Мать звала Демидона к ужину уже битый час. Она наверняка знала, что он возится в ста метрах за домом у реки; кидает плоские камушки о поверхность воды или ловит рачков. И так занят своим увлечением, что просто не слышит ничего вокруг, а у неё в духовке запекается шарлотка.
А Демидон и впрямь был занят увлекательным делом. Он играл с пушистым серым котёнком – найдёнышем.
Демидону уже как две недели стукнуло пять лет. На его день рождения съехались все бабки, которые не жалели красных и розовых дешёвых помад на свои губы. Демидону представлялось, наверняка они специально малюют свои губы так жирно, чтобы испачкать его лицо своими поцелуями, которые он терпеть не мог. Обычно вырываясь и протестуя. Но бабки вопреки продолжали его зацеловывать, причитая: Какой хороший мальчик! Какие пухленькие щёчки. Ай-да я тебя чмокну, счастье ты наше! Очередная бабуля щипала его и без того пухлые щёчки больнее предыдущей. Один раз он чуть было не разревелся. И хорошо, что день рождения бывает лишь раз в году.
Пушистый найдёныш отчаянно вырывался из мальчишечьих рук, словно предчувствуя плохое. Но Демидон, или как ласково любила его звать мать, Дэмичка, не давал ему сбежать и на метр, ловко перехватывая его за шкирку. Крепко, по-мужски, как обычно делал его отец, когда серчал на их глупого Кота, который иногда путал лоток и порог их входной двери. Отец громко матерился, хватал Кота за шкирку своей большой рабочей рукой и кидал Кота во двор далеко-далеко как мяч.
Демидон крепко сжал кошачью плоть и поднял над головой. Кожица на круглом пузе пушистика натянулась. Черные глаза-пуговицы чуть вылезли из орбит. Он пищал как пробитая надувная игрушка. Не расслабляя пальцев Демидон опустил котёнка в воду и сразу вытащил. Пушистая шёрстка из светло-серой мгновенно превратилась в тёмно-серую. Котёнок громко и жалобно продолжал звать маму. Вода в реке была ещё прохладной. Руки начинали замерзать уже через минуту, если их окунуть. Демидон снова опустил котёнка под воду, на этот раз задержав его там на несколько секунд. Котёнок болтал лапками и хвостом недоростком. В воде его длинная шёрстка красиво расправлялась и болтыхалась в такт волнам. Демидон снова поднял котёнка, хмуро его разглядывая. Тот расчихался. Водичка брызнула из миниатюрного носика, и он снова продолжил жалобно звать на помощь, Демидону показалось, чуть слабее чем прежде. А шерсть приобрела неприглядный взъерошенный вид.
Он вновь опустил крепко зажатый кулак под воду, представляя, как опытный пловец прыгает с трамплина рассекая воду стрелой. Демидон сделал круг рукой. Шерсть котёнка так красиво струилась то влево, то вправо. Он сделал ещё круг, вытащил руку на поверхность, с интересом разглядывая пушистика. Всё те же выпученные глаза. Вода струями стекала по его мордашке. И он всё еще продолжал пищать. Только теперь как-то не так. Демидон сжал кулак ещё сильнее и резко опустил под воду. Приличные брызги окатили его рубашку и брючки. Мать всегда старалась одеть его как взрослого; пиджак, галстук, костюм тройка, лакированные ботинки, даже на обычную прогулку.
Рука Демидона начала замерзать, но он терпеливо держал её под водой. Котёнок бултыхал лапками, как вылитый пловец. Ему наверно нравится плавать, подумал Демидон, помогая котёнку нырнуть поглубже, невзирая на кусающееся ледяное ощущение.
Каждый раз, когда их кошка Марта приносила по пять, а то и семь котят, мать горестно причитала: «Опять топить!» Обычно она прятала их в большую коробку и уносила на веранду, до прихода отца, не позволяя Демидону на них даже взглянуть. Она боялась, что сын, увидев маленьких пушистиков мог к ним привязаться и тогда бы им пришлось их всех оставить. А этого делать было категорически нельзя. Прокормить целую ораву кошек им было не по силам.
Марта была рыжей короткошёрстной породы, а Кот (его обычно звали просто Кот, хотя имя у него когда-то было, просто его все позабыли) был чёрным, как уголь и тоже короткошёрстным.
Демидон вытащил замёрзшую руку из воды. Котёнок стал менее энергичным. Лапки его просто повисли, да и звонко пищать он перестал. Лишь издавал какие-то жалкие хрипы. Демидон снова нахмурился, сжав котёнка ещё сильнее, так сильно что кошачьи зубы обнажились. Он яростно затряс мокрым комком шерсти в воздухе, как будто желая вернуть его к жизни. Котёнок снова запищал, практически так же, как и пару минут назад. Демидон хмуро смотрел на кошачью морду в его чёрные капельки-глаза. И снова опустил руку в воду. На этот раз плавно и не до конца. Поначалу погрузив лишь тельце котёнка в реку, а голову оставив на поверхности. Котёнок пищал то и дело, захлёбываясь водой. Демидон покружил рукой, внимательно глядя в глаза пушистику, хотя какой он теперь пушистик? Так, какой-то мокрый шерстяной носок. Эта мысль его насмешила. И он погрузил котёнка чуть глубже, так чтобы нос его оказался в воде, а глаза нет. И снова покружил им взад-вперёд. Как же хорошо плывёт, как настоящая подводная лодка. Он окунул его вниз, снова вверх, вниз-вверх и так много раз, даже не заметил, как опустил вторую руку, чтобы опереться о дно. Котёнок нырял, как настоящий ныряльщик и уже совсем не сопротивлялся. Ему должно быть понравилось тоже. Хотя теперь он и впрямь стал напоминать мокрый носок. Теперь Демидон представил себе дельфина, как он изящно рассекает океан своей гладкой блестящей плотью, высоко выпрыгивая из воды. Демидон всё вытаскивал котёнка из воды и снова его опускал, уже не обращая внимания на то какими ледяными стали его руки. Он продолжал играть ещё минут двадцать, пока не устал. Вытащил котёнка из воды. Тот повис, как дохлая рыба. Похоже котёнок больше не желал играть. Это немного разозлило Демидон и он яростно затряс им в воздухе. Брызги воды попали ему на белую рубашку, на лицо, на глаза, даже в рот. Демидон ожидал, что котёнок снова запищит и задрыгает лапками. А когда этого не произошло, он несколько раз с силой ударил животиной о воду. Уж от этого-то он точно придёт в себя и снова захочет играть. Один уголок рта котёнка порвался. Не до конца закрывшиеся глаза-капельки, словно насмешливо подглядывали за ним. Демидон обиделся и разжал пальцы. Котёнок просто упал в прозрачную воду и сразу всплыл.
– Дэмичка! – взволнованно звала мать. Каждый раз она переживала, когда отпускала сына играть на реку. – Дэмичка, я тебя уже больше часа зову! Ты почему не откликаешься?!
Демидон выпрямился и развернулся к стремительно приближающейся матери. На его детских пухлых ладошках лежал мёртвый котёнок. С длинной мокрой шерсти стекала вода.
– Ох, милый! – С
