— Я могу получить санкцию суда[8] в течение часа.
Марш уставился на полускрытый макияжем шрам у нее на щеке. Дарби вынула из кармана сотовый телефон и начала набирать номер.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пробурчал Марш, вставая из-за стола. Он прошел в комнату позади конторки и плотно закрыл за собой дверь.
Дарби расхаживала по небольшому фойе, прислушиваясь к завыванию ветра за стеклянными дверями. Почему Марш так упорно не хочет пойти ей навстречу? Неужели только потому, что она — женщина? Интересно, а Тим Брайсон встретил бы у него столь же прохладный прием? Хотя, может статься, Марш вел себя так, искренне полагая, что действует в интересах своего нанимателя.
Дарби обратила внимание на мониторы системы безопасности. Одна камера следила за входной дверью. Две другие обшаривали улицу — Дарби отсюда видела, что снегопад превратился в настоящий снежный буран. Еще одна камера была установлена над большой двустворчатой дверью — скорее всего, это и был тот самый служебный вход для громоздких предметов вроде мебели. Последние две камеры контролировали ворота в подземный гараж и его внутреннее пространство. Если похититель Эммы действительно возвращался за ее медальоном, то как он сумел попасть внутрь незамеченным?
Двадцать минут спустя из своего офиса показался Марш.
— Квартира Эммы находится на пятнадцатом этаже, — сказал он, передавая Дарби комплект ключей.
— Тревожная сигнализация?
Марш бросил взгляд на компьютерную консоль.
— Отключена. И я думаю, уже давно.
— В этом есть что-то необычное?
— Помнится, мистер Гейл распорядился отключить ее, когда полицейские переворачивали апартаменты Эммы вверх дном. Так что об этом вам лучше поговорить с ним самим.
— А вы с ним уже поговорили?
— Нет, я разговаривал с его помощницей Абигейл. А она говорила уже с самим мистером Гейлом. Он хочет, чтобы вы знали, что можете рассчитывать на полную его поддержку.
— Я бы хотела получить номер этой Абигейл, — сказала Дарби. — Дадите его мне, когда я верну ключи.
На лифте Дарби поднялась на пятнадцатый этаж. Она оказалась в тускло освещенном коридоре, в который выходили две двери. В дальнем конце виднелись дверцы грузового лифта.
Дверь Эммы располагалась справа. Дарби расстегнула куртку и натянула латексные перчатки. Внимательно осмотрев оба замка, она не обнаружила никаких следов взлома. Она отперла дверь, протянула руку и щелкнула выключателем.
Жилище Эммы Гейл представляло собой двухэтажное помещение, пол в котором был выложен светлым дубовым паркетом, а окна занимали всю стену от пола до потолка. Дарби поразилась тому, какими просторными оказались апартаменты погибшей девушки. Гостиная, размерами в два раза превышавшая ее квартиру в кондоминиуме, казалась иллюстрацией к страницам журнала по дизайну интерьера: модерновая мебель, ковры, современные греческие статуи, а на стенах — картины в стиле Джексона Поллака. Рабочие поверхности на кухне были отделаны черным гранитом, здесь красовались газовая плита «Викинг» и холодильник, способный поддерживать температуру ниже нуля. Славное и скромное обиталище студентки Гарварда.
Воздух в комнатах оказался затхлым и спертым. Отопление работало, словно Эмма должна была вернуться сюда. Дарби захотелось пройтись по комнатам, чтобы получше познакомиться с Эммой. Но сначала следовало разобраться с украшением.
Главная спальня, скорее всего, находилась на втором этаже. Дарби поднялась наверх по винтовой лестнице. Как она помнила из отчета, в пентхаусе имелись четыре спальни и две ванные комнаты, в одной из которых стояла ванна-джакузи и телевизор с плазменным экраном. Она уже собралась выйти в коридор, как вдруг в квартире погас свет.
«Авария…» — первое, о чем подумала Дарби. Должно быть, снежный буран вывел из строя электропитание здания.
Этой зимой подобное случалось уже не впервые. Бесконечные холодные дни и еще более холодные ночи с пронизывающим, ледяным ветром раз за разом выводили из строя линии электропередач по всему городу, так что иногда жителям приходилось часами сидеть без света. Дарби оставалось только надеяться, что сейчас такого не произойдет. Фонарик она с собой не взяла.
Однако кое-какой свет здесь все-таки был. Прямо напротив по коридору находилась спальня. Дверь была открыта, и Дарби заметила большое эркерное окно, выходившее на Арлинггон-стрит и угол Паблик-гарден. На улице горели фонари, как, впрочем, и огни отеля «Ритц-Карлтон». Должно быть, в отеле имелся резервный генератор… нет, подождите, свет горел и в окнах двух- и трехэтажных домов, вплотную стоявших на противоположной стороне улицы. Очевидно, ураган повредил линии электропередач только на этой стороне. Просто замечательно.
Выглянув из гостиной в коридор, Дарби увидела еще одну открытую дверь. Тусклый прямоугольник света падал из нее на дубовый пол, захватывая и часть стены. Вряд ли в гардеробе, пусть даже он настолько большой, что в него можно войти, есть окна. А для того чтобы изучить содержимое шкатулок с драгоценностями, ей все-таки понадобится фонарик.
У нее был выбор: или ждать здесь, пока не загорится свет, или спуститься вниз и позаимствовать фонарик у Марша, если таковой у него имеется.
Дарби взялась за перила и осторожно направилась вниз по лестнице. Глаза понемногу привыкли к темноте, и окружающие предметы она различала достаточно хорошо.
Скрип половиц наверху заставил ее замереть на месте. Резко развернувшись, с бешено колотящимся сердцем, она всматривалась в глубину холла второго этажа. Никого. Она была одна.
Дарби медленно пошла вверх по лестнице. Из подсознания всплыли воспоминания двадцатилетней давности, когда ей было всего пятнадцать, и она, перегнувшись через перила второго этажа своего дома, смотрела вниз, в полутемную прихожую, уверенная в том, что кто-то неизвестный тайком проник в здание. Здравый смысл подсказывал, что она ведет себя нелепо и смехотворно. Все окна и двери внизу были заперты. Она была одна и в полной безопасности. А потом она увидела, как на перила легла рука в черной перчатке…
Дарби напомнила себе, что она уже не пятнадцатилетняя девчонка, — в конце концов, ей недавно исполнилось тридцать семь, она давно стала взрослой. А скрип, который донесся до нее сверху, был всего лишь тяжким вздохом усталого дома, сражающегося с на удивление холодной зимой.
Тем не менее она не успокоилась. Что-то в этом коридоре было не так. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно.
Прямоугольник уличного света, который она видела на полу и стене возле комнаты несколькими минутами ранее, изменился. Он стал у́же — ненамного, но разница все-таки была заметной. Раньше дверь была широко распахнута. Теперь она на три четверти оказалась прикрытой. Внутри кто-то был, она не сомневалась в этом.
Оставался только один выход.
Во рту у нее пересохло, сердце билось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Дарби медленно и осторожно вытащила из наплечной кобуры пистолет. Другую руку она сунула в карман куртки. Вынув сотовый телефон, она, не сводя глаз с двери спальни, набрала 911.
— Это Дарби МакКормик из бостонской криминалистической лаборатории. — Она говорила громко и отчетливо. — Я звоню, чтобы сообщить о взломе с проникновением в квартиру по адресу четыре-шесть-два, авеню Коммонвелт. Я хочу, чтобы вы немедленно прислали сюда несколько групп захвата. Пусть они перекроют все выходы.
Сунув телефон обратно в карман, она преодолела оставшиеся ступеньки. Шагнув в холл, она остановилась. Ни звука, ни шороха. Она заговорила, обращаясь в темноту:
— Положите руки за голову и выйдите в холл, медленно и осторожно!
— Я не причиню вам вреда.
В глубоком мужском голосе чувствовался едва заметный акцент — британский или американский, она в этом не очень разбиралась. Голос раздался из комнаты, находящейся дальше по коридору.
— Выйдите в холл с поднятыми руками! — повторила Дарби.
Дверь отворилась, и незнакомец с заложенными за голову руками шагнул в прямоугольник света. И тут же сделал шаг в сторону, чтобы лицо его оставалось в тени. Он был высоким, выше шести футов, и на нем было длинное пальто и черные ботинки.
— А вы намного выше ростом, чем я ожидал, мисс МакКормик.
— Мы знакомы?
— Официально нет.
— Как вас зовут?
— Я пока еще не готов назвать вам свое имя.
— Откуда вы меня знаете?
— Вы же бостонская Эвридика, королева мертвых. Или правильнее будет сказать: королева про́клятых?
Пальто на нем было расстегнуто. И под пиджаком у незнакомца, с левой стороны, Дарби заметила наплечную кобуру.
— Вот что мы сейчас сделаем, — сказала она. — Я хочу, чтобы левой рукой вы достали свое оружие. Одно резкое движение — и до конца жизни вас будут кормить через трубочку.
