— С ума сойти можно! Аж дух захватывает! — восхищенно воскликнул Виктор.
— Лично я предпочитаю иметь дело с врачами, — признался Келп. — Сам не знаю почему, но у меня насчет них пунктик. Я пользуюсь их машинами, их деньгами… Короче говоря, они меня ещё ни разу не подводили. Ты спокойно можешь доверять врачам.
Как бы то ни было, но они сидели в приемной уже целых полчаса. Вскоре после их прихода медсестра вызвала толстуху в кабинет, но обратно та так и не вышла, как, впрочем, и никто из остальных пациентов. Виктор долго ломал над этим голову, пока позже не обнаружил, что существует ещё один выход из кабинета — дверь, которая вела к лифту.
Наконец медсестра подошла и к ним.
— Доктор вас сейчас примет.
Келп последовал за ней, Виктор — за Келпом, и, миновав короткий коридор, они оказались в смотровой — небольшой комнатке, в которой стояло несколько белых шкафчиков и большой высокий стол, обтянутый искусственной черной кожей.
— Доктор сейчас будет, — сказала медсестра и вышла, закрыв за собой дверь.
Келп уселся на стол и, болтая ногами, заявил:
— А теперь говорить буду я.
— Разумеется, — послушно согласился Виктор. Он прошелся по комнате, разглядывая таблицы на стенах и читая наклейки на пузырьках с лекарствами, но тут дверь открылась и вошел врач.
— Здравствуйте, доктор Осбертсон, — вежливо произнес Келп, вставая. — Это мой племянник Виктор. Отличный парень.
Виктор улыбнулся доктору Осбертсону. Это был важного вида человек лет пятидесяти, напоминавший раздраженного пухлого младенца с круглой физиономией.
— Я вовсе не уверен, — с ходу заявил Осбертсон, — что мне ещё раз захочется участвовать в подобном деле.
— Что ж, это целиком на ваше усмотрение. Хотя похоже, что дельце наклевывается очень даже неплохое.
— Видите ли, в последнее время дела на бирже… — доктор замолчал и оглядел с таким видом, словно видел её впервые, и она ему не очень–то понравилась. — Здесь даже негде сесть. Пойдемте–ка со мной.
Они вышли в коридор и, не доходя до приемной, свернули в маленький обитый деревянными панелями кабинет, всю обстановку которого составляли письменный стол с вращающимся креслом и пара обитых коричневой материей стульев. Доктор, недовольно хмурясь, с размаху шлепнулся в кресло, а Келп и Виктор расположились на стульях.
— В общем, купил я акций… — недовольно буркнул доктор. — Послушайтесь моего совета, никогда не читайте биржевой информационный бюллетень. Люди, которые его составляют, тоже ведь могут ошибаться.
— Да, наверное, — кивнул Келп.
— К тому же у меня ещё и угнали машину!
Виктор покосился на Келпа, который с сочувственным видом слушал доктора.
— Что вы говорите?
— Прямо на следующий день. Наверное, подростки, покататься им захотелось, видите ли. Ухитрились разбить мне задний бампер.
— Подростки? Их поймали?
— Кто? Полиция? — Надутая младенческая физиономия Осбертсона исказилась в презрительной усмешке, как будто Келп сморозил глупость. — Не смешите. Эти болваны никого поймать не способны.
— Будем надеяться, что так, — усмехнулся Келп. — Ну, так как насчет нашего предложения?
— А потом ещё пришлось выкупить кое–какие письма, — не слушая, продолжал доктор, пренебрежительно взмахнув рукой. — Бывшая пациентка. Разумеется, в них не было ничего такого, просто, чтобы немного её утешить…
— Жена составителя биржевого бюллетеня?
— Что? Нет, я, слава богу, никогда ей ничего не писал. Это была… впрочем, неважно. Короче говоря, расходы были изрядные. А машина оказалась последней соломинкой.
— Вы что, оставили ключ в замке зажигания?
— Конечно, нет! — Доктор резко выпрямился, дабы показать, насколько он возмущен подобным предположением.
— Но ведь вы застрахованы, — мягко напомнил Келп.
— Даже в этом случае вам не удастся возместить все расходы, — возразил Осбертсон. — Приходится ездить на такси, то и дело звонить, оценка, учет амортизации и так далее… А я человек занятой, у меня на это нет времени. И тут ещё вы приходите. А что, если вас поймают?
— Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы этого избежать.
— Да, но что, если это все–таки случится? Тогда я лишусь ещё и… кстати, сколько вы хотите?
— Мы подумали и решили, что четырех тысяч вполне хватит.
Доктор вытянул губы трубочкой. Теперь он был похож на ребенка, у которого только что отобрали пустышку.
— Сумма немалая.
— Вернем восемь тысяч.
— Если у вас все получится.
— Дело верняк. — Келп подмигнул. — Сами понимаете, я не могу посвятить вас во все подробности, но…
Доктор замахал руками, словно пытался отогнать рассерженную осу.
— Не надо мне ничего рассказывать! Я ничего не хочу знать! Я вовсе не желаю становиться вашим соучастником!
— Естественно, — согласился Келп. — Я прекрасно понимаю ваши чувства. Так или иначе, но мы считаем, что дело почти на сто процентов верное. Можно сказать, деньги уже в кармане.
Осбертсон задумчиво повертел в руках зеленую промокашку.
— Значит, говорите, четыре тысячи?
— Может статься, понадобится чуть больше, но вряд ли.
— Вы просите у меня всю необходимую сумму?
— Если дадите.
— Этот чертов экономический спад… — Доктор сокрушенно покачал головой. — Пациенты перестали приходить ко мне по пустякам. В наше время, если я вижу у себя в приемной пациента, значит, он точно болен. Да ещё фармацевтические компании взвинтили цены дальше некуда. Как будто хотят разбогатеть через неделю после открытия!
— Какая жалость, — поддакнул Келп.
— А диетическое питание? — продолжал доктор. — Та ещё проблема! Раньше я зарабатывал процентов тридцать моего дохода на одних лишь гастритах от переедания. А что сейчас? Все сели на диету. Интересно, кто–нибудь из них подумал, как врачи будут сводить концы с концами?
— Да, дела у вас неважные, это точно, — посочувствовал Келп.
— Да ещё все теперь поголовно бросают курить. Для меня болезни легких всю жизнь были поистине золотой жилой. Но только не сейчас. — Он снова покачал головой. — Просто не знаю, куда катится медицина. Если бы сегодня мой сын решил поступить в колледж и спросил меня, хочу ли я, чтобы он последовал по моим стопам, я бы ответил: — «Нет, сынок. Я хочу, чтобы ты стал бухгалтером или налоговым инспектором. Это профессия будущего, вот её и осваивай. А мне уже поздно». Ей–богу, так бы и сказал.
— Отличный совет, — закивал Келп.
Осбертсон тяжело вздохнул.
— Четыре тысячи.
— Да, этого вполне должно хватить.
— Ну хорошо. — Доктор кивнул и встал. — Подождите здесь. Сейчас принесу.
Он вышел из кабинета, а Келп, повернувшись к Виктору, подмигнул.
— Знаешь, все–таки он оставил ключ в замке зажигания.
Глава 11
Сидящего в кинотеатре Дортмундера обычно можно было сравнить с огромным валуном на морском берегу — фильм шел своим чередом, как бы накатываясь на него волна за волной, но не оказывал на него ни малейшего воздействия. Сегодняшний фильм — «Мадригал Мэрфи» — в рекламе был назван «трагифарсом» и давал зрителям возможность пережить все мыслимые эмоции, доступные человеческому мозгу. Нелепый и смешной главный герой, дети–калеки, нацисты, несчастные влюбленные — короче говоря, смотришь и не знаешь, что тебя ждет в следующую минуту.
Дортмундер просто сидел. Рядом с ним Мэй стонала от смеха, всхлипывала, рычала от ненависти, стискивала кулаки, визжала от восторга… а Дортмундер просто сидел.
Когда они вышли из кинотеатра, часы показывали десять минут восьмого, так что у них ещё оставалось время перекусить. Они зашли в «Блимпи», и Мэй решила расщедриться на угощение. Когда они уже сидели за столиком со своими сэндвичами, она неожиданно сказала:
— Тебе не понравилось.
— Конечно, понравилось, — промычал Дортмундер, заталкивая пальцем в рот кусок хлеба с квашеной капустой.
— Ты просто там сидел.
— Говорю тебе, понравилось. — Пойти в кино предложила Мэй, и Дортмундер нехотя согласился, но большую часть времени в кинотеатре он провел, размышляя о передвижном банке на Лонг–Айленде и о том, как его оттуда угнать.
