– Но это случилось много лет назад, – снова возразила я. – Задолго до рождения Джоан. Разве такое могло на ней сказаться?
– Не могу знать. Я просто упомянул о том, что было в прошлом семьи. Эли, но этот Эндрю не единственный скелет в гардеробе нашего рода. Были случаи и совсем недавние.
Монти достал сигарету и, закурив, продолжил:
– Но я только теряю с тобой время. Ты, как наша мать, отказываешься даже допустить, что Джоан психически ненормальная. А вот Урсула придерживается этой точки зрения, как и я. Она в Англии работала медсестрой в психиатрической клинике. Именно поэтому отец и пригласил ее к нам. – Он улыбнулся. – Ну вот, я и испортил тебе утро. Пойду в гараж посмотрю, как так Сэм поставил мой автомобиль. Если хочешь, пойдем со мной. Я покажу тебе нашу конюшню. Посмотришь на лошадей...
– Спасибо, Монти, но я сначала хотела бы увидеться с Джоан, – отказалась я.
– Ну, как хочешь, а я сделаю, что задумал. Дело в том, что мне наперед известно, как поведет себя сестра. Сегодня утром с психикой у нее будет все в полном порядке. Она даже не вспомнит, какой переполох она накануне устроила.
– Так ты не веришь, что к вам в дом проник грабитель?
– Эли, я знаю, что никакого грабителя в нашем доме не было, – без тени сомнения в голосе ответил Монти.
Вялым голосом, в котором не проскользнуло ни одной радостной нотки, Джоан, увидев меня, произнесла:
– Привет, Эли. Мама сказала мне, что ты приехала.
Целуя меня, она едва коснулась губами моей щеки. Я сделала все, чтобы скрыть разочарование от такой встречи с бывшей подругой. С огромным трудом мне удалось улыбнуться доктору Пирсону, пухлому старичку, на вид которому и в самом деле было лет семьдесят.
Доктор поставил на столик чашку с недопитым кофе, подошел ко мне и, когда миссис Хейлсворт представила нас друг другу, крепко пожал мне руку. Его ярко-голубые глаза сверкали, как у юноши. Эти добрые, умные глаза, густая копна седых волос и пухлые розовые щечки мне сразу понравились.
– Так вы и есть та самая Эли Каванаф, подруга Джоан! – радостно воскликнул он. – Когда Джоан училась в школе, она часто о вас рассказывала. Хотя в последнее время она упоминала ваше имя гораздо реже. Мне хотелось узнать у нее, что же с вами произошло, но все как-то... не получалось. Сара сказала мне, что вы медсестра.
– Уже нет, доктор.
– Но вы, мисс Каванаф, останетесь с Джоан. Не так ли?
В его лучезарных глазах светилась надежда. Я непроизвольно перевела взгляд на Джоан.
– На некоторое время, – ответила я. – Если этого захочет Джоан.
– Эли, погости у нас столько, сколько хочешь, – даже не взглянув на меня, все тем же вялым голосом произнесла Джоан.
Мне показалось, что ей не хочется со мной разговаривать.
– Мама, ты сказала, что сегодня утром мы едем в деревню.
Мы с миссис Хейлсворт переглянулись, и она, снисходительно улыбнувшись, обратилась к старичку:
– Доктор, что вы скажете? Джоан хочет поехать со мной и Эли в деревню. На машине нас повезет Дональд. Как вы думаете, такая поездка ей не повредит?
– Нет-нет, не повредит, – с жаром выпалил доктор Пирсон. – Конечно же она может с вами ехать. Такая прогулка пойдет ей только на пользу. Сара, я всегда говорил, что ваша дочь абсолютно здоровая молодая женщина. Ну может быть, она не такая физически крепкая, как амазонка, но вполне нормальная девушка.
Он сделал ударение на слове "нормальная". Вспомнив, что мистер Пирсон друг семьи Хейлсвортов и наверняка знает, какого мнения о состоянии Джоан придерживаются ее мать и брат, я поняла почему. Теперь я нисколько не сомневалась в том, что старичок не только очень добрый человек, но и прекрасный врач. На протяжении многих лет он был единственным доктором в таком глухом уголке страны, как побережье залива Мэн, а значит, имел огромный врачебный опыт. И я решила, что если Монти вновь начнет хулить доктора Пирсона, то я ему об этом скажу.
Я собиралась уйти из комнаты Джоан, как только доктор допьет свой кофе.
Тем временем Джо Пирсон выписал рецепт и протянул его миссис Хейлсворт.
– Сара, пусть Джоан перед сном примет это лекарство, – сказал он. – Две таблетки. И запьет их стаканом теплого молока. Даю гарантию, что всю ночь она проспит спокойно. Оно абсолютно безвредное, не то, что эти современные препараты.
– Джоан, сколько же времени прошло! – улыбнувшись, с тоской произнесла я.
– Три года, – ответила Джоан. – В следующем месяце мне исполнится двадцать один год. Не забыла, когда у меня день рождения?
– Ну что ты! Конечно же помню. Я и подарок тебе привезла. Но возможно, мне придется уехать раньше.
– Придется?
– Да. У меня в Нью-Йорке работа.
– А я думала, что ты приехала, чтобы запять в нашем доме место Урсулы, – бросив на меня подозрительный взгляд, сказала Джоан.
– Нет. Я приехала потому, что соскучилась по тебе, – ответила я.
Доктор Пирсон подошел к нам и нежно похлопал по плечу Джоан.
– Встреча старых друзей всегда приятна, – улыбаясь, сказал он. – У вас есть о чем поговорить, о чем вспомнить. Джоан, пусть твоя подруга даст тебе на ночь это лекарство. Зачем беспокоить Урсулу?
– Доктор Пирсон, Урсула моя медсестра, – заметила Джоан и обидчиво поджала губы.
– Джоан, мисс Каванаф тоже получила медицинское образование, – сказал старичок. – Впрочем, поступай как хочешь. Главное, чтобы ты приняла его на ночь. Что ж, до свиданья, моя дорогая. Постарайся оставаться спокойной. Тот, кто заглядывал в твое окно, сюда уже никогда не вернется. Полицейские с собаками напугали его до смерти, и он наверняка бежал от них так, что только пятки сверкали. А тех хиппи, что облюбовали себе для пристанища Тресковую бухту, полицейские погрузили в автобус и далеко-далеко увезли. Возможно, что это был один из них. Когда ты закричала, он испугался больше, чем ты, и сбежал еще до того, как твоя мама позвонила сторожу. Представляю, какого он дал стрекача!
Доктор успокаивал Джоан, как малого ребенка. Однако его слова не возымели на нее никакого действия.
– Нет, доктор, это был совсем не хиппи, – возразила она. – И он совсем не испугался. Это был тот самый мужчина, которого я видела неоднократно. Он просто стоит перед окном и наблюдает за мной. Как только я его увижу, он мгновенно исчезает. Но из дома он не убегает. Он не такой.
– Возможно, – примирительно произнес Джо Пирсон. – Возможно... Ну что ж, желаю тебе приятной поездки в деревню. Свежий воздух, задушевный разговор со старой подругой – это то, что тебе сейчас нужно. – Он посмотрел на меня. – Мисс Каванаф, пожалуйста, проводите меня до лестницы, – сказал он и перевел взгляд на Джоан. – Поскольку твоя подруга бывшая медсестра, она лучше, чем ты или твоя мама, сможет передать мои наставления Урсуле.
Я вопросительно взглянула на миссис Хейлсворт, и та в ответ одобрительно кивнула.
– Джоан! – обратилась она к дочери. – Пока Эли с нами не будет, я помогу тебе собраться. Ты поедешь в этом платье? Да, но тогда тебе нужно взять еще пальто. На улице холодно...
– Да, мама, – покорно ответила Джоан.
Я была уверена, что, когда мы с доктором выходили из комнаты, Джоан с подозрением смотрела мне вслед.
Как только мы оказались в коридоре, старик уставился на меня из-под густых белых бровей и нахмурился.
– Эли, у вас есть опыт работы с психическими больными? – тихо спросил он.
– До психиатрии нам читали лекции, – ответила я. – Это был вводный курс, а училась я всего два года. Скажу честно: эта область медицины для меня тайна за семью печатями. Она мне не совсем понятна.
Таким вопросом доктора я была страшно удивлена.
– Если вы прослушали вводный курс, то у вас достаточно знаний, чтобы понять, что психиатрия – наука не совсем точная. Врачи-психиатры определяют различные состояния, из которых им необходимо выводить своих пациентов. Но могут ли они поставить верный диагноз? Среди психиатров ведутся постоянные споры. Если один из них ставит больному какой-то диагноз, то остальные делают все, чтобы этот диагноз опровергнуть. Вы не знакомы с работой психиатрической сестры?
– Нет.
– По моему мнению, они – не более чем охранники, – мрачно произнес доктор Пирсон. – Их обучают, как и какие транквилизаторы давать больным, и ничему больше. Такая медсестра должна быть не из робкого десятка. В противном случае она в психиатрической клинике и пяти дней не продержится.
Но пациенты с психическими отклонениями подвержены ещё и тем болезням, от которых страдают нормальные люди, подумала я. И от этих болезней их тоже надо лечить.
– Да, у таких медсестер должен быть мужской характер, – заметила я.
– Мужской характер? – переспросил доктор. – Да. Но не только это. Прежде всего они должны уметь подчинить пациента своей воле. Это уже вопрос самозащиты. Некоторые из них прекрасно это умеют. А что вы думаете об Урсуле Грант?
