— Я законопослушный гражданин и исправно плачу налоги, — заявил я высокомерно. — И когда наконец завершится ваше разрушительное вторжение в мое владение, я требую, чтобы все было приведено в прежний вид.
— Полноте, не стоит беспокоиться об этом, мистер Уоррен, — ответил сержант уголовной полиции Литтлер. — Муниципальные службы наведут здесь идеальный порядок.
Он улыбнулся.
— В любом случае, найдем мы что-нибудь или нет.
Он намекал, естественно, на тело моей жены.
До сего времени они его не нашли.
— Вам предстоит немало работы, сержант. Ваши люди практически перелопатили мой сад. Лужайка походит на вспаханное поле. Вы, очевидно, намереваетесь разобрать дом по кирпичику: в данный момент я вижу, как полицейские спускаются в подвал с отбойным молотком.
Мы сидели на кухне, и Литтлер пил свой кофе маленькими глоточками. Он все еще лучился уверенностью.
— Полная площадь Соединенных Штатов равна 9 518 376 квадратным километрам, включая водную поверхность.
Литтлер, несомненно, выучил эту цифру наизусть именно для таких ситуаций.
— А Гавайи и Аляска тоже включены? — спросил я леденцовым голосом.
Он не позволил выбить себя из седла.
— Думаю, мы можем их опустить. Итак, я повторяю, полная площадь поверхности Соединенных Штатов равняется 9 518 376 квадратным километрам. Сюда входят горы и равнины, города и сельские местности, пустыни и озера. И тем не менее, когда кто-нибудь убивает жену, то непременно закапывает ее в собственном саду.
Конечно, это самое надежное место, подумал я. Если закопать жену в лесу, то наверняка, на нее наткнется какой-нибудь бездельник скаут, разыскивающий по кустам свои стрелы.
Литтлер снова улыбнулся.
— Каковы размеры вашего участка?
— Двадцать на пятьдесят метров. Вы отдаете себе отчет, что я потратил годы работы, прежде чем земля в моем саду стала плодородной? Ваши люди перерыли всю почву, и повсюду теперь выпирают пятна глины.
Прошло уже два часа, а Литтлер продолжал выглядеть таким же уверенным в своей победе, как и вначале.
— Я сильно боюсь, мистер Уоррен, что вскоре у вас появятся другие неотложные заботы, помимо возделывания вашего сада.
Через окно кухни я видел оборотную сторону участка. Под наблюдением полиции восемь или десять муниципальных служащих тщательно перекапывали землю параллельными траншеями.
Литтлер наблюдал за ними.
— Мы очень педантичны. Мы проведем анализ сажи в каминной трубе, мы просеем золу в вашей печи.
— Моя печь работает на солярке.
Я снова налил кофе.
— Я не убивал жену. Я действительно не знаю, где она находится.
Литтлер взял сахар.
— Как вы объясняете ее отсутствие?
— Я ничего не объясняю. Эмилия собрала ночью свой чемодан и покинула меня. Вы, наверное, заметили, что некоторые ее вещи отсутствуют.
— Откуда мне знать, что именно принадлежало ей?
Литтлер бросил взгляд на фотографию моей жены, которую я ему дал.
— Не хочу вас обидеть, но почему вы на ней женились?
— По любви, разумеется.
Нелепость подобного утверждения была столь очевидна, что даже сержант не смог этому поверить.
— Ваша жена была застрахована на десять тысяч долларов, не так ли? И наследуете ей вы?
— Да.
Страховка, конечно же, сыграла не последнюю роль в ее ликвидации, но это не было главным мотивом. Я избавился от Эмилии по той простой причине, что больше уже не мог ее выносить.
Я не хочу сказать, что женясь на ней, находился под воздействием неистовой страсти. Это не в моей натуре. Думаю, если я решился испить радостей супружеской жизни, то скорее из-за того, что не смог устоять перед чувством панургической вины, рано или поздно порождаемой затянувшимся холостячеством.
Эмилия и я были служащими Маршалл Пэйпер Продактс Компани, я главным бухгалтером, она прилежной машинисткой, бедной и без особых перспектив на замужество.
Она была незаметной, молчаливой и замкнутой. Желанием принарядиться не отличалась, ее разговоры никогда не поднимались выше замечаний о погоде, а умственная гимнастика ограничивалась неежедневным разгадыванием кроссвордов.
Короче, она была идеальной супругой для человека, считающего брак скорее полюбовной сделкой, чем романтическим приключением.
Но удивительно как, утвердившись в браке, незаметная, молчаливая и замкнутая женщина может превратиться в решительную мегеру.
Она могла бы, по крайней мере, испытывать ко мне чувство определенной признательности.
— Как вы ладили друг с другом?
Как комоды. Но я сказал:
— У нас были свои маленькие разногласия, но разве это не общий удел?
Однако сержант, похоже, располагал более подробной информацией.
— По словам ваших соседей, вы ссорились не переставая.
Под соседями он, надо полагать, разумел Фреда и Вильму Триберов. Поскольку мой участок угловой, их дом единственный был мне соседним.
Сомнительно, чтобы Эмилию можно было услышать в следующем владении, у Моррисонов. Хотя исключить нельзя. Набирая вес, она набирала и голос.
— Триберы слышали, как вы бранились с женой каждый вечер.
— Только когда сами переставали скандалить. И неправда, что они слышали нас обоих. Я никогда не повышаю голос.
— Последний раз вашу жену видели живой в пятницу вечером, когда она возвращалась домой.
Да, она вернулась из магазина самообслуживания с замороженными блюдами и мороженым. Это почти единственная ее уступка кулинарному искусству. Завтрак я готовил себе сам, ланч устраивал в кафетерии Клуба, а вечером был выбор — приготовить обед самостоятельно или провести сорок минут в переполненном ресторане.
— Это последний раз, когда ее видели другие, — сказал я. — Я же видел ее в последний раз, когда мы легли спать. Проснувшись утром, я обнаружил, что она собрала свой чемодан и ушла.
В подвале отбойный молоток принялся взламывать бетонный пол. Происходило это с таким грохотом, что я был вынужден закрыть заднюю дверь.
— И кто же видел Эмилию в последний раз, я имею в виду, помимо меня?
— Мистер и миссис Триберы.
Существовало определенное сходство между Вильмой Трибер и Эмилией. Обе стали сильными женщинами, амазонками по духу и карлицами по уму. Фред Трибер был маленького роста, с вечно слезящимися глазами, то ли от рождения, то ли от своего брака. Но он прилично играл в шахматы и выказывал восхищение той твердостью характера, которой обладал я и которая у него отсутствовала.
— В полночь пятницы Фред слышал нечеловеческий крик из вашего дома.
— Нечеловеческий?
— Это его собственное определение.
— Фред Трибер лгун, — заявил я категорически. — А его жена, надо полагать, тоже слышала?
— Нет, у нее очень крепкий сон.
— А этот, так называемый, нечеловеческий крик разбудил Моррисонов?
— Нет, они так и спали. К тому же, их дом далеко от вашего. Дом Триберов всего лишь в пяти метрах.
Литтлер набил трубку табаком.
— Фред Трибер хотел было разбудить жену, но потом передумал. У нее, похоже, плохой характер. Однако заснуть уже не смог. И около двух ночи услышал шум в вашем саду. Он подошел к окну и увидел, как вы в лунном свете копаете яму. На этот раз он решился разбудить жену. И они наблюдали за вами уже вдвоем.
— Грязные шпионы. Значит, вам это известно с их точки зрения?
— Да. Зачем вы взяли такой большой ящик?
— Какой сумел найти. Но по размерам ему все же далеко до гроба.
— Миссис Трибер размышляла об этом весь субботний день, и когда вы сказали ей, что ваша жена в отъезде и будет отсутствовать довольно долго, она в конце концов решила, что вы… мм… придали телу жены более компактную форму и зарыли в саду.
Я налил себе еще чашечку кофе.
— Прекрасно, и что же вы раскопали?
Литтлер не сразу преодолел смущение.
— Дохлую кошку.
Я кивнул головой.
— Таким образом, я обвиняюсь в погребении кошки?
Он улыбнулся.
— Вы очень скрытны, мистер Уоррен. Поначалу вы утверждали, что вообще ничего и никогда не закапывали.
— Я думал, это не по вашей части.
— А когда мы обнаружили кошку, вы заявили, что она умерла естественной смертью.
— Мне так показалось.
— Кошка принадлежала вашей жене, кто-то размозжил ей череп. Это трудно не заметить.
— Я не имею привычки осматривать кошачьи трупы.
Он медленно выпустил облако табачного дыма.
— По моей версии, убив жену, вы убили и ее кошку. Возможно, потому что ее присутствие напоминало вам о ней. Или же кошка видела, как вы избавляетесь от тела жены, и вы боялись, как бы она нас не привела…
— Полноте, сержант, — сказал я.
Его лицо покрылось краской.
— Но такие случаи известны, животные рыли землю в том месте, где закопан хозяин, или хозяйка. Главным образом, собаки, я знаю. Но почему бы и не кошки?
