного атеизма и, с тех пор, верить не во что не собирается.
Но и Рабинович сдаваться не собирался. Бестактный выпад оленевода задел его профессиональную гордость.
— А что у вас сохранилось в памяти из первого сексуального опыта? — спросил он Эвенка, — Напрягитесь и вспомните. Это очень важно.
От неожиданности Эвенк послушно напрягся и вскрикнул от острой боли, вызванной вновь обострившимся после безжалостного поноса геморроем.
— Вы вспомнили! — торжествующе воскликнул Рабинович, — Я знал, что Вы вспомните. Подспудное влечение невозможно всю жизнь держать в подсознательном. Осталось только признаться самому себе. Это была мама или бабушка? Вы не хотите отвечать? Как я Вас поймал! Хорошо, отбросьте прочь бабушку. Она недостойна вашего чувства. Погрузимся ещё глубже в подсознательное. Вам восемь месяцев, у вас анальная стадия формирования личности. Вы уединились в своей кроватке и наслаждаетесь каканием. Вдруг над Вами нависло что-то большое и вкусное.
— Это мамина грудь! — молнией проносится в вашем сознании, — Теперь вы припоминаете?
— Теперь я припоминаю, — ответил Эвенк, — что давно собирался ударить тебя, Мишенька, по лицу. Но удобного случая всё как-то не представлялось. Сейчас же эта проблема успешно разрешилась. Я тебе крайне признателен за психотерапевтическое вмешательство.
— Не надо сориться, — испугалась Леночка, — перестань, Эвенк. Что он такого сказал?
— И пусть эта моральная пощечина послужит ему грозным предостережением. Как сказал по этому поводу Карл Маркс в своей замечательной работе «История дипломатии 18-ого столетия» «the slap in the face by then became the powerful instrument of diplomacy» (пощёчина к тому времени стала мощным орудием дипломатии), — торжественно произнёс Эвенк, — Я никому не позволю в таком тоне говорить о моей маме.
— Люблю еврейский бунт, осмысленный и очаровательный по форме, — окончательно подвел черту под разгоревшимся конфликтом Пятоев.
Хотя и с раскосыми и жадными глазами, — продолжил его мысль Шпрехшталмейстер.
Такие глаза не только у евреев, — вновь вмешалась в беседу Леночка, — такие глаз были еще у кого-то, мне моя училка по английскому об этом еще в Пскове рассказывала. Вот только я забыла у кого.
— Леночка зазналась, — с горечью констатировал Пятоев. — Она возомнила себя умом, честью и совестью нашей эпохи и вступает в пререкания в признанными теоретиками масонского движения даже по поводу раскосых глаз. Чем напоминает мне ту девушку, которая стесняется желтого налёта на зубах, но спокойно ходит с кривыми ногами.
— Во-первых, за тем, как я чищу зубы, Эвенк следит лично. Так что никакого желтого налета на зубах у меня нет и быть не может, — возразила Леночка, — а во-вторых, если эти ноги кривые, то я хотела бы посмотреть на ровные.
При этом она встала со стула и приподняла юбку. Глядя на ее ноги, Пятоев почувствовал, как у него на лбу выступили капельки пота, а к спине прилипла рубашка. Выпускник университета имени Дружбы Народов сложил руки на животе и, не разжимая их, опустил вниз. После чего положил ногу на ногу. Но эта детская маскировка не смогла скрыть очевидное.
— Опусти юбку, несчастье мое, — тяжело вздохнув, сказал Эвенк, — никто не обвинят твои ноги в кривизне. Это была метафора. Поэтически образ.
Но Леночка, чисто инстинктивно, вновь встал на позиции, чуждые марксистко-ленинской философии.
