И, кстати, Джордан, я была бы не прочь, если бы вы смогли придумать, как мне получить одну из этих новомодных ипотек с переменной ставкой, где первые несколько лет надо платить совсем мало, а потом платежи подскакивают до того уровня, который мне, скорее всего, не потянуть. Но я подумаю, что делать с этими платежами, уже когда окажусь в приюте для бездомных!
А-а-х! Вот так бум рефинансирования! Все было именно так, как мне и рассказал мой приятель. Когда-нибудь, конечно, им будет очень нелегко расплачиваться по всем этим новомодным кредитам – тем кредитам, которые давали возможность каждому, у кого еще бьется пульс и есть номер карточки социального страхования (независимо от их дохода и кредитной ставки), получить кредит в размере 110 % от стоимости их дома и только потом, в какой-то мрачный момент в будущем, начать беспокоиться о том, как выплатить его. Но на сегодняшний день все складывалось чудесно, и все домовладельцы, и строители, и банкиры, и ипотечные брокеры, и брокеры по операциям с недвижимостью, и оценщики, и торговцы предметами роскоши, и, конечно же, все руководители хедж-фондов на Уолл-стрит, покупавшие эти идиотские ипотеки, чтобы закрепить предполагаемые доходы, которые можно было бы потом расхваливать инвесторам и поддерживать таким образом их самоощущение Хозяев Вселенной, – все они были просто счастливы. А я, конечно, был счастливее всех.
За неделю я получил 50 000 долларов комиссионных, а еще через неделю – в два раза больше. Вот таким простым образом я разрешил свои денежные проблемы. Темная туча, нависшая надо мной в тот ужасный день на ступенях здания суда, наконец рассеялась.
Сначала Мисс КГБ ничего не заметила. Это было неудивительно, она ведь большую часть дня проводила, играя в «Крэш Бандикут III», и наши с ней разговоры ограничивались стонами и вздохами во время секса.
Но она все-таки оставалась моей невестой, поэтому я решил, что будет правильным сообщить ей хорошие новости – а именно, что через тридцать дней, когда все старые кредиты моих клиентов будут закрыты, я снова стану как сыр в масле кататься. И тогда нам можно будет возобновить нечто вроде нормальной жизни.
Она сказала только одно:
– Хорошо! Значит, ты сможешь снова отправиться со мной по магазинам.
За восемнадцать месяцев, что мы жили вместе, она только один раз использовала артикль the, и то неправильно. Это произошло, когда мы все еще жили в городе, а я находился под домашним арестом. О, какое это было счастливое время! Тогда она сказала мне: «Смотри, какая хорошая погода, пойду в the Центральный парк и прогуляюсь».
У наших с Мисс КГБ отношений не было никакой перспективы, и мы оба это понимали. Вообще-то, я не слишком удивился, когда, получив деньги за оформление первого кредита, заказал себе билет в Калифорнию и она не обиделась, что я не позвал ее с собой. Казалось, она даже почувствовала облегчение.
Что же это была за поездка! Не помню, когда еще я был так счастлив. Я снял за 79 долларов маленькую комнатку в отеле «Манхэттен Бич Хилтон», а еще за 29 долларов в день взял в аренду самый дешевый автомобиль, который только можно было найти. А как я летел? Эконом-классом! Да еще и через Бостон, чтобы сэкономить несколько долларов. Вот оно, мое новое Я!
Ну а что дети? Похоже, Герцогиня сказала им, что у меня проблемы с деньгами, и поэтому, когда мы пошли в магазин игрушек, они отказались покупать что-либо, кроме сладостей. Сначала я был в отчаянии, нет, даже хуже, я был в растерянности. Я всегда старался казаться всемогущим папочкой, который может купить детям все что угодно и отвезти их куда угодно. В конце концов, это и есть задача настоящего папочки – показать своим детям все, что есть в жизни лучшего, не правда ли?
Кажется, нет, потому что за эту неделю я начал осознавать нечто очень важное, что раньше мне мешала понять жизнь богатого и влиятельного человека: моим детям было наплевать на роскошь и на миллионерский образ жизни. Они просто хотели быть со своим отцом. Они просто хотели быть уверены, что он безоговорочно любит их и всегда будет любить. Это были простые истины, но как же мне трудно было осознать их!
И по мере того как я знакомился с их новыми друзьями, ел в их любимых ресторанах и играл с ними в их любимых парках, на меня спускалось неизвестное мне до этого умиротворение. Я начал предполагать, что, может быть, все, что случилось, было изначально задумано Богом: мои взлет и падение библейского масштаба должны были привести к возрождению и обретению новой способности ценить то, что тебя окружает.
Перед отлетом я пообещал детям, что вернусь через две недели и буду прилетать через неделю каждый раз, пока не перееду к ним. Потом мы с ними попрощались со смехом и улыбками, а не со слезами. Мы без слов понимали, что папочка вернулся.
Приземлившись в Нью-Йорке, я сразу отправился на работу, так как бум рефинансирования разрастался со страшной скоростью. В 2000 году американцы загнали себя до полусмерти гонкой за доткомами, в 2001-м то же самое происходило с ипотекой. На моих глазах формировался пузырь на рынке недвижимости. Когда он лопнет? Казалось, что каждый, с кем я разговаривал, или хотел провести рефинансирование, или только что это сделал. За две недели я закрыл тридцать кредитов и снова бросился в самолет, летевший в Калифорнию.
Конечно, с учетом всех кредитов имело смысл поселиться в «Хилтоне» в номере немного больших размеров (например, в люксе) и взять в аренду машину получше (например, «линкольн»). К моему третьему приезду кредиты закрывались так быстро, что я уже летел первым классом. Но разве в этом было что-нибудь плохое? Я теперь зарабатывал деньги законным путем и с такой скоростью, что скоро должен был стать миллионером!
Когда я приземлился в Лос-Анджелесе, водитель лимузина (да, для экономии времени я заказал себе встречу с лимузином) был удивлен, что человек с моими средствами останавливается в «Хилтоне».
– Почему бы вам не остановиться в «Бич-Хаузе»? – небрежно спросил он. – Этот отель находится всего в нескольких шагах от пляжа, и все комнаты там с видом на Тихий океан. Конечно, это не дешевое место, но зато, безусловно, самое лучшее!
– Ну так какого черта ты ждешь? – спросил я водителя. – Ради всего святого, вези меня в «Бич-Хауз».
Вот так я нашел себе новый дом вдали от дома: «Бич-Хауз». Он был причудливым и великолепным и находился всего в двух милях от дома моих детей. К тому моменту, когда я остановился там в третий раз, Чэндлер и Картер были уже чем-то вроде местных знаменитостей. Нас все знали, и мы всех знали.
Жизнь казалась прекрасной.
Меня мучили только две вещи.
Во-превых, моя возлюбленная невеста, Мисс КГБ.
Мы с ней ненавидели друг друга.
Не думаю, что кто-либо из нас понимал, почему мы все еще вместе, но, очевидно, это было что-то вроде инерции. Ее одежда висела в моих шкафах, ее трусики лежали на моих полках, ее простыни были постелены на моей кровати, а ведь никому, даже Мэри Поппинс, не нравится собирать чемоданы. Но увы, по мере того как 2001 год приближался к концу, секс начал терять свою привлекательность – а значит, у нас больше не было никаких причин для того, чтобы делить один почтовый ящик.
Наступил День святого Валентина 2002 года – который так же, как любой другой день, подходил для того, чтобы разорвать самую неудачную помолвку в мире (если не считать помолвки Джонни Деппа и Уайноны Райдер). Действительно, почему бы не покончить со всем прямо за ужином? Мы сидели за столиком на двоих в отеле «Америкэн» в Сэг-Харборе [26]. Это было классное заведение, и, что особенно важно, заведение такого сорта, в котором столь утонченная личность, как Мисс КГБ, должна была хотя бы на миг задуматься прежде, чем вылить мне на голову стакан «Луи Жадо Монраше» 1992 года. Одетый в безупречный черный смокинг и черные кожаные туфли сомелье только что открыл у нашего столика это вино по бросовой цене в 350 долларов за бутылку.
Мисс КГБ с презрением смотрела на меня своими потрясающими голубыми глазами, при том что нас разделял только маленький столик. Она цеплялась к каждому моему слову, ее все раздражало – уже! – хотя мы сидели здесь только пятнадцать минут. Но я ведь только начал, не стоило торопить события. Для того чтобы спровоцировать упаковку советских чемоданов, недостаточно было просто устроить нашу обычную ссору. А ее коммунистически красные и, как всегда, обольстительные губки произносили такие слова:
– On polny mudak! Ты думаешь, что выиграл холодную войну? Да брось ты. В Америке все только за деньги! Деньги, деньги, деньги! – каждое ее слово сочилось презрением. – Ты довел мою страну до банкротства! Твой Рональд Рейган называл нас империей зла и начал Звездные войны! А кто вас спас во время Второй мировой войны? Это были мы! Мы потеряли двадцать миллионов человек, сражаясь с фашистами. А вы сколько? Десять? Невероятно! Чертова Америка… Pizda mudak!
