Даниил Вениосов
Выходи из хижины
Холодный ветер покачивает макушки сосен. Царит непроглядная темнота. Хелен отворяет дрожащими руками дверь в хижину, которая, скорее всего, использовалась как охотничья. Ледяной пол, на который ступает босая нога девушки, скрипит истошным стоном. Ее пробирает до мурашек. Хелен проходит внутрь и не может поверить своим глазам: в камине находится недогоревшее полено. Подойдя ближе, она направляет взгляд на кирпичную кладку у камина — спичка лежит в щели. Хелен выковыривает ее ногтем посиневшего от холода пальца и благодарит высшие силы за этот подарок. Она снимает кору с необожженной части полена и руками делит ее на несколько слоев, часть из которых кладет под полено. Комната находится в кромешной темноте, Хелен сидит на корточках и трясется не только от лихорадки, но и от панического предчувствия, что спичка не зажжется или дерево не захочет гореть. Она прижимает спичку к стене и, быстро проведя вдоль нее, отводит, заслоняя второй рукой. Сердце сжалось, начало биться быстрее. Немного погодя спичка вспыхнула. Хелен аккуратно поднесла ее к отслоенной от полена бересте. Задумка удалась. Она почувствовала себя Прометеем и самым счастливым человеком в мире.
Хелен сразу же прильнула к огню, выставив к нему поближе все свои четыре конечности. Теперь ей казалось, что жизнь возвращается. Хелен смогла снова почувствовать руки и ноги и поняла, что ее промокшее платье теперь непосильная для нее ноша. Спустя пару минут полено начало уверенно разгораться, и она наконец отвела взгляд от огня и увидела вокруг себя комнату, освещенную мерцающим теплым пламенем. Ее глаза давно привыкли к темноте, ей казалось настолько давно, будто она сейчас видит свет впервые. В углу комнаты стояла кровать, на которой вместо одеяла лежали куски какой-то ткани. Хелен скинула с себя платье и повесила его на выступ над топкой. Подбежав к кровати, она схватила все, что на ней лежало, и понеслась обратно к огню. Теперь, когда она чувствует свои синие ступни, деревянные доски еще сильнее обжигают их холодом. Она оживала и чувствовала, что кровь снова начала течь по ее венам. Укутавшись в грязные, пыльные тряпки, Хелен сидела полулежа у камина. Ей было намного лучше, чем прежде, но она продолжала испытывать острую боль, как будто ее руки и ноги варят в кипятке. Просидев так немного, Хелен поняла, что когда-нибудь пламя доест полено и она неизбежно останется без тепла. Нужно будет идти наружу.
Снова оглядевшись, она увидела старый сундук у подголовья кровати и сразу спешно направилась к нему. Внутри лежала свернутая шкура и пять свечей. Достав ее, Хелен обнаружила, что она будто прострелена дробью, от которой остались дыры. Вернувшись в очередной раз к камину, она разорвала ткань на лоскуты, которыми обмотала ступни, окутала свое тело шкурой и поверх надела потеплевшее, но не до конца высохшее платье. Собралась с мыслями, почувствовала боль в руках, ногах и душе, быстро, но аккуратно открыла дверь, чтобы не запустить ветер и не спугнуть им огонь, и, выходя, закрыла ее за собой.
У Хелен дрожали руки, но не столько от холода, сколько от переживания, что огонь в хижине погаснет, пока ее нет. Она понеслась что есть сил по округе в поисках хвороста. Глаза плохо воспринимали темноту. Хелен ощупывала землю под ногами, собирая мелкие ветки. Далеко от хижины не отходила: боялась потерять ее из виду. Холод не щадил ни один миллиметр ее промерзшего тела. Собрала так много, что казалось, что больше уже не унести, и направилась обратно.
Скрипучая дверь отворилась снова и Хелен оказалась внутри. Переживания были напрасны, полено все еще уверенно полыхало. Хелен выложила весь хворост у камина и снова уселась греться. У нее не осталось сил, мысли были запутаны, но одну мысль она не отпускала из головы ни на секунду: «Нужно сохранить огонь». Хелен положила половину хвороста в топку. Вокруг был слышен шум леса и треск сосновых веток. Все тело тянуло вниз к полу. Хелен постоянно слышала в звуках ветра свое имя. Темная хижина потрескивала, подпевая полену в камине. После всего, что произошло, Хелен только сейчас начала возвращаться в чувства. Она немного отвела взгляд от пламени, потому что ее глаза устали от огня, но не закрывала их, потому что боялась уснуть. До нее донесся шорох из дальнего угла хижины. Повернув голову туда, Хелен не могла разобрать, что именно она видит. Поднялась, пошла. Сердце замерло. Внутри все сжалось. В углу безмолвно сидела без одежды маленькая девочка, обняв колени руками и отвернувшись головой к стене. Хелен охватил панический ужас, ее начало трясти. Голова девочки повернулась на Хелен, тело при этом оставалось неподвижно. Раздался истошный крик. Хелен увидела, что на месте рта у девочки ничего не было. Она поняла, что сошла с ума. Закрыв глаза, Хелен почувствовала, что умирает, ее прибило к полу. Изо всех сил она пыталась открыть глаза и подняться, и вот наконец ей это удалось. Хелен поняла, что все еще находится у камина, тут же посмотрела в угол, где была девочка, но он был пуст. Легкий холодок пробежал по уставшему телу. Она почувствовала изнуряющий голод. Теплые огни камина манили ее, обольщая подойти поближе. Ей хотелось искупаться в этом пламени, чтобы освободиться от леденящей всю поверхность кожи боли. Хелен обратила внимание на огонь. Полено превратилось в угли, а хворост почти догорел. Хелен вложила в камин оставшиеся ветки. Вдруг позади раздался пронзительный скрип. Резко распахнутая дверь хижины ударилась об стену. Высокий, большой мужчина вошел в дверной проем и, не останавливаясь, прошел внутрь. Хелен в панике протерла уставшие глаза, но ее взор упал лишь на листья, которые крутил ветер у распахнувшейся двери. Она подошла к ней, чтобы закрыть и опять услышала свое имя, доносящееся снаружи на сей раз очень отчетливо. Хелен замерла, прислушавшись. Ее имя прозвучало еще более отчетливо, звук будто приблизился. Она выбежала наружу и ринулась в сторону, откуда доносились звуки. Ветки с иголками били ей в лицо, пытаясь остановить, почти босые ноги резались о камни и твердые корни. Хелен была решительно настроена. Ее глаза уже не могли привыкнуть к темноте. Вдруг под ней будто пропала почва: ее ноги начали уходить под землю, она почувствовала холод. Вдруг Хелен открыла глаза и опять оказалась у камина, огонь был очень слабым. Она взяла в руки свечу и зажгла ее от огня из камина, после чего поставила рядом, убедившись, что она стоит устойчиво и не упадет.
Справившись с мыслями, Хелен снова направилась за порог. Скрипучая дверь нехотя позволила ей выйти наружу. Девушка взяла с собой одну неиспользованную свечу. Чтобы найти ветки в этот раз пришлось отойти дальше обычного: ближайшие запасы были израсходованы в прошлую вылазку.
Хелен приняла решение отходить строго по прямой в одну сторону. Отойдя на достаточное расстояние, она взяла в руки свечу как карандаш и нанесла на дерево крест с той стороны, в которой от него находится хижина. Приступив к сбору хвороста, Хелен почувствовала, как тяжелые руки-веревки не хотят её слушаться. Сознание играло с ней: одна ветка похожа на крест, другая на птицу, третья напоминает протянутую к небу ладонь. Затуманенный рассудок говорил: «Тебе протягивают руку — не отказывайся».
Через некоторое время охапка была собрана. Дрожащие руки обхватывали тяжелую ношу, а ослабевшие ноги волочили в сторону парафинового креста. Мысли скакали в голове из стороны в сторону, не позволяя ни на секунду расслабиться: «Сколько еще можно протянуть? Что дальше?» Леденящий поверхность кожи ветер проникал сквозь тряпки и обжигал руки, а потом улетал к макушкам сосен, покачивая их.
Медленной поступью Хелен добралась до хижины в очередной раз. Уставшая и обессилевшая рука коснулась тяжелой деревянной двери, но та, на удивление, поддалась и с легкостью распахнулась. Девушка остановилась у порога и ужаснулась. Внутри хижины стоял длинный, застеленный белой скатертью стол, на котором богато расположились различные яства. Были расставлены тарелки и разложены приборы, ожидавшие прихода гостей. В середине на золотом подносе воцарился поджаренный с яблоком во рту поросёнок. Хелен не могла пошевелиться от охватившего её страха. Она начала протирать глаза и приговаривать: «Мне всё это чудится! Это просто галлюцинации!» Дыхание сбилось, а сердце колотилось будто сейчас выпрыгнет из груди. Раскрыв глаза, Хелен увидела, что стол со всем содержимым исчез с громким звуком хлопка, от которого воздух по хижине заходил ходуном. Дрожащая от холода и страха она закрыла дверь. В камине от веток остались лишь маленькие угольки, но оставленная свеча хранила огонь, отдав ему в жертву уже половину своего тела. Возложив свою ношу в камин, она снова развела в нем огонь при помощи свечи и попыталась согреться у него в последний раз, но лихорадка, захватившая её тело, не давала почувствовать тепло. Со временем галлюцинации участились и казались всё более реальными. Больше не было сил мириться с этим и оставаться в хижине, несмотря на то что это было её единственное пристанище. Окутавшись сильнее, она ушла в лес.
