Первым, что они увидели, поднявшись на борт, оказались пятна крови на досках палубы. Войдя в салон, Гарсиа осмотрел пустые бутылки из-под шампанского, альбом с фотографиями конгрессмена Дилбека и стопку компакт-дисков, еще в магазинных упаковках. Шэд присмотрелся к лежавшим у стереоустановки кассетам.
– Это ее музыка, – сказал он.
Обыскав помещения, они не обнаружили ни трупов, ни каких бы то ни было признаков насилия. Эрин и конгрессмен исчезли.
– Mierda, – выругался Эл Гарсиа.
Выйдя на палубу, он внимательно осмотрел буроватые пятна. Похоже, жертву сперва проволокли по палубе, а затем, возможно, сбросили за борт. Гарсиа ощутил приступ тошноты, от которого его передернуло; дело было не в самой крови как таковой, а в том, кому она могла принадлежать. Шэда охватила холодная ярость, мгновенно достигшая опасной степени накала. Вцепившись в поручень, он неотрывно смотрел на коричневую, как чай, воду. Его голый розовый череп блестел от выступивших на нем мелких капелек пота; делая вдох, Шэд с угрожающим шипением втягивал воздух сквозь зубы.
– Не бери в голову раньше времени, – посоветовал Гарсиа.
Из горла Шэда вырвалось нечто вроде рычания.
– Конечно. Подумаешь – немного крови!
Детектив сошел на причал и опустился на колени.
– Здесь еще кровь. Знаешь, что это значит?
– Что он не швырнул ее за борт. А что толку?
По соседству с яхтой Рохо мягко покачивался на воде пятидесятитрехфутовый «хэттерэс». Гарсиа решил осмотреть и его. На мостике «Суитхарт дил» Шэд обнаружил ручной электрический фонарь. Мужчины забрались на «хэттерэс» и в свете фонаря разглядели на кокпите мелкие пятнышки крови, а рядом с ними отпечаток подошвы – вернее, только округлого каблука – мужского сапога.
– Это он, – мрачно произнес Шэд.
– Может, да, а может, нет. – Эл Гарсиа указал на ящик для рыбы. – Ну что, мне самому туда заглянуть?
– Если ты ничего не имеешь против. – Шэд отвернулся.
Детектив открыл замки и откинул крышку.
– Сюрприз, сюрприз! – В его голосе звучали радость и облегчение.
Шэд повернулся, чтобы посмотреть.
– А это еще кто, черт побери?
– Один из самых могущественных людей во всей Флориде.
– Был.
– Да, был, – охотно подтвердил Гарсиа. – А больше нет.
Малкольм Дж Молдовски легко поместился в ящик для рыбы, где его соседями оказались три крупных скумбрии с остекленевшими глазами. Даже запах рыбы не заглушал мощного духа заграничного одеколона Молди.
– Что-то я не соображу, – сказал Шэд.
– Скумбрии, скорее всего, пойдут на наживку для акул на завтрашней рыбалке, – предположил Гарсиа. – А мистера Молдовски добавили в меню уже позднее.
Шэд наклонился, чтобы рассмотреть получше.
– Так это и есть знаменитый Мелвин Молдовски?
– Малкольм, – поправил Гарсиа. – И не есть, а был.
– Да, ничего себе шуточки...
– Ну что, теперь тебе лучше?
– На миллион процентов. А кто же мог это сделать?
Гарсиа покачал головой.
– Может, сам Дилбек... Он, похоже, совсем свихнулся.
– Не дай Бог.
Обоих тревожила судьба Эрин. Тот, кто прикончил Молдовски, явно был человеком чудовищного темперамента. Шэд нахмурился, глядя на изуродованное тело.
– Наверное, ты должен позвонить куда следует.
– Да, но не сию минуту – Гарсиа закрыл ящик. – Он подождет.
Они вернулись на «Суитхарт дил» и осмотрели салон более тщательно. Оценив количество выпитого шампанского, Гарсиа сделал вывод, что конгрессмен был слишком пьян, чтобы самому сесть за руль.
– У него лимузин, – сказал Шэд. – Девочки видели его возле нашего заведения.
– Значит, – задумчиво проговорил Гарсиа, – вопрос состоит в том, куда они укатили.
Ответ на вопрос они обнаружили в туалете, где на зеркале губной помадой Эрин четко вывела: Бель-Глейд. Шэд ругался вполголоса, пока Гарсиа выуживал из унитаза золотой браслет. Вынув его наконец и глядя, как с него капает вода, детектив заметил:
– А характерец у нее ничего себе, а? Могла бы просто сказать: спасибо, но не надо.
По пути к машинам Шэд посоветовал Гарсиа запросить помощь по радио.
– Ты, видно, слишком много смотришь телевизор, – усмехнулся Гарсиа. – Во-первых, это графство Палм-Бич, то есть не моя территория. Во-вторых, что я им скажу, chico?– И, поднеся ко рту воображаемый микрофон, продолжал: – Видите ли, парни, тут один конгрессмен похитил одну стриптизершу и вот теперь насильно везет ее в Бель-Глейд – выбрал же местечко! – на своем распроклятом «кадиллаке». Да, конгрессмен. Да, в Бель-Глейд. Зачем? Ну, мы, в общем-то, точно не знаем. Но было бы здорово, если бы вы подослали туда шесть-семь взводов на машинах. Конечно, если есть свободные люди...
– Черт побери, – пробормотал Шэд.
– Стриптизерш-то копы любят, но зато политиков – совсем наоборот, – объяснил Гарсиа. – Если они только услышат имя Дилбека, тут же окажется, что кто-то в отпуску, у кого-то выходной, кто-то уехал на задание...
– Значит, вся королевская рать – это мы с тобой?
– Похоже, что так. Поедем на моей, ладно?
– Ладно, – отозвался Шэд. – И потом, у тебя же там сирена.
Дэрреллу Гранту никогда не доводилось ездить в лимузине, и он так наслаждался этим, что все остальное потеряло для него всякое значение. Даже тот факт, что бывшая супруга держит его на мушке пистолета.
– Это твоя тачка? – обратился он к Дилбеку.
Конгрессмен кивнул.
– Она предоставлена в мое полное распоряжение.
– Ишь ты! А что ты за птица? Чем занимаешься?
– Я член палаты представителей.
– Это как?
– Я представляю народ Южной Флориды в конгрессе. А вы?
– А я краду инвалидные коляски, – последовал ответ.
Дилбек бросил жалобный взгляд на Эрин, сидевшую наискосок от обоих мужчин с пистолетом в руке. Рядом на сиденье лежали розы, подаренные конгрессменом.
– Мы с Дэрреллом некоторое время были мужем и женой. Что еще сказать? – Ею овладело необъяснимое спокойствие, и мягкий ровный бег лимузина только усиливал это ощущение.
Дилбек спросил Дэррелла Гранта, что случилось с его рукой.
– А это распроклятый дружок Эрин двинул по ней своим распроклятым ломом... Эй, водила, у тебя телевизор работает?
Дилбек оскорбленным шепотом спросил у Эрин:
– Какой еще дружок?
Эрин окинула его таким взглядом, что он не стал настаивать на ответе. «Ну, парочка – прямо на подбор, один другого стоит», – подумала она. И, не обращая внимания на мужчин, одной рукой расстегнула под платьем и сняла сценическое, трико и бюстгальтер, вырезанный фестонами. Уложив их в свою сумочку на длинном ремне, Эрин надела простой хлопчатобумажный бюстгальтер и белые трусики. Это была важная деталь: она не хотела быть одетой, как стриптизерша, когда их обнаружат. Пока она переодевалась, конгрессмен не сводил с нее вопросительного взгляда.
– А почему все белое? – спросил он с маслянистой улыбкой.
– Это для тебя, детка.
Дэррелл Грант прижал свою гудящую голову к окну. Машина летела по шоссе, уносясь все дальше от городских огней. От змеиного переплетения линий на асфальте, от слепящей яркости то и дело налетавших пучков света фар встречных автомобилей его начало мутить.
– Я, похоже, здорово перегрузился, – заметил он.
Эрин объяснила конгрессмену:
– На случай, если тебе это интересно: мой бывший спутник жизни – наркоман.
– Мне бы хотелось, чтобы ты убрала пистолет, – сказал Дилбек.
– Ты что – не слышал, что я сказала?
– Я раньше никогда не видел, как ты танцуешь, – сонным голосом пробормотал Дэррелл Грант. – Это чертовски здорово.
– Приятно слышать, – саркастически усмехнулась Эрин.
– Так что ты извини... насчет монеты.
– А я уж почти забыла, что ты умеешь изъясняться человеческим языком, – съязвила она.
Дэррелл Грант откровенно наслаждался комфортом просторного салона лимузина.
– Всю жизнь катался бы на такой тачке, – произнес он, вытягивая ноги. – Свободно, удобно, тут тебе и микроклимат, и выпивка... Здорово!
Дэвид Дилбек повернулся к Эрин и сказал, как будто самого Дэррелла не было рядом:
– Перелом у него, похоже, серьезный, Эрин. Ему следовало бы обратиться к врачу.
– Рита починила мне руку, – с оттенком гордости в голосе проговорил Дэррелл. – Рита – это моя старшая сестра.
– Только ей еще и есть до тебя дело, – заметила Эрин. – Только ей.
– Неправда! Анджи я тоже нужен. Анджи любит своего папочку.
– Просто ей весело с тобой – ты же развлекаешь ее, – возразила Эрин, делая ударение на слове «развлекаешь». – А между развлечениями и любовью все-таки есть разница.
– Она любит меня!
Эрин не стала продолжать тему. Может быть, Дэррелл и прав. Ей не хотелось думать об этом сейчас.
– Сколько нам еще ехать? – несколько ворчливым тоном поинтересовался конгрессмен. – А то мне нужно бы выйти.
Эрин пропустила его слова мимо ушей.
