Будь его воля, Наум бы с удовольствием изъял этот портфель. Или хотя бы отрезал у него странный замок. Так, на всякий случай. Но Наум был на службе и умел строго следовать правилам. А правила прохода на площадь у Стены плача были все же более свободные, чем, например, при досмотре ручного багажа в аэропортах Израиля. Или при посадке туристов в прогулочную подводную лодку в Эйлате, где Наум отработал в службе безопасности два прекрасных безмятежных года. Да, здесь правила гораздо свободнее. Если это не явное холодное оружие – проходи себе на здоровье.
Сергей Бойцов тем временем выстоял небольшую очередь из желающих приблизиться к Стене. Немало подивившись тому, что женщины и мужчины допускаются к разным местам Стены, он шагнул за символическое заграждение из столбиков с цепочкой между ними. Пожилой смотритель жестом остановил его и показал, что нужно сначала сделать. Сергей послушно взял из большой высокой корзинки картонную одноразовую кипу и положил себе на макушку.
Сегодня утром Бойцов решил, что это его последняя попытка испросить прощения. Дело в том, что в какой бы храм он ни пытался зайти на святой земле, неведомая сила давала ему явно понять, что здесь ему не место. Или так ему казалось. Но только ни разу не удалось Сергею не то что денег пожертвовать, а даже поставить свечу – ноги не несли его дальше паперти.
За исключением храма на том подворье, где он продолжал работать уборщиком.
Сегодня, уходя с подворья, он положил в этом храме в ящик для сбора пожертвований все имеющиеся у него деньги. Мысли в его голове были какие‑то рваные, как облака в этот день над Иерусалимом.
И вот перед ним остатки первого в мире храма Бога единого.
Бойцов осмотрелся, увидел свободное место у Стены вдали от всех и осторожно двинулся вперед. Со странным чувством одновременного облегчения и страха он не почувствовал сопротивления, напротив, его чуть ли не потянуло к Стене.
Шаг, еще один – и вот она, Стена. Сергей, сам не зная почему, прикрыл глаза, медленно протянул вперед правую руку и осторожно коснулся седого неровного камня. Сначала он почувствовал тепло. Потом тепло преобразовалось в какое‑то внутреннее волнение. Затем нервная дрожь подняла волосы на всем теле.
Внезапная страшная боль, пониже запястий и в голенях, чуть не лишила его сознания. Почти теряя от этой нестерпимой боли сознание, он вдруг почувствовал, именно почувствовал, а не услышал, с трудом произносимые им самим слова: «Я осужден справедливо, потому что достойное по делам моим принимаю». И потом еще, чуть слышно: «Ты, который на соседнем кресте. Я верю. Помяни меня, когда придешь во царствие Твое».
Когда Сергей смог открыть глаза, оказалось, что он стоит на том же самом месте, касаясь правой рукой Стены. Сознание возвращалось к нему медленно, неспешно. С первым глубоким вздохом Бойцов ощутил отсутствие той страшной боли и сохранившееся удивительное чувство тепла, подаренное Стеной. Тепло окружало его целиком, грело тело и грело душу.
«Не буду двигаться с места, вот так и буду стоять и ощущать эту благодать», – решил Сергей. Но ощущение тепла медленно, мягко растаяло. Бойцов постоял еще немного в надежде еще почувствовать эту удивительную теплоту, но тут подошла и стала вокруг него группа каких‑то довольно бесцеремонных, не по месту разговорчивых туристов.
«Без шансов», – определил Сергей, развернулся и двинулся потихоньку на выход. Вроде бы немного времени он провел у Стены, но площадь заметно изменилась. Слегка стемнело, зажглись фонари, неярко осветившие площадь. Большой участок площади был условно огорожен переносным хлипким деревянным заборчиком. По углам заборчика маячили четверо полицейских. На пункте досмотра несколько человек склонились над экраном компьютера – это старый Хаим на глазах восхищенной молодежи вертел в разных проекциях непонятные предметы, примеряя их друг к другу.
Внутри огороженной территории на возвышении появились маленькая трибуна и небольшой, покрытый скатертью стол. К этому столу, видимо тоже от Стены, справа от Сергея сейчас степенно продвигались два человека.
Прямо перед собой, напротив стола, Бойцов увидел несколько рядов деревянных откидных стульев. Человек двадцать‑тридцать стояли внутри и снаружи загородки, видимо, ожидая какого‑то момента, чтобы чинно рассесться по местам.
«Профсоюзное собрание будут проводить, – усмехнулся про себя Сергей, – вот сначала президиум сядет, потом остальные – и давай воду лить».
Но тут он вздрогнул. Странные ощущения вновь его настигли. Теперь с одной стороны, справа, где к «президиуму» шли двое, исходило такое же благодатное тепло, какое Сергей чувствовал от Стены. А вот с другой стороны вдруг резко потянуло холодом. Могильным холодом.
Бойцов, не поворачиваясь, чуть повернул голову, слегка скосил глаза влево и стал внимательно осматривать стоящих рядом людей. Все собравшиеся были уже внутри символического ограждения и стояли спокойно, с явным интересом разглядывая двоих мужчин, идущих к «президиуму». Только один посетитель стоял особняком, за оградкой, и был явно занят чем‑то совершенно другим. Плюгавый человечек, находившийся в нескольких метрах слева от Бойцова, повернулся спиной к внешней стороне заборчика и двумя руками быстро копошился внутри какого‑то странного большого портфеля. Сергей протянул вперед себя правую руку, раскрыл ладонь и медленно провел ею туда‑сюда по большому полукругу слева и перед собой, пытаясь понять, откуда идет ощущение холода. Получалось – со стороны того самого человечка.
Сергею не понравилось это ощущение, и он было решил двинуться в другую сторону, откуда чувствовал тепло. Но в этот момент Бойцов боковым зрением увидел, как странный человечек повернулся лицом к «президиуму» и плавно опустил руки с портфелем вниз. Сергей еще повернул голову влево и стал присматриваться внимательнее. Портфель соскользнул с рук незнакомца на землю и открыл нечто. Это нечто человечек так же плавно стал поднимать перед собой, прищуривая при этом левый глаз.
«Черт подери, да это же арбалет», – сказал себе Сергей.
«Черт подери, да это же арбалет», – растерянно сказал Наум, когда старый Хаим элегантным жестом вдруг свел воедино на экране компьютера все казавшиеся непонятными предметы. Фото подозреваемого еще только всплывало на экране компьютера, а Наум уже кричал по оперативной связи всем полицейским на площади приметы того, кого им было необходимо немедленно нейтрализовать.
«Влево, до стрелка, не добегу», – Сергей метнул взгляд вправо, стремительно просчитывая варианты. До «президиума», где за столом был некто, излучавший то самое благодатное тепло, было не ближе.
И тогда Бойцов просто бросился прямо, закрывая собой линию полета стрелы. Он рассчитал все верно и поймал своим сердцем тот самый наконечник старинного римского копья.
– Тянем жребий в порядке, как обычно, по солнцу?
– Конечно. Первый Японец, потом Китаец, ну и так далее.
Близнецы сидели в комнате для наблюдений Зальцбургской лаборатории, распределившись с одной стороны большого стола. Хотя слово «Близнецы» им уже вовсе не подходило. После удачной напряженной работы, длившейся всю прошлую ночь, у стола сидели 12 ребят разных национальностей. За исключением Бразильца и Медбрата, они были весьма похожи на тех, давних, только все теперь были вполне здоровы. Останки бывших Близнецов оперативно увозили куда‑то следователи Интерпола. Дона Исабель и Муса молча провожали каждую машину, пока Бразилец одевал и доставлял на кухню каждого, как они между собой говорили, вновь рожденного. Почему‑то у ребят после переноса был зверский аппетит.
И вот бывшие Близнецы наконец опять собрались все вместе. Сейчас они очень хотели поговорить с Учителем, поблагодарить его за свое очередное спасение. И не только. Они хотели рассказать ему, до чего они в итоге додумались. Ведь после всего случившегося они обрели полную уверенность в том, что нашли ответ на свой главный вопрос.
На доске напротив стола были написаны несколько строк, в которые они уложили результат своего поиска смысла жизни. Сейчас решалось, кто же будет «докладчиком», кто расскажет Учителю, до чего они дошли в своих исканиях.
В картонной коробке из‑под принтера лежали свернутые бумажки. Долго ждать результатов не пришлось. Под одобрительные аплодисменты отмеченную галочкой бумажку развернул и показал всем Малаец.
– Ну, вот, – продолжил вести заседание Медбрат, – теперь ты давай сначала нам постарайся сказать внятно, что мы тут все вместе понаписали. А уж потом попробуем выходить на связь.
Малаец вышел к доске, на которой после недолгих споров остались всего четыре строки.
– Значит, так. Мы договорились, что доводы докладывать не будем. Учитель наверняка осведомлен, что мы с наставником обсуждали. Да и вообще Он все о нас знает. Так что перехожу прямо к выводам.
