– Такая жестокость, – Сьюзен всю передернуло. – И кто знает, что эта омерзительная тварь еще затевает?
– Давай сменим тему, – попросил мужчина. – Я не в состоянии все время говорить об этом. Будем лучше наслаждаться моментом!
Он близко наклонился к ней и стряхнул песок с ее длинных шелковистых волос.
– Ты знаешь, какая ты красивая?
Норман легко коснулся губами ее загорелого лба.
– Я бесконечно счастлив, что ты есть, – прошептал он.
– Из-за Анжелы?
– В том числе и из-за нее.
– Но ты не обязан целовать меня.
– Но я хочу тебя целовать. Я понял, что люблю тебя.
Сьюзен почувствовала, как по всему ее телу прокатилась горячая волна и в висках интенсивно запульсировала кровь.
– Когда… ты понял?
– Месяца два назад.
– Тогда я дам тебе десять лет форы. Я люблю тебя все эти годы.
Норману потребовалась пара минут, чтобы осознать услышанное. Он был готов к длительной осаде, а крепость сдавалась без боя. Мужчина нервно сглотнул и сказал внезапно осипшим голосом:
– Надо поскорее наверстать упущенное.
Он низко склонился над ней, опираясь лишь на локти, и коснулся сухими горячими губами ее нежных, красиво изогнутых губ. У Сьюзен почти остановилось дыхание. Она закрыла глаза и невольным жестом притянула его к себе. Только через мгновение она осознала, что они не одни, и высвободилась из его объятий, впервые подумав, что третий бывает лишним…
– Это только крошечная прелюдия, дорогая, – прошептал Норман. – Ты выйдешь за меня, когда закончится траур?
– Я вышла бы за тебя уже сегодня. Но понимаю, что придется подождать. И не знаю, как к этому отнесется Анжела.
– Да будет скакать от восторга!
– Ты скажешь ей сейчас?
– Нет, пока рано. Она еще тоскует по Хелен.
– А если она все видела?
Сьюзен опасалась не напрасно. Анжела наблюдала развернувшуюся на ее глазах любовную сцену, вся дрожа от ревности и ярости. Она быстро выскочила из воды, чтобы прервать мучительное для нее зрелище. Но когда она подошла к влюбленным, на ее лице было прежнее ангельское выражение.
Анжела стряхнула с себя воду, как пудель, и села поближе к паре:
– Зря вы со мной не пошли. Было круто!
Анжела вела себя так, словно ни о чем не догадывалась.
– Благодарю, – улыбнулась Сьюзен. – Нам достаточно того, что ты на нас стряхнула.
Девочка взяла полотенце, вытерлась и оделась. Всадники вернулись в поселок в прекрасном настроении, но причина была у каждого своя.
После обеда Норман уехал в Нью-Йорк.
Когда Анжеле пришло время спать, она поцеловала Августу и пошла со Сьюзен на соседнюю виллу. Лишь войдя в свою комнату, девочка дала волю чувствам:
– Мамина смерть тебе на руку?
Молодой женщине показалось, что ее окатили ведром холодной воды. Прекрасное настроение мигом улетучилось. Значит, Анжела все видела:
– Как у тебя язык поворачивается такое говорить, Энджи?
– Я же не слепая, – ответила девочка дерзко. – Вы положили глаз на моего папу, потому что он вдовец. Поищите себе кого-нибудь другого. Вы вульгарная и коварная женщина! И вы еще об этом пожалеете.
Сьюзен попыталась успокоить взбешенную девочку.
– Ты все неправильно поняла, дорогая, – начала она примиряющее.
– Я вам вовсе не дорога. Вы просто хотите украсть моего папу, а он принадлежит мне!
– Я не хочу отнимать у тебя папу, он всегда будет с тобой, я обещаю. Но, может быть, ты не будешь против, если я стану твоей новой мамой?
– Никто не смеет занимать место моей мамы! Вы оба уже забыли ее, да?
– Конечно, нет, – молодая женщина вздохнула.
Анжела ревниво охраняла память матери. Это была естественная реакция ребенка в подобных обстоятельствах. Рана еще не затянулась, а они снова разбередили ее.
– Дорогая, я вовсе не хочу занять место твоей матери. В наших сердцах его не займет никто.
– Вы лжете. Вы хотите заполучить моего папу и отделаться от меня.
– Это не так. Мы хотим создать семью: ты, папа и я.
Анжела всхлипнула:
– Это вы сейчас так говорите. Я скучаю по маме. Меня никто не любит!
Сьюзен обняла плачущую девочку:
– Успокойся, дорогая. Я очень люблю тебя. И твой папа тоже тебя очень любит.
– Честное слово?
– Честное-честное!
Казалось, Анжела успокоилась. Она еще немного похныкала, а потом закрыла глаза и уснула. Сьюзен нежно поцеловала ее в лоб, погасила свет и вернулась домой.
Она думала, что глупо винить девочку за первую негативную реакцию, ведь в порыве гнева человек часто говорит не то, что думает. К тому же Сьюзен была не злопамятна.
На следующий день прежняя гармония отношений была восстановлена. Анжела вела себя так, будто бы ничего не случилось. Она даже строила планы относительно свадьбы:
– А кто будет в церкви усыпать путь к алтарю цветами? Можно я?
Сьюзен затаила дыхание. Слава богу, она не потеряла любовь ребенка:
– Конечно, ты будешь рассыпать цветы. И мы сошьем тебе чудесное платье.
– А можно я всем расскажу?
– Нет, дорогая, пока это тайна.
– Если мы теперь породнимся, можно я будут называть вас на «ты»?
– Конечно, дорогая.
– Ты, правда, рада, что я буду твоей дочерью?
– Я счастлива, – ответила Сьюзен.
Августа была, разумеется, торжественно посвящена в тайну. Впрочем, она и сама обо всем догадалась по сияющему лицу дочери.
В этот чудесный день пришло известие, что профессор Кэллингэм нашел своего обожаемого кота Римбо мертвым на клумбе роз. Кот был отравлен.
Но солнца счастья Сьюзен это не затмило, на него лишь легла легкая тень. Ее радостное настроение упало лишь во вторник утром, когда она вскрыла пришедшее по почте письмо. Тщательно вырезанные из газеты буквы запрыгали у нее перед глазами. Молодая женщина несколько раз зажмурилась, но это не было обманом зрения. Письмо гласило:
«ТЫ УБИЛА ХЕЛЕН КАРЛСОН, СЬЮЗЕН, И ПОЙМАЛА ЕЕ ВДОВЦА В СВОИ СЕТИ! ТЫ НЕ ПОЛУЧИШЬ НОРМАНА КАРЛСОНА, СЬЮЗЕН. КРОВЬ ЗА КРОВЬ!»
* * *
– Тебе что, торт не понравился? – спросила Анжела вкрадчиво. – По-моему, он очень вкусный.
Сьюзен бросила невидящий взгляд на оставшийся нетронутым на ее тарелке кусок торта и отхлебнула из чашки кофе. Ей показалось, что она пьет желчь:
– У меня просто пропал аппетит.
Чертово письмо! Откуда этот ненормальный узнал об их с Норманом любви? Может быть, Анжела проболталась? Или кто-то увидел их на пляже? Или эпистолярный террорист метил наугад, а попал точно в яблочко?
– Да что с тобой? – воскликнула Анжела. – Ты какая-то смешная сегодня.
– Голова болит, – отозвалась Сьюзен.
– Если ты не будешь есть торт, можно я его съем? – спросила Анжела.
– Лопнешь, – предостерегла Сьюзен. – Ты уже четыре куска умяла.
– Я что-то ужасно голодная сегодня.
– Ешь, обжора! – Августа пододвинула девочке оставшийся кусок торта.
Девочка не заставила себя упрашивать. Анжела обожала выпечку. Сьюзен не смогла сдержать усмешку: Анжела была еще совсем ребенком – фантазеркой и сладкоежкой. И интересы у нее были соответствующие – ужастики, паранормальные явления, сплетни… и торты со сливками.
– Божественно! – выдохнула Анжела, беря на вилку кусочек торта и отправляя его в рот.
Сьюзен взглянула на белый жирный крем и внезапно почувствовала сильный приступ тошноты. Она вскочила и ринулась в ванную комнату. По ее телу прокатилась горячая волна, на лбу выступили бисеринки пота, а перед глазами поплыли темные круги. В полуобморочном состоянии Сьюзен упала на пол.
Луиза и Анжела перенесли молодую женщину в постель.
– Сьюзен, очнись, поговори со мной. Что с тобой? Ты больна?
В голубых глазах девочки стоял страх.
– Не волнуйся, это просто легкое недомогание.
– Ты потеряла равновесие, – сказала девочка укоризненно. – Я испугалась до смерти. Тебе уже лучше?
– Да, намного лучше.
– Я позвонила доктору Лоренсу, – сказала Луиза.
Сьюзен запротестовала:
– Спасибо, в этом нет необходимости. Просто съела что-то не то.
«Это все из-за этой писанины, – подумала она про себя. – Не надо из-за этого поднимать шум».
Она погрузилась в беспокойный сон. Ее била дрожь. Она едва почувствовала, как доктор Лоренс мерил ее кровяное давление и брал кровь на анализ. Когда он ушел, она снова провалилась в сон.
– Что с ней, Билл? – озадаченно спросила Августа. – Это как гром среди ясного неба. Ты же в курсе, Сьюзен никогда не болеет.
