Серийный убийца
Книга первая
Темный эротический роман
От Лили Вайт и Джаден Вилкес
Любое сходство с живыми или мертвыми людьми является чисто случайным. Все это выдумано нашими искаженными умами, но если вы имеете реальное сходство с Джудом или Донованом, мы хотели бы связаться с вами. У нас есть вопросы по поводу брызг крови, охотничьих ножей VS кухонных ножей и разницы между ДНК, разрушающейся при химической чистке и при воздействии природных стихий.
Джуд
Не знаю, для чего я убиваю. Я имею в виду, на то нет определенной причины. Дело не в том, чтобы резать или осушать, как показывают нам в ТВ-передачах или фильмах. У меня было хорошее воспитание и очень привилегированная жизнь: без порки, без бросившего отца или сексуальных извращений. Будучи подростком, я никогда не издевался над животными. Никого не разыгрывал в школе и не вел себя жестоко по отношению к одноклассникам.
Однако убийства происходят не по вине жестокости. Способ, которым я убиваю, по своей натуре методичный, обычно, он свойственен социопатам или психопатам, в зависимости от интерпретации серийного убийцы, вы можете понять… но причиной тому не жестокость.
Я верю, что влюблен в своих жертв. Каждая из них звала меня, привлекала и заставляла в себя влюбиться.
Так получилось, что я просто ломаю вещи, которые люблю.
Моя отличительная особенность убийства заключается в сексе. В основном в сексе, я надеюсь. Ничего общего с ощущением крови, бегущей по моему телу, когда я убиваю, ничего общего с чёртовой энергетикой от полученных оргазмов во время смерти прекрасного создания.
Трагедия забранной жизни связана с ощущением освобождения, это опьяняет, переполняет и вызывает привыкание.
Я не смог бы остановиться сейчас, даже если бы захотел. Да и почему я должен этого хотеть? Я люблю этих женщин и преподношу им подарок вечной молодости, красоты, которая никогда не засохнет, словно, увядающий цветок.
В этом мое призвание.
Мое имя Джуд Холлистер. Мне тридцать, если вам интересны мои данные. Мой дед носил это имя, потом мой отец и теперь, конечно, его успешно ношу я. Если у меня когда-нибудь появится наследник, я поделюсь с ним этим же именем.
Я взял имя отца, и еще недавно забрал его компании.
Нет, ничего такого. Он отдал их мне. Это было его время уйти на покой, прежде чем он умрет во время какой-нибудь затянувшейся игры в гольф. После его второго сердечного приступа моя преданная и безумно любящая мать заставила отца передать мне дела и уехать путешествовать с ней по миру. Я вижусь с ними, когда они в городе, и должен признаться, что чувствую к ним привязанность, но мне непросто даже говорить об этом. Если они умрут, я не заплачу на их похоронах, но, наверное, смогу притвориться, что это событие надломило меня, сделав во мне маленькую трещинку или две.
Я хорош в притворстве.
С ранних лет меня готовили управлять семейными активами. Для меня это было ожидаемо. Все мое образование, моя дружба, ухаживания… они все были тщательно продуманы и спланированы, чтобы подготовить меня к единственному – наследию моего отца. Не просто идти по его стопам, а реально стать им.
Возможно, все же есть одна причина, по которой я убиваю. Скука. С того времени, как я себя помню, у меня был единственный курс, все должно было быть распланировано на день вперед. Домашний персонал одевал меня по утрам, каждый прием еды был подготовлен, а все учебные заведения выбраны еще до того, как я научился читать. Все очень легкое и доставляющее удовольствие, но в какой-то степени очень тупое.
Некоторые из моих одноклассников и коллег выбирают наркотики в качестве средства побега от обыденности. Я выбираю смерть. Убийства не оставляют следов на моем теле, их невозможно выявить в результате токсикологии. Невозможно наполнить баночку для сдачи мочи чем-то вроде «Хэй, прошлой ночью я перерезал женщине горло».
Я думаю, убийство дает шанс проявить дух бунтарства. Это должно меня забавлять, но почему-то иногда угнетает. Так как даже в своем притворстве, я имитирую эмоции и реакции, стараясь не быть обнаруженным и пойманным.
Прямо сейчас я наблюдаю за ней. Мне неизвестно ее имя. Я зову ее просто она. Или Она с большой буквы, как заглавие.
Она совершенно очаровательна и одновременно отвратительна в своей красоте, и она не замечает моего наблюдения. Она скользит через Waffle House, как полупрозрачный ангел, смеясь и разговаривая с клиентами, абсолютно не осознавая, что является чем-то потусторонним.
Думаю, я люблю ее. Настолько, насколько я могу любить женщину, люблю ее. Но как ни странно, я не хочу ее убивать, и это приводит в замешательство все мое внутреннее дерьмо.
Я встретил ее пять дней тому назад, после дикой ночи в клубе с ребятами. В последнее время Лука влачит жалкое существование, потому тем вечером мы все упаковались в Range Rover, врубили Лил Уэйна и кружили в поисках идеального места, чтоб напиться и поесть, по неблагополучной части города.
- Waffle House! - закричал Тони, и Лука затормозил. Мы все ввалились в ресторан. Пятеро ребят, слишком шумные, очень пьяные и чертовски богатые, чтобы находиться в подобном месте, но тем ни менее мы заняли кабинку в углу и схватили пластиковые меню.
Вот тогда я впервые ее и заметил. Работодатель одел ее в синтетическую униформу смеси серого и розового цветов, классическую форму официанток из пятидесятых. У нее были длинные светлые волосы, зачесанные назад в конский хвост, ниспадающий на спину и раскачивающийся при ходьбе. Не было суровости в ее мягких чертах лица, ее походке или изгибах тела. Она олицетворяет женственность.
Пока она принимала заказ, я не мог дотронуться, но смотрел, как бьется пульс у нее на шее. Ее кровь текла там, прямо под кожей, горячая и сладкая. Я мог представить, как кровь разбрызгивается передо мной, покрывая меня своим вязким отчаяньем, как тускнеют ее глаза, а мой член двигается в такт ее последних вдохов.
Это заполоняло мои мысли, пока я рассказывал ей, как должен выглядеть мой Денверский омлет: три яйца, без сыра чеддер, цельно зерновой тост, разрезанный по диагонали, с маслом с одной стороны… и я не хотел, чтобы она умирала. Я хотел видеть ее извивающейся и скрученной, и, возможно, ее боль, но не смерть.
Свет в ее глазах был слишком опьяняющий, то, как уголки ее губ подергивались, когда она улыбается – вызывало зависимость.
Я хотел ее живой, но я хотел ее. Мне было известно, что это слишком.
С тех пор я возвращался почти каждую ночь, стоял в тени страхового здания по другую сторону улицы.
Наблюдал за ней и ждал ее.
Она будет моей, просто нужно разработать план, и она будет моей.
Моя прекрасная девочка.
Моя зверушка.
Моя любовь.
Ее жизнь будет моей, не для того, чтобы отнять, а лишь сломать и перестроить, чтобы она знала лишь мое имя, дышала только моим воздухом и хотела пить лишь меня, смакуя словно хорошее вино.
Моя.
Агент Донаван Блейк
ФБР, Отдел поведенческого анализа
- Добрый вечер, господа. Прежде всего, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы приехали и смогли здесь собраться. Я знаю, у вас есть другие дела и обязанности в ваших отделах, тем не менее, сегодня вечером я чувствую командный дух, необходимый для обсуждения нашего преступника и планирования дальнейшего расследования.
Шагая перед тридцатью мужчинами - собравшимися здесь для обсуждения индивидуума, довольно быстро попавшего в первые строчки списка самых разыскиваемых преступников ФБР - я пробежал взглядом по фотографиям тел жертв, которые ранее прикрепил к доске задач в передней части комнаты. Фотографии, выбранные мною для демонстрации, изначально были не самыми будоражащими снимками из отснятых работ преступника, но были достаточно красноречивы, чтобы задать тон для вопросов, требующих дальнейшего обсуждения.
Прочесывая на прошлой неделе реестр специальных агентов ФБР, я проделал нудную работу в поисках подходящих кандидатов для моей команды; выбирая, я основывался не только на их опыте работы с подобными объектами, но и на особых талантах в качестве агентов ФБР. Не все мужчины будут отобраны, чтобы остаться, но для принятия решения потребуется общение с каждым, это поможет понять их потенциальную пользу для команды.
- Я уверен, что вы все в курсе, слышали обсуждения в агентстве или из новостей в СМИ - у нас есть убийца, господа. Он последователен, осторожен, и до сегодняшнего дня ему удавалось уклоняться от правоохранительных органов, оставляя отделы полиции и агентства с головной болью. Это дело также получило интерес общественности и, к сожалению, имела место утечка конфиденциальной информации из отдела Полиции Портленда; в настоящее время, благодаря личности мужчины, которого пресса называет Каскадным Киллером, началась паника по всему Штату Орегон.
