Генри Слизар
Потерянная собака
Диван в приемной доктора Фролича являл собой образец стиля сурового модернизма. Он был обит изящной, но шероховатой тканью, которая неприятно терлась о шелк платья Джулии Смоллетт. Джулия вздохнула и наклонилась вперед, обхватив себя руками за хрупкие плечи. Она выглядела патетически молодой и беззащитной. Человек, за которым она была замужем вот уже четырнадцать лет, посмотрел на нее, нахмурив брови.
Джордж держался в другом углу комнаты. Заложив за спину короткие руки и выпятив широкую грудь, он стоял перед гравюрой, изображавшей королевскую охоту. На нем был скромный костюм из твида. Воротничок с закругленными краями, стянутый золотой булавкой, сжимал мощную шею. Брюки его были узкими, а пиджак обтягивающим. Он производил впечатление человека, имеющего привычку к лошадям, плотным кожаным ремешкам, к блестящим седлам и утренним прогулкам. В действительности же это был бухгалтер, выросший в городе и работающий в одной из контор на Лексингтон Авеню.
Джулия снова выразительно вздохнула.
— Ну, что такое? — спросил ее муж.
— Ничего. Я чувствую себя… немного усталой. Почему он принимает так долго?
— Мы здесь находимся всего лишь пять минут. Бог мой, как мало у женщин развито чувство времени!
Она перевела на него печальные глаза, большие влажные глаза фиолетовой глубины, вдохновившие его когда-то на сонет.
— Извини, — сказала она мирно. — Мне это кажется очень долгим.
Из кабинета вышла рыжеволосая женщина, уверенного и сведущего вида, окинула их оценивающим взглядом и сказала:
— Мистер и миссис Смоллетт? Доктор Фролич ждет вас.
Доктор сидел за своим столом в уютной комнате с деревянными панелями на стенах. Это был любезный человек, довольно упитанный, с упругим ежиком седоватых волос.
— Я рад, что вы пришли, мистер Смоллетт. Я уже говорил вашей жене, что при том маленьком эксперименте, который мы затеяли, было бы, по моему мнению, полезным ваше присутствие. Думаю, вы могли бы нам представить несколько новых подробностей из прошлого…
Джордж Смоллетт откашлялся:
— Послушайте, доктор Фролич, — произнес он чистосердечно, — я бы хотел, чтобы у вас сложилось правильное представление. Я не из тех суеверных людей, которые путают гипноз с черной магией. Я хочу сказать, что знаком с вопросом: я читал статьи.
— Замечательно, — обрадовался доктор. — Такое отношение облегчает нашу задачу. Важнее всего преодолеть первоначальное предубеждение. Сейчас ваша жена уже достаточно привыкла к нашей затее. Верно, миссис Смоллетт?
Даже на маленьком учрежденческом стульчике Джулия казалась крошечной. Она неуверенно улыбнулась и кивнула головой.
— Мы имели известное количество предварительных бесед, — продолжил доктор. — Мы хорошо понимаем друг друга. Мы определили проблемы, к решению которых должны будем приступить. Но я подумал, что прежде чем предпринять это погружение в прошлое, неплохо было бы услышать вашу точку зрения.
— М-м-м, — протянул Джордж, потирая подбородок, — боюсь, я не совсем …
— Я хотел лишь узнать, что вы думаете об этом страхе перед собаками, который испытывает ваша супруга. Если я правильно понял, она прибегла к медицинскому обследованию по вашему совету.
— Да, эта мысль возникла у меня. Видите ли, доктор, моя жена чрезвычайно боязлива. Впрочем, нет необходимости говорить вам об этом. Замечу, однако, что в первые годы нашего брака все было не столь серьезно. Думаю, это началось после рождения Джорджа младшего, нашего первенца: сейчас ему одиннадцать лет. И тогда это в самом деле стало вызывать тревогу. По правде говоря, ее пугает все: шум, темнота, что угодно. А уж собаки…
Он сделал красноречивое движение плечом.
— Расскажите мне о собаках, — попросил доктор.
Джордж принялся рассматривать забавную лампу на столе.
— Не требуйте от меня объяснений. Это ваша епархия. Я знаю лишь, у нее такой страх перед собаками, что как только она увидит какую-нибудь… вы меня понимаете? как только она заметит одну из них ближе, чем в километре… у нее начинается нервный припадок. И это длится уже давно. Но теперь стало еще хуже.
— В каком смысле хуже?
— В нынешнем году мы переехали за город в округ Уинстер. Вы знаете эти поселки, доктор. Там миллионы собак. Каждый держит пса.
Джулия жалобно застонала. Доктор и муж сделали вид, что ничего не слышат.
— Вы знали это, когда переезжали?
Вопрос Джорджу не понравился.
— Должен сказать, меня это не очень занимало. Думаю, я забыл о страхе моей жены. Но если хотите знать мое мнение, лучший способ излечить кого-нибудь от подобной вещи, это заставить смотреть ей прямо в лицо.
— Согласен, — сказал доктор, — но с некоторыми оговорками…
— Вот видишь! — воскликнул муж, и его торжествующие глаза оглядели жену. — Что я тебе говорил, Джулия?
Улыбаясь, он повернулся к доктору Фроличу:
— Моей идеей было взять собаку. Хорошую собаку, по размеру такую же, как человек: датского дога, например. Понимаете, доктор, у нас двое мальчиков, а вы знаете, что есть дети. Когда я был мальчишкой, у меня была собака. Это преступление — лишать детей такого друга.
— Иногда, это очень хорошие друзья, действительно, — осторожно ответил врач.
— Еще какие! В смысле преданности нет ничего лучше собаки. А в таком месте, как наше… Можно сказать, в открытом поле, с бродягами вокруг и так далее, на всякий случай, собака просто необходима. Как вы думаете?
— Может быть.
— Конечно же, да. Итак, моей мыслью было привести в дом собаку, пусть привыкает. Я имел в виду большого датского дога, которого присмотрел на псарне в Хауторн Лэйке. Животное большое, почти как человек, вы понимаете, что я хочу сказать? Настоящая собака, а не салонная шавка, собака, о которой нет нужды заботиться…
Джулия содрогнулась.
— Но я не взял ее, — вздохнул Джордж. — У меня не хватило мужества перенести драму. Джулия по характеру спокойная, но когда на нее напирают, она начинает упрямиться. И тогда я настоял, чтобы она сходила к врачу. Она была на приеме у доктора Эллисона. И он посоветовал обратиться к вам. Таким образом…
Он раскрыл ладонь.
— Очень хорошо, — произнес доктор Фролич. — Теперь, я полагаю, моя очередь говорить. Для начала скажу о планах на сегодня.
Он откинулся на спинку стула.
— Я уже немало рассказывал миссис Смоллетт о технике гипноза в психоанализе. Не хочу ее утомлять, повторяя все это. Изложу для вас вкратце: в психоанализе мы рассматриваем гипноз как приемлемую форму терапии. Мы находим его полезным во многих специальных случаях. Часто это избавляет пациента от очень, очень долгих месяцев лечения. Потому что это быстро устраняет… его естественное сопротивление. Вы знаете, что такое связь?
— Конечно.
— Гипноз и обеспечивает род связи между врачом и его пациентом. Это приближает нас обоих к самой основе проблемы. В таком случае, как у вашей жены, в котором, на мой взгляд, страх перед собаками вызван каким-то давно забытым происшествием, гипноз поможет приподнять, если позволено так выразиться, занавес, опустившийся на сознание.
— Понимаю, — сказал Джордж.
Он искоса глянул на жену. Джулия следила глазами за движением губ доктора Фролича.
— Однако, — предупредил врач, — это не является чудодейственным средством на все случаи. Хочу подчеркнуть это. Обычно, гипноз не заменяет полностью настоящего психоанализа. Это всего лишь инструмент.
Вероятно, он заметил разочарованный вид Джулии, поскольку добавил с улыбкой:
— Относительно выздоровления миссис Смоллетт я настроен очень оптимистически и говорю это искренне. Полагаю, что, применив метод погружения в прошлое, мы сильно продвинемся вперед. Именно это я и собираюсь сегодня сделать.
— Доктор, что в точности значит погружение в прошлое?
Фролич поднялся:
— Я отведу вашу жену в ее детство. Я попрошу ее заново пережить события тех лет, и таким образом нам, возможно, удастся приподнять уголок этого занавеса…
— Прямо сейчас? — тихо спросила Джулия.
— Если вы готовы, то прямо сейчас.
Он нажал белую кнопку на краю стола. В кабинете появилась рыжая женщина уверенного и сведущего вида, она принялась задвигать плотные шторы на окнах, закрывая серое небо и мелкий дождик, липнущий к стеклам.
— Мистер Смоллетт, — обратился доктор к Джорджу, — будьте любезны подождать немного в приемной.
— Конечно.
— Я позову вас, когда ваша жена будет в состоянии транса. Думаю, вскоре кое-что для нас прояснится.
Теперь в комнате было темно, и доктор Фролич зажег свою настольную лампу странной формы. Она осветила лицо Джулии.
Рыжеволосая сказала:
— Вы можете войти, мистер Смоллетт.
