Ивана и Пола. По правде говоря, Росток даже не мог доказать, что они были убиты. Вот если бы он мог заставить своего подозреваемого признаться, но как?
— Не трать время на эти больницы. Я могу зашить тебя: будешь как новенький, — предложил О’Мэлли. — Решение за тобой, Росток. Здесь я этого сделать не могу — слишком много пыли в воздухе. Велик шанс заразиться. Можно сделать все у тебя дома. Минут пятнадцать, и спокойно ляжешь в постель, нормально выспишься. Но решать, конечно, тебе.
— Звучит неплохо, — согласился Росток. Он оставил свое оружие в Форте Детрик и чувствовал себя беззащитным. Дома у него был дробовик на всякий случай. Прежде чем уйти, он снова огляделся в поисках Николь. Ее больше не было за колонной, но он знал, что она смотрит и слушает. Оставалось только надеяться, что она не последует за ними.
Когда они с О’Мэлли вышли на улицу, оказалось, что автомобиль коронера зажат между пожарными машинами. Вместо того чтобы подождать, пока уедут пожарные, О’Мэлли выехал на тротуар, проскользил шинами по газону и, проехав мимо трех карет «скорой помощи», свернул на дорогу.
— Если бы ты отдал мне эту руку вовремя, ничего, этого не случилось бы, — укорял он Ростка, пока они ехали. — Теперь у нас толпа пострадавших, разрушенная церковь, и сам ты выжил только чудом.
— Должно быть, это моя карма, — сказал Росток.
— Твоя что?
— Моя карма, — повторил Росток. — Моя судьба. Я недавно познакомился с доктором из Индии, и она рассказала, что всех нас ведет карма.
— Ты веришь в индийскую мистику? — поинтересовался О’Мэлли.
— Я начинаю верить во множество вещей, в которые не верил раньше.
Дом Ростка находился в пяти кварталах от церкви. Росток вылез из машины первым и наблюдал, как выбирается О’Мэлли.
— Тяжело вам с этим, наверное, — сказал Росток.
— К ней привыкаешь.
— Сколько лет вам было, когда вы заболели полиомиелитом?
— А что?
— Да нет, ничего, просто интересуюсь. Разве вам не делали прививку?
— Тебя это не касается, — ответил О’Мэлли.
Росток открыл парадную дверь перед коронером.
— Господи, ну и жара, — пожаловался О’Мэлли, не успев войти в дом. — У вас всегда летом печка включена?
Росток улыбнулся, почувствовав волны горячего воздуха. По крайней мере, он встретится с напарником Василия не один.
— Наверное, проблемы с термостатом. Сейчас все исправлю, — делая вид, что регулирует термостат. Росток услышал, как О’Мэлли закрыл главную дверь. — Сломался, похоже, — заключил Росток. — Хотите, я открою окна?
— Не надо, я к тебе ненадолго. Присаживайся и дай мне осмотреть рану.
—: Хорошо, — Росток сел на стул рядом с дверью на кухню. Дальше по коридору находилась дверь заднего входа, не запертая. — Здесь вам будет удобно? Я могу повернуть лампу, чтобы вам было виднее.
О’Мэлли снял пиджак и ослабил галстук. Его лицо уже покрылось потом.
— Извините, что так жарко, — сказал Росток.
— Не бери в голову. Дай мне еще раз осмотреть рану. Росток послушно расстегнул рубашку. О’Мэлли, сняв повязку, наклонился к входному отверстию от пули.
— Болит?
— Немного. Но, думаю, этого стоило ожидать.
О’Мэлли положил руку на плечо Ростка. Большим пальцем он закрыл входное отверстие. Остальные закрывали большее по диаметру выходное.
— А теперь? — спросил О’Мэлли.
И внезапно с силой сжал раны.
Из-за вспышки боли Росток чуть не потерял сознание. Она пронзила всю левую сторону тела, моментально парализовав руку. На глазах выступили слезы. Дыхание выходило короткими рывками. Заныла челюсть. Когда Росток почувствовал, что теряет сознание и комната плывет перед глазами, О’Мэлли ослабил хватку. Похоже, он точно знал, когда жертва достигала предела.
— Как ощущения? — улыбнулся коронер.
Ростку потребовалась секунда, чтобы набрать сил на ответ:
— Что тебе нужно?
— Мне кажется, ты и так знаешь.
— Мощей больше нет. Они сгорели. Ты видел, что случилось в церкви.
О’Мэлли снова сжал рану. И вновь вспышка боли сотрясла тело Ростка, а коронер ослабил давление ровно тогда, когда Росток готов был отключиться.
— Я могу сделать и хуже, — предупредил О’Мэлли.
— Зачем? — выдохнул Росток. — Токсин Распутина сгорел вместе с реликвией.
Хотя О’Мэлли и ослабил хватку, он держал руку на плече и мог надавить в любой момент.
— Ты знаешь о токсине? — спросил он.
— И не только я.
— Кто еще?
— Форт Детрик, — ответил Росток.
— Так вот куда ты пропал прошлой ночью.
— Все кончено. Они знают, кто ты.
— Сомневаюсь. Думаю, ты мне лжешь, Росток, — он вновь надавил на рану. — Ты лжешь мне? — в этот раз О’Мэлли не отпустил рану, пока не остался доволен ответом.
— Теперь, прежде чем мы продолжим, — сказал коронер, — я должен кое о чем тебя спросить. В целях собственной безопасности, конечно. Мне очень важно знать людей, которые могут подозревать меня. Ты будешь со мной честен, я надеюсь? — к он слегка прикоснулся к пулевым отверстиям, напоминая о последствиях лжи. — Кто еще знает о том, что я в деле?
— О твоей работе с Василием? Думаю, никто. По крайней мере, твою личность никто не установил.
О’Мэлли надавил на раны:
— Объясни.
— Вполне очевидно, что человек вроде Василия не стал бы работать в одиночку.
— Однако работал. По крайней мере, сначала. Я непричастен к первым убийствам.
— Если ты об убийствах вне штата, то может быть. Думаю, для Василия они были делом несложным. Он завязывал разговор со старым ветераном, заводил беседу о былых днях… Все они были из России, поэтому пригодился акцент. Думаю, его приглашали домой, там-то он и наносил удар, — обо всем этом Росток догадался, когда ехал из Форта Детрик. — Но с Иваном план провалился. Его закрыли в лечебнице, и потому попасть к нему оказалось не так просто.
— Все испортила эта смена имени, — сказал О’Мэлли. — Если бы Данилович поступил на службу под русским именем, Василий бы успел выйти на него прежде, чем болезнь Альцгеймера стерла старику память. Василий сказал, что это стоило ему целого года.
— И реликвии тоже, — добавил Росток. — Самое печальное в том, что Данилович, скорее всего, и отдал бы реликвию, если бы знал, где она находится. Но болезнь Альцгеймера прогрессировала, память не возвращалась, и он сымитировал нервный срыв, зная, что за решеткой в палате психиатрической клиники он будет в безопасности. И его план сработал: охрана оказалась надежной. Василий не мог добраться до него — по крайней мере, без помощи напарника. Так он вышел на тебя.
— Я не хотел ввязываться. Поверь мне, я и понятия не имел, что он убил ветеранов. И не знал, что он собрался убить Даниловича.
— Конечно, не знал. Ты провел его в больницу, ведь коронер часто приезжает туда:
